Соответствовала ли советская идеология принципам демократии. Сколько демократии было в ссср? что такое демократия? Основные идеи социал-демократии

И. Николаев

"Демократия в СССР и на Западе"

Когда речь заходит об осмыслении всего того, что с нами случилось за последние десятилетия, часто просто диву даешься. Как мог могучий, образованный народ, создавший величайшую в мире литературу, победивший в самой великой в мировой истории войне, первым вышедший в космос, первым освоивший мирный атом, наконец, создавший свой проект глобального преображения мира на основе всеобщей справедливости и братства народов в противовес еще только одному, реально существующему западному проекту капиталистической глобализации, как мог наш народ так опуститься за какие-то полтора десятилетия так называемых реформ!

Конечно, можно много говорить о предательстве властной элиты в СССР, о шедшей десятилетиями “холодной войне” с Западом, о том, наконец, что народ наш очень быстро может переходить из состояния массового подвижничества в годы воодушевления великой идеей к почти скотскому существованию во времена, когда он теряет веру в эту идею, и вместе с ней теряет веру и в свою страну. Я бы здесь желал поговорить о другом - о той системе ценностей, которая жила, живет и будет жить в нашем народе и умрет только тогда, когда умрет сам народ. Та великая социокультура, которая создавалась и развивалась в течение многих столетий, не может не иметь определяющее влияние на нашу судьбу сейчас и в будущем. Это влияние не может не сказываться во всех областях общественной жизни и хозяйственной практики. Народ впитал в себя определенную систему ценностей, определенное мировоззрение, которое давало и дает ответы на все существенные вопросы бытия. Хотим мы этого или нет, нас нельзя переделать насаждаемыми очередными реформаторами какими-то формальными мерами, такими как изменение общественного строя, изменение экономических отношений между хозяйственными субъектами, изменениями в системе права, изменениями в структуре власти и собственности. Какой бы энтузиазм не испытывали при этих изменениях наши заклятые враги, или продажные дураки и проходимцы, нанявшиеся к ним в услужение, равно как и доморощенные теоретики-материалисты, уверовавшие в то, что все на свете определяется одними только материальными явлениями, - все равно по ихнему не будет.

Почему же наш народ так опрометчиво кинулся в очередной раз за блуждающими огоньками, которые засветили перед ним реформаторы? Как это соотносится с той живой системой ценностей, которая и в нынешнее смутное время ведет нас, а уж в перестроечные времена, когда был великий и могучий СССР, была и подавно? Ведь все мы прекрасно помним, какой громадный энтузиазм испытывали народные массы, какими высокими словами и идеалами мы все были окрылены: “Социализм с человеческим лицом”, “права человека”, “свобода экономической деятельности”, “гласность”, потом “свобода слова”, “демократия”, “конкуренция”, “рынок труда”, “рыночная экономика” и.т.д. Ведь среди этих слов и понятий не было таких, как “капитализм ”, “частная собственность”, “нажива”, “спекуляция”, “безработица”, “инфляция”, “бедность”, “нищета”. Многие из этих последних понятий и доныне не в широком ходу у населения. Это значит, что народ воспринял инициативы верховной власти тогда, как попытку построить лучшее общество, восстановить, как ему казалось, попранную советской системой справедливость в связи с теми ее недостатками, которые были зримы и ощутимы.

И это сыграло тогда определяющую роль, побудило невиданную в прежние советские времена волну политической активности. “Такой социализм нам не нужен”, - писала в те перестроечные времена ныне оппозиционная власти газета “Советская Россия”. Теперь она горько скорбит о том потерянном рае, который тогда ей был “не нужен”. Советские юмористы тогда еще придумывали хохмы типа: “ Не отдадим наши завоевания, учит нас партия - да кому эти самые наши завоевания-то нужны?”. Тогда это казалось многим очень смешным. - Мол, такие у нас “завоевания”, что не жалко и отдать, да никто не возьмет. - И то верно! Ведь из-за границы нас потчевали такими красивыми понятиями, такими привлекательными с виду реалиями жизни западных стран! И звучали эти понятия в словесном исполнении ну точно так же, как и знакомые всем нам с детства слова! “Демократия”, “свобода слова, печати, собраний”, ”права человека”, “демократизация общественной жизни”. Люди в восторге уверовали, что под этими словами в наличном тогда СССР не имеется никакого реального содержания, один только формализм и сплошные нарушения прав человека, а уж в западных-то странах все подлинное, без подмесу. Народ поверил в универсализм и незыблимость этих понятий, и в этом был свой глубокий смысл. Дело в том, что в это он верил всегда и верит до сих пор. И верит в то, что раз эти понятия универсальны, то должны относится ко всем без исключения людям. У русских нет и не было своей национальной идеи. Вернее сказать, национальная идея русских - это мировая идея. Идея глобального преображения мира на основе всеобщей справедливости. Универсализм русской идеи сослужил нам плохую службу. Ведь раз нет у каждого своей правды, а есть одна правда на всех, то видя вокруг в своей стране те или иные недостатки, подчас и нетерпимые, и с другой стороны видя такие замечательные достоинства на чужой стороне (при этом не понимая, какие недостатки за ними стоят) поневоле начинаешь считать, что правда за “ними”, а не за нами. Тем более что русским было ясно, что Запад - такая цивилизация, которая реально претендует на глобальное преображение мира, в отличие, скажем, от цивилизаций Востока. Поэтому наши сограждане стали думать, что правда и справедливость на Западе. Советские же люди с этой точки зрения казались обделенными “правами человека”, отождествляемыми русскими с нравственными нормами, и обделенными благодаря неким зловещим силам, прочно угнездившимся сначала в среднем, а потом и в высшем руководстве страны, которые и стали всем мешать жить нормально.

Между тем, поверив в то, что на Западе права человека соблюдаются, а у нас не соблюдаются, русские люди вовсе не стали от этого лучше понимать, что же такое на Западе подразумевается под теми же понятиями, которые были в ходу и в СССР с самого начала его существования. По умолчанию большинство народа, исключая, разумеется, либерально настроенную интеллигенцию, подразумевало под всеми этими понятиями и ценностями то самое понимание, которое сложилось у народа интуитивно на протяжении всей его предшествующей истории. Поэтому так легко и оказалось его обмануть всяческим либеральным болтунам и демагогам, которые бросались теми же самыми словесными категориями, которые положительно воспринимались народом, - так как он понимал под ними совсем не то же самое, что имели в виду для себя наши доморощенные либералы. Я бы хотел рассмотреть здесь основные такие понятия, и показать в чем именно различается их понимание и толкование у нас и на Западе. А также в чем различалась их применение в общественной практике у нас и в капиталистических странах.

Итак, первое из таких понятий - «демократия». Сейчас нам всем объяснили, что на западе, чуть ли не спокон веков была демократия, а у нас ее никогда не было, в том числе и во время существования СССР, несмотря на то, что демократия декларировалась в советской конституции. Мы знаем, что, действительно, в капиталистических странах раз в несколько лет проходят выборы в парламент - высшую законодательную власть, а также выборы главы исполнительной власти (президента, премьер-министра, канцлера и т.п.). Там существует строгое деление на исполнительную и законодательную власть. При голосовании на одно место депутата парламента или главы исполнительной власти претендует более одного кандидата. Путем всеобщих выборов при тайном голосовании происходит выбор членов законодательной власти и главы исполнительной власти на конкурентной, т.е. состязательной основе. Каждый член общества может голосовать за того кандидата или ту партию, за которую считает нужным. Таким образом власть избирается на текущий срок демократическим волеизлиянием граждан.

Теперь рассмотрим советскую систему власти. Она представляла из себя совокупность советов народных депутатов местного, районного, городского уровня вплоть до Верховного Совета - высшего органа государственной власти СССР, состоящего из двух палат - Совета Союза и Совета Национальностей. В Совете Союза были представлены общие интересы всех трудящихся СССР, независимо от их национальности; в Совете Национальностей - особые, специфические интересы народов СССР, связанные с их национальными особенностями. В советы всех уровней депутаты избирались путем выборов при тайном голосовании, причем в Совет Союза Верховного Совета избрание шло по норме - один депутат на 300 тыс. населения, в Совет Национальностей - по 32 депутата от каждой союзной республики. В союзных и автономных республиках высшими органами государственной власти являлись однопалатные Верховные Советы, избираемые населением соответствующей республики по норме представительства, установленной её конституцией. Депутаты Верховного Совета, который являлся единственным законодательным органом СССР, представляли все слои населения (больше половины из них были рабочие и колхозники, треть состава представляли женщины) и работали в нем не на постоянной профессиональной основе, как в западных парламентах, а собирались на сессии ВС СССР, собираемые не реже 2 раз в год Президиумом ВС СССР. В остальное же время работали в своих округах, вместе с депутатами местных советов. Таким образом, депутаты всех уровней практически постоянно контактировали с населением, контролируя исполнение принятых на высшем уровне законов и постановлений. Т.е. система советов представляла из себя сочетание и исполнительной и законодательной власти в одной структуре. Система советской власти была системой прямой демократии без разделения властей.

Подобную систему власти наши либералы называли недемократической на том основании, что во-первых, выборы депутатов всех уровней протекали на фактически (не юридически) безальтернативной основе, т.е., как правило из одного кандидата. «Выборы без выборов» - так окрестили они советские выборы. Во-вторых депутаты не работали в профессиональном парламенте на постоянной основе и в стране отсутствовало фактическое разделение властей на законодательную и исполнительную. Тех рабочих и колхозников, которые съезжались на сессии Верховного Совета, наши либерально мыслящие интеллигенты окрестили «свадебными генералами», ничего не решающими и заседающими в ВС СССР для вида. В-третьих всю систему советов они считали фикцией или, точнее, зависимым придатком от реальной власти, которую представляла из себя, по их мнению, верхушка КПСС.

Рассмотрим по порядку все эти пункты. Действительно, в качестве кандидатов в депутаты в избирательных округах выставлялось, как правило, по одному претенденту. Хотя никаких юридических ограничений на количество кандидатов не было, и кое-где иногда было и более, чем один кандидат. Являлось ли такое положение вещей признаком ущемления демократии? Нет, конечно, не являлось. Номинально, никто не запрещал выдвигать в депутатском округе более, чем одного кандидата, и уж тем более никто и никогда не запрещал избирателям проголосовать против неугодного большинству кандидата. Поэтому факт отсутствия состязательности в советских выборах следует объяснять не ущемлением демократии, а национальными особенностями понимания демократии. В самом деле внутри СССР не было конкуренции, ни экономической, ни политической, не было партий (КПСС - хоть и была партией по названию и историческому происхождению, но в сложившейся системе власти в СССР политической партией в западном понимании, конечно же, не являлась - об этом см. ниже), т.е. политическая система была беспартийной. Поэтому голосование на выборах сводилось не к голосованию за ту или иную политическую программу, которую выдвигал кандидат от политической партии, а за признание способности того или иного кандидата осуществлять уже всеми давно принятую программу социалистического строительства в СССР. Раз нет конкуренции между политическими программами даже номинальной, раз выбранный депутат большую часть времени будет проводить в избравшем его округе, контролируя исполнение принятых с его же помощью решений, а не в профессиональном парламенте вдали от избирателей (в СССР отсутствовало разделение властей) - то какой же смысл во множественности кандидатов? Тем более, что в СССР существовали законы, дающие населению право отзыва депутатов всех уровней вплоть до депутатов Верховного Совета. И это не было пустой декларацией! За период с 1959 по 1989 гг. на всех уровнях было отозвано свыше 8 тыс. депутатов, среди них из Верховного Совета СССР - 12 депутатов. Нелишне напомнить здесь, что в нынешней «демократической» РФ у избирателей нет права отзыва депутатов Государственной Думы. Примечательно, что в 60-70-е гг. XX в. в оплоте представительной демократии - Великобритании среди английских политологов определенную популярность приобрело определение демократии, предложенное ученой Д. Пикклз, которая один из непременных признаков демократии видела в возможности замены выборных должностных лиц до истечения срока их полномочий по воле избирателей (т.е. в праве отзыва). Но дело не столько в праве отзыва депутатов, сколько в самой системе общения депутатов с народом. В СССР депутаты всех уровней контактировали с избирателями на постоянной и регулярной основе не только через исполкомы местных Советов, но и через трудовые коллективы, партийные и комсомольские организации. Невозможно было себе представить ситуацию, когда бы депутат от данного округа на сессиях Верховного Совета проводил бы в жизнь антинародные законы, идущие в разрез с наказами избирателей. Однако, такая ситуация сплошь и рядом характерна для стран с так называемой представительной демократией, где избранные депутаты нарушают данные ими при избрании обещания и голосуют за неприемлемые для своих избирателей законы, ссылаясь на свой, так называемый «профессионализм». А потом эти самые избиратели выходят на акции протеста, против принятия антинародных законов, и это нам представляют в качестве образца истинной демократии! Отчуждение депутатов от своих избирателей - характерный признак любой представительной демократии.

О том, что разделение властей является признаком демократии, а отсутствие такого разделения якобы не является признаком демократии можно сказать только, что и подобное определение демократии является следствием либерального взгляда на жизнь. С этой точки зрения жизнь общества состоит не в соединении усилий его членов для достижения какой-то общей и приемлемой для всех цели, а, наоборот, в конкуренции каждого со всеми за возможность добиться только своей, частной цели. Возможность соборной организации жизни категорически отрицается, как противоречащая «естественной» природе человека, и даже покушающаяся на его свободу. Отсюда и утверждение, что власть должна быть разделена на независимые ветви, друг другу не доверяющие и друг друга контролирующие, потому, что иначе, мол, никак невозможно.

Что же касается монополии на реальную власть, которой обладала одна партия - КПСС, то подобное утверждение правомочно только если действительно признать КПСС политической партией, полностью аналогичной западным парламентским партиям. Тогда, конечно, все выглядит так, как будто КПСС подавила все другие партии, и единолично уселась на троне. Однако, с чего бы это признавать? Ведь это не соответствовало ни реальному положению дел, ни даже номинальному. 6-ая статья Конституции СССР гласила, что Коммунистическая Партия является руководящей и направляющей силой советского общества и государства, ядром его политической системы. Хотя бы одно это уже должно было бы заставить наших либералов призадуматься об истинной роли КПСС в обществе. Тем не менее, именно либералы инициировали отмену 6-й статьи Конституции, на том основании, что де монополия на власть одной партии недопустима. Теперь зададимся вопросом, а что является руководящей и направляющей силой в западных капиталистических странах, кому там принадлежит реальная управленческая власть? Ответ очевиден - частному предпринимательству. Частное предпринимательство и выполняет на Западе ту функциональную роль, которую играла в СССР коммунистическая партия, организуя все стороны политической, экономической и общественной жизни. Крупным частным корпорациям и богатым семьям и кланам, связанным между собой личными неформальными связями и принадлежит на Западе реальная власть. Тем не менее, нам говорят, что экономическая власть это одно, а политическая власть, это нечто кардинально другое. КПСС якобы принадлежала политическая власть, но непонятно, а кто же тогда занимался экономикой, кто инициировал строительство новых предприятий, учреждение организаций, детских дошкольных учреждений, школ и больниц, домов отдыха и санаториев? Всем этим и занималась многомиллионная армия коммунистов, начиная с самых низов от не освобожденных от основной работы членов партии, до представителей районных, городских и областных партийных организаций. Либералы же утверждают, что экономикой в СССР занималось государство. Т.е. все то, что на Западе реально осуществляет огромная армия частных предпринимателей, состоящая из десятков миллионов человек, в СССР осуществляло, якобы, небольшое количество государственных чиновников, насчитывающих менее миллиона человек на огромный 300 миллионный Союз! В КПСС же входило 18 миллионов членов, и все руководители предприятий и организаций крупного звена и большинство руководителей среднего звена были партийными. Таким образом, партия была руководящей и направляющей силой Союза, всех сторон его экономической и общественной жизни не формально, а фактически. Отменить 6-ю статью Конституции СССР означало примерно то же, что и отмена в современных западных странах частной собственности и частного предпринимательства, как такового.

Какое же все это отношение имеет к демократии? Если реальная власть на Западе принадлежит богатым, но, однако, существуют публичные выборные институты номинальной законодательной и исполнительной власти, и это позволяет считать в целом власть на Западе демократической, то почему же наличие в СССР коммунистической партии, выполняющей ту же функциональную роль, что и частное предпринимательство на Западе, не позволяет считать номинальную структуру власти в СССР демократической? Только потому, что структура, реализующая все основные экономические и общественные функции формально называлась «партией»? Либералы для этого придумали такую логическую схему. - Мол, экономика всегда и везде одна и та же и управляться может только исходя из стремления к частной наживе и никак иначе. Производство может быть организовано только ради частного интереса, и никогда - ради интереса общественного. В крайнем случае, те экономические функции, которые носят необходимый для всего общества характер, может взять на себя государство - но только в роли сборщика налогов от частных предпринимателей, т.е. способность государства содержать необходимые общественные институты ставится в прямую зависимость от деловой активности частных предпринимателей. Чтобы государство само занялось бы общественно-необходимым предпринимательством или позволило бы создать в обществе структуру, открыто провозглашающую общественную благо и некоммерческое производственное предпринимательство своими целями - об этом даже и подумать нельзя сметь. Тем не менее, в СССР все 70 лет существовала такая структура, занимающаяся именно общественным, а не частным предпринимательством, и занимающаяся, надо сказать, весьма успешно. Эта структура не переизбиралась на общенародных выборах точно так же, как на общенародных выборах не переизбираются на Западе частные предприниматели. Иные цели в экономике- обеспечение потребностей всех членов общества, а не накопление частной денежной прибыли - породили и иной тип предпринимательства, предпринимательства общественного. Так, что если считать, что общественное предпринимательство - есть нарушение демократии, то тогда, да, конечно, в СССР не было демократии. Если же этого не признавать, то необходимо согласится с тем, что в обществе должна существовать структура, которая этим предпринимательством будет заниматься. Конечно, подобная структура по самой своей сущности будет иметь в обществе неформальную, но вполне реальную власть, но основана эта власть будет на меритократии (« merit» - заслуга), т.е. на признании в первую очередь заслуг человека перед обществом, а не на плутократии (власти богатых), основанной на признании заслуг человека прежде всего перед самим собой в деле частного обогащения. Поскольку либерализм и индивидуализм - близнецы-братья, то, конечно меритократия для либералов - вещь, органически неприемлемая.

В современном мире, многие понятия размыты и неточны, поэтому в рамках этой статьи нам придётся восстанавливать значение некоторых слов, что называется, с нуля. Вот например, расхожее понятие - демократия, что это такое?
На сайте democracy.ru есть раздел, который так и называется "Что такое демократия", в начале этого раздела даётся такое определение:

Понятие «Демократии» многогранно. Власть народа. Управление народа народом во имя народа. Как это понимают разные люди? Мы открываем эту страничку для тех, кто хочет понять - что такое демократия.

А затем следуют пятнадцать статей, призванных объяснить суть этого явления. Некоторые описывают демократию, как набор институтов, некоторые, даже, как противопоставление тоталитаризму. Но в любом случае, такое большое количество мнений, однозначно говорит лишь об одном - суть этого понятия несколько сложней, чем мы привыкли считать.

В первой части этой статьи, я хотел бы просто понять, что же такое демократия?

Несмотря на различные трактовки, все исследователи сходятся в одном, демократия - это власть народа.

Теперь давайте подумаем, могут ли 100 миллионов человек принимать все решения в стране коллегиально? По средством референдума например? Конечно же нет. Управление государством требует специфических знаний во многих областях. К тому же часть информации приходится скрывать от широких масс населения, так как эта информация составляет государственную тайну и может быть использована против интересов страны.

Поэтому нигде в мире не работает прямая демократия . Вместо этого все основные политические решения принимают специально отобранные для этого профессионалы. Это называется представительная демократия , то есть именно та модель, которая в настоящее время работает во всех демократических странах мира .

Казалось бы, всё правильно. Специально обученные профессионалы, принимают сложные решения от лица народа, на благо народа. Однако ещё во времена зарождения политической социологии в конце 19-го начале 20-го века, такими учёными как М. Острогорский, Р. Михельс, Г. Моска и рядом других, было выдвинуто предположение о том, что любая политическая организация, рано или поздно, вырождается, и общество делится на правящий класс (элиту) и народные массы.

Среди неизменных явлений и тенденций, проявляющихся во всех политических организмах, одно становится очевидно даже при самом поверхностном взгляде. Во всех обществах (начиная со слаборазвитых или с трудом достигших основ цивилизации вплоть до наиболее развитых и могущественных) существуют два класса людей — класс правящих и класс управляемых.

Первый, всегда менее многочисленный, выполняет политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть, в то время как второй, более многочисленный класс управляется и контролируется первым в форме, которая в настоящее время более или менее законна, более или менее произвольна и насильственна и обеспечивает первому классу, по крайней мере внешне, материальные средства существования и все необходимое для жизнедеятельности политического организма.

Немецким учёным Р. Михельсом, даже был сформулирован Железный Закон Олигархии , который описывает зарождение элиты на примере современных политических партий.

Ученый приходит к выводам, что в любой политической партии неизбежно появляется устойчивый круг людей, для которых руководство партийной организацией становится профессиональным занятием. Эта деятельность дает им материальныем блага, престиж, удовлетворяет их психологически. Постепенно "вожди" идентифицируют себя с организацией, а свои интересы отождествляют с интересами организации. Централизация, строгая партийная дисциплина, вызванная условиями политической борьбы, превращаются в средство закрепления господствующего положения партийных функционеров. Демократический контроль со стороны членов партии постепенно становится невозможным. Вожди, рассматривая организацию под углом зрения возникших привилегий делают все, чтобы сохранить её. Политика становится умеренной или даже консервативной. Делается сильный акцент на приспособление к окружающей социальной среде. Официально декларированные цели, программы, эгалитарная идеология внешне сохраняются, реально же происходит отказ от радикальных целей, ради осуществления которых создавалась партия. Такова суть явления, которое Р.Михельс определил как "железный закон олигархии".

http://www.vybory.ru/sociology/polit_obsh_rukmen.php3

Итак, мы видим, что рано или поздно в любом обществе образуется правящий класс. В разные периоды истории правящим классом был класс, состоящий из феодалов, ещё раньше из рабовладельцев, в современном мире это класс капиталистов или, как его называл Маркс, буржуазия.

Во все времена правящий класс должен был придумывать способы управления или подчинения народных масс. В разных обществах использовались разные способы. То, как это осуществляется в современном, демократическом обществе, описал Р. Михельс.

В условиях демократии вожди основывают свое право командования на ф икции демократического всевластия масс .
С точки зрения теории, защита вождями принципа «требовать подчинения масс» абсолютно очевидна и безупречна. Но на практике если и не выборы, то перевыборы вождей массами совершаются всегда при такой сильной обработке сознания и различных способах навязывания идей, что свобода принятия решения оказывается при этом в значительной степени подорванной. Нет никакого сомнения в том, что в процессе развития партии демократическая система сжимается в конечном счете до прав масс самим выбирать себе в данный период времени господ, которым они после их избрания обязаны оказывать послушание .

Михельс Р. Социология политической партии в условиях современной демократии

Хотел бы отметить, что это было написано в 1911 году, то есть ещё до эпохи телевидения и задолго до эпохи интернета.

Не смотря на то, что Р. Михельс - общепризнанный учёный, труды которого входят в программу многих ВУЗов мира, к сожалению, полностью его работы не переведены на русский язык. Книгу Р. Михельса "Социология политической партии в условиях современной демократии" на английском языке можно почитать

Итак, мы видим, что в любом обществе есть народ, лишённый фактической власти, и есть правящий класс, обладающий реальными рычагами контроля на деятельность государства и общества. Где в этом уравнении находится верховная власть?

Карл Маркс и Вридрих Энгельс в своём Коммунистическом Манифесте, так описывают роль верховной власти:

Современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии.

Коммунистический Манифест

Стоит отметить, что в той или иной степени, любая верховная власть - представляет интересы своего правящего класса. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить историю Павла 1, против которого, был организован заговор , верхушкой его собственного класса феодалов. То есть, даже монарх, в условиях абсолютной монархии не может проводить политику, идущую в разрез с интересами правящего класса.

Таким образом, из всего изученного материала, складывается следующая картина:

• Верховная Власть - представляет интересы правящего класса.
• Правящий Класс - контролирует тем или иным способом Народные Массы, с целью сохранения своего господствующего положения.
• Народные Массы - не имеют реальной власти и находятся в состоянии постоянного манипулирования со стороны правящего класса.

Это несомненно упрощённая модель, многие учёные отмечают, что правящий класс не монолитен. В современном обществе правящий класс, представляет из себя несколько конкурирующих и взаимодействующих групп. Однако, в широком смысле, эта схема применима к любому, из существующих или существовавших ранее государственных укладов. И в капитализме и в феодализме и даже в коммунизме существовал правящий класс, народные массы и верховная власть, представляющая интересы правящего класса.

Теперь мы вплотную подошли к тому, чтобы понять наконец, что же такое демократия? Где она "спряталась"? В приведённой выше схеме, есть лишь один шанс воздействия народа на власть - социальные лифты. В таком случае, демократия - это механизм формирования правящего класса. Если этот механизм подразумевает формирования правящего класса, элиты, на основе кадров из низшего класса, то такое общество можно считать демократическим. Если же социальных лифтов нет, то это диктатура правящего класса.

Корпоративная демократия, это когда формирование групп для участия во властных органах происходит не по партийному признаку, а по признаку социальных групп. То есть, в то время как в представительной демократии в политической борьбе учавствуют партии, члены которых формально ничем не связаны с теми, чьи интересы они представляют, в корпоративной демократии социальные группы, такие как крупные предприятия, территориальные единицы, общественные организации и проч. выдвигают из своего числа членов для участия во властном органе.

Суть корпоративной демократии в том, что представители общественных движений и других социальных групп должны лучше представлять себе нужды и чаяния этих самых групп и соответственно буду лучше отстаивать их интересы. Предполагается, что парламент составленный путём корпоративной демократии будет действительно являться неким срезом общества, в котором присутствуют представители заводов, армии, территориальных единиц, аграрного комплекса и т.д.

Долгое время эта форма демократии была предана анафеме во всем "цивилизованном мире", связано это было в основном с тем, что она применялась правительством Мусолини. Забегая вперёд скажу, что в СССР тоже использовалась эта форма демократии, что так же не мало способствовало отрицанию её всеми "ведущими мировыми специалистами".

Однако, по странному стечению обстоятельств, сразу после распада Советского Союза вдруг выяснилось, что корпоративная демократия, успешно применяется во многих европейских странах.

Однако окончание Холодной войны, конец противоборства идеологических блоков и, главное, утрата национальными государствами части своих традиционных компетенций и полномочий в глобальном мире, позволили некоторым исследователям говорить о завершении века корпоративизма и неэффективности этой концепции в новых условиях.

Между тем, непрекращающийся интерес ученных к этой теме вызван рядом актуальных факторов. К числу этих факторов можно отнести успешное существование и развитие системы неокорпоративизма в странах Западной Европы: в Австрии, Швейцарии и Скандинавских государствах, формирование корпоративных принципов организации в органах управления Европейского Союза, функционирование специфической формы неокорпоративизма в Германии

Да и вообще, "ведущие мировые специалисты", всё чаще стали замечать, что в корпоративной демократии на самом-то деле, больше именно самой демократии, чем в демократии представительной.

С другой стороны, вскоре стало очевидно, что корпоративная система способствует созданию благоприятных условий соперничества между группами интересов за влияние на государственные и правительственные органы. Дело в том, что отношения, которые эпизодически, спонтанно и добровольно возникают в рамках плюралистической модели, лишь кажутся более свободными, но на практике приводят к неравенству доступа к властным структурам. Привилегированные малочисленные группы, способные быстро концентрировать ресурсы и отличающиеся географической компактностью, обладают в условиях плюралистической демократии (имеется в виду представительная демократия - прим.diaphant ) естественными преимуществами перед большими рассредоточенными группами, такими, к примеру, как рабочие или потребители. И напротив, корпоративистская модель характеризуется тенденцией к выравниванию распределения ресурсов между наиболее организованными группами граждан и гарантирует, по крайней мере, формальное равенство доступа к принятию решений. Более того, прямое включение групп интересов в последующий процесс реализации этих решений обеспечивает большую ответственность его непосредственных участников перед групповыми требованиями, чем в условиях плюралистической системы.

Разве не были все эти вещи очевидны и до распада СССР? Разве специалисты, серьёзно занимающиеся этим вопросом, могли этого не понимать? Очевидно, что не могли. Очевидно, что все разговоры про тоталитарность и деспотичность "ужасного, кровавого" СССР были не более чем политическим заказом. Иначе, как ещё обьяснить, что эта форма демократии применятся сейчас в Европейском Союзе, который по мнению тех же "ведущих специалистов" является оплотом демократии?

Итак, теперь, когда довольно очевидны преимущества корпоративной демократии перед представительной, давайте посмотрим, как же работал этот тип демократии в СССР?

По конституции 1977 года, в СССР высшим органом власти признавался Съезд Народных Депутатов.

Статья 108. Высшим органом государственной власти СССР является Съезд народных депутатов СССР.

Съезд народных депутатов СССР правомочен принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос, отнесенный к ведению Союза ССР.

750 депутатов - от территориальных избирательных округов с равной численностью избирателей;

750 депутатов - от национально-территориальных избирательных округов по нормам: 32 депутата от каждой союзной республики, 11 депутатов от каждой автономной республики, 5 депутатов от каждой автономной области и один депутат от каждого автономного округа;

750 депутатов - от общесоюзных общественных организаций по нормам, установленным Законом о выборах народных депутатов СССР.

75 мест было предоставлено объединениям научных работников. Из них 30 мест получила Академия наук СССР (совместно с 20 научными обществами и 8 ассоциациями), по 10 мест - Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук, Академия медицинских наук СССР (совместно с 40 научными медицинскими обществами) и Союз научных и инженерных обществ, по 5 мест - Академия педагогических наук СССР (совместно с Советской ассоциацией педагогов-исследователей), Академия художеств СССР и Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов (ВОИР).

Творческие союзы СССР, имевшие по закону также 75 мест, распределили их следующим образом: по 10 депутатов от Союза архитекторов, Союза журналистов, Союза кинематографистов, Союза композиторов, Союза писателей, Союза театральных деятелей и Союза художников и 5 депутатов от Союза дизайнеров.

Но быть может, Съезд Народных Депутатов был всего лишь номинальным органом, не имеющим реальной власти в СССР? Быть может советская конституция не исполнялась?

Для ответа на этот вопрос я предлагая вспомнить относительно недавние события 1993-го года, если вспомнить путч, то становится понятно, что съезд народных депутатов не был номинальной организацией. Он обладал реальной властью, настолько реальной, что Ельцину пришлось расстрелять его из танков и разрушить последний оплот советской демократии.

Наши За Океанские ПАртнёры упорно и настойчиво внушают нам мысль о том, что наша страна, страна, которую строили и защищали наши отцы и деды, была тоталитарным, деспотичным режимом, не достойным существования. Но так ли это на самом деле? Сколько же на самом деле демократии было в СССР?

Тема 7. Политическая идеология социал-демократии

1. Теоретические предпосылки социал-демократической доктрины

В течение более чем столетия одной из наиболее эффективных и жизнеспособных идеологий является социал-демократия. Он заро-дился в последней трети XIX в. внутри марксизма , но с течением времени обрел центристскую ориентацию .

Неортодоксальность и пластичность положений позволили со-циал-демократической идеологии трансформироваться в соответ-ствии с происходившими в мире переменами и интегрировать мно-гие достижения политической мысли разных направлений (в том числе марксизма и либерализма).

В настоящее время идеология социал-демократии выражает ин-тересы широких слоев западного общества - рабочих, интеллиген-ции предпринимателей. Это обстоятельство во многом объясняет интерес к ней во всем мире, включая Россию, где формируются партии социал-демократической ориентации. Знание основных принципов и эволюции социал-демократической идеологии является важным фактором подготовки высокоэрудированных специалистов.

Политическая идеология социал-демократии - продукт длитель-ной эволюции. Кроме марксизма существенную роль в ее возникно-вении сыграли и другие концепции социализма XIX - начала XX вв., прежде всего кооперативный социализм, гильдейский соци-ализм, фабианский социализм, государственный социализм, христи-анский социализм и катедер-социализм. Рассмотрим основные идеи этих концепций.

Кооперативный социализм своими корнями восходит к комму-нистическим утопиям рубежа XVIII - XIX вв . Кооперативное движе-ние зародилось , прежде всего, в Англии и в значительной степени являлось реакцией беднейших слоев населения на эксплуатацию со стороны крупного торгового капитала.

Поэтому первоначально внимание теоретиков кооперативного социализма было направлено исключительно на сферу потребления . Они считали, что основой создания кооперативных обществ и пред-приятий является общность членов кооператива как потребителей. Эта общность интересов и должна, в конечном счете, привести к со-дружеству широких слоев населения не только в сфере обмена, но и производства.

Основоположником кооперативного социализма был англий-ский экономист Уильям Кинг (1786-1865 ), который увидел в возни-кающих кооперативных обществах и предприятиях средство изме-нения общества. У. Кинг и его единомышленники считали, что на смену капитализму с его классовыми антагонизмами должно прий-ти общество, основывающееся на гармонии интересов и сотрудничестве трудящихся. По их мнению, социальная справедливость мо-жет быть достигнута благодаря развитию кооперативного движения и постепенному превращению собственности его участников в пре-обладающую . В результате исчезнут наемный труд и капиталисти-ческая эксплуатация , а кооператоры будут работать на себя.

У. Кинг ориентировался, прежде всего, на английский рабочий класс. Он полагал, что сами рабочие создадут кооперативные обще-ства, которые затем смогут накопить необходимый капитал для при-обретения средств производства . Исходным пунктом образования общественных фондов, по мнению У. Кинга могли стать коопера-тивные лавки, где члены кооперативов приобретали бы себе пред-меты потребления. У. Кинг и другие теоретики кооперативного социализма считали, что их цели достижимы без политической борьбы в процессе постепенной эволюции существующих обще-ственных отношений.

Идеи кооперативного социализма имели немало сторонников и в других странах особенно во Франции . Именно в этой стране еще под влиянием идей социалистов-утопистов начала XIX в. А. Сен-Симона и Ш. Фурье развивалась производственная кооперация.

Наиболее известным французским теоретиком кооперативного социализма был Луи Блан (1811-1882 ), предлагавший преобразо-вать капиталистический строй в социалистический с помощью производственных мастерских. Он считал, что по мере накопления капитала мастерские станут преобладающими во всех отраслях про-изводства, между ними установятся отношения солидарности и со-трудничества. В конечном счете, вся промышленность станет коопе-ративной и появится возможность преодолеть безработицу .

К. Маркс и Ф. Энгельс с их акцентом на революционном преоб-разовании общества оценивали планы теоретиков кооперации как утопические и фантастические . Однако кооперативное движение дало ощутимые практические результаты и сегодня остается важ-ным фактором экономической жизни многих стран мира.

В межвоенный и послевоенный периоды идеи кооперативного социализма развивались в Бельгийской социалистической партии, Лейбористской партии Великобритании, Партии труда Израиля.

В Англии зародилось и другое, близкое к кооперативному соци-ализму течение социалистической мысли - гильдейский социализм . Он возник в первой половине 20-х гг. XX в . в недрах организован-ного рабочего движения . Наиболее крупным теоретиком гильдей-ского социализма является Дж. Коул .

Теоретическими источниками гильдейского социализма были различные социалистические концепции, включая марксизм. Но в политическом плане сторонники гильдейского социализма были противниками марксистского направления в рабочем движении .

Само название - «гильдейский социализм» - свидетельствует о том, что свой общественный идеал создатели этой социалистической теории видели в средневековых гильдиях объединявших ремеслен-ников-производителей . По их мнению, гильдии способны контроли-ровать и регулировать производство, вернуть трудящимся возмож-ность участвовать в управлении производством, преодолеть их отчуждение от труда и его результатов . Предполагалось, что дея-тельность гильдий будет строиться на демократических основах (выборность снизу доверху всех функционеров, осуществление об-щественного контроля за их деятельностью).

Гильдейский социализм изначально был неоднородным течени-ем. Некоторые его идеологи были склонны немедленно отказаться от крупной промышленности в пользу возврата к простому ремес-ленному производству как наиболее подходящему для гильдейской организации. Большинство же сторонников этой теории считали крупное машинное производство данностью, но полагали, что бла-годаря утверждению гильдейского социализма машины будут по-степенно изъяты как не обеспечивающие индивидуальные потреб-ности людей и произойдет возврат к ремесленному производству.

Гильдейская организация общества предусматривала его условное разделение на две большие группы - производителей и потребителей . Верховным органом всех производителей должен стать Национальный совет гильдий, а интересы граждан должно пред-ставлять государство. Последнее рассматривалось приверженцами гильдейского социализма как номинальный владелец средств про-изводства , поскольку реальные экономические права будут переда-ны гильдиям.

Предполагалось, что в случае возникновения конфликта между гильдиями и обществом миссию посредника в целом возьмет на себя государство , которое через суд, опираясь на общественное мне-ние, будет стремиться к решению проблемы. Предусматривался и особый орган для разрешения наиболее острых ситуаций, в котором должны быть представлены как производители, так и потребители.

Ранний гильдейский социализм выступал за постепенную наци-онализацию средств производства , которая не вызвала бы экономи-ческий хаос. Решающая роль в трансформации капиталистических отношений отводилась профсоюзам (в Англии - тред-юнионам). Сторонники гильдейского социализма считали, что через привлече-ние в профсоюзы наиболее способных и активных рабочих к управ-лению производством можно оттеснить капиталистов от хозяй-ственного управления и вынудить их самих отказаться от прав на собственность. При этом предусматривалась полная компенсация стоимости предприятий их бывшим владельцам, которая могла быть осуществлена как через участие в прибылях, так и в форме единовременной выплаты.

Теоретики гильдейского социализма свою главную задачу виде-ли не только в защите материальных интересов рабочего класса, а шире - в преодолении бесправия человека на капиталистическом предприятии, его отчуждения от процесса и результатов труда . Это-го, по их мнению, можно было бы добиться путем ликвидации ста-туса наемного труда, превращения рабочих в хозяев производства, участвующих в управлении предприятиями . Преобразование капи-тализма мыслилось через создание системы промышленной демо-кратии на производстве и самоуправления во всех сферах жизни об-щества.

Положения гильдейского социализма об «экономической демо-кратии», «рабочем контроле», «самоуправленческом социализме» стали элементами социал-демократической идеологии . Некоторые идеи гильдейского социализма могут быть использованы и при ре-шении проблем модернизации российского общества.

Особое место в становлении социал-демократической теории и практики занимал фабианский социализм . Это - комплекс концеп-ций , разработанных социалистически настроенной интеллигенцией Великобритании , основавшей в январе 1884 г . Фабианское общество . Свое название оно получило от имени древнеримского полко-водца Фабия Максима, известного своей медлительностью и укло-нением от решительных боев в войне с Ганнибалом.

Среди учредителей и членов Фабианского общества были дра-матург Бернард Шоу, писатель-фантаст Герберт Уэллс, супруги Сид-ней и Беатрисса Вебб . Общество приняло активное участие в созда-нии Лейбористской партии Великобритании.

Фабианцы выступали за постепенную замену капиталистическо-го общества социалистическим путем реформ в сфере распределе-ния и обмена . Важнейшим инструментом этих реформ они считали государство, которое, по их мнению, должно выражать интересы беднейших слоев и активно вторгаться в экономические процессы с целью сглаживания имущественного неравенства , ликвидации или хотя бы сокращения безработицы. Подобные меры рассматривались ими как социалистические.

Прообраз будущей коллективистской организации фабианцы ви-дели в потребительской кооперации . Во взглядах членов Фабиан-ского общества впервые обозначились такие основные идеи муни-ципального социализма, как развитие социальной сферы в городах, обобществление коммунального хозяйства, расширение прав мест-ного самоуправления .

Фабианцы выступали за изменение форм функционирования частной собственности путем создания акционерных обществ и ча-стичной национализации . Предполагалось, что благодаря этим ме-рам частная собственность трансформируется в социалистическую.

Еще на рубеже XIX - XX вв. фабианцами была обоснована необ-ходимость вмешательства государства в отношения между трудом и капиталом, регулирования уровня зарплаты, выделения кредитов фермерам. Они предлагали поставить под государственный конт-роль монополии, транспорт, инфраструктуру в целом.

Фабианское общество существует и сегодня, оказывая влияние на формирование идеологии и политики Лейбористской партии Ве-ликобритании, у истоков которой стояло и коллективным членом которого является.

Создателем концепции государственного социализма был прус-ский экономист Карл Робертус (1805-1875 ). Он не пользовался этим термином, но уповал на «идеальное государство» как главное сред-ство социальных преобразований . По его мнению, используя «го-сударственные законы», следует постепенно отобрать у имущих классов собственность на землю и капитал и передать ее в руки государства . Государство должно взять на себя функцию регулиро-вания экономики, заменить законы буржуазного общества «свобод-ными, нравственными и жизненными законами».

Сходной позиции придерживался один из предшественников со-циал-демократии Фердинанд Лассаль . В отличие от К. Робертуса. который после 1848 г. не участвовал в политической жизни, Ф. Лас-саль был тесно связан с немецким рабочим движением и внес ре-альный вклад в его организацию.

Основным элементом социально-экономических воззрений Ф. Лассаля была идея «неурезанного трудового дохода» . Он пола-гал, что распространение при помощи государства кооперативных принципов организации производства могло бы привести к созда-нию ассоциаций, которые открыли бы путь к социализму . Новый общественный строй, согласно Ф. Лассалю, и должен был обеспе-чить «неурезанный трудовой доход».

Особое место в лассальянских планах социального переустрой-ства отводилось «государственной помощи». Согласно его пред-ставлениям, идеальное «государство будущего» должно обеспечить расцвет человеческих качеств и прогрессивное развитие народов . Путь к такому государству виделся во введении всеобщего избира-тельного права, обеспечении рабочего большинства в парламенте, которое превратило бы государство в «большую ассоциацию бед-ных классов ».

Определенный вклад в формирование идейно-теоретических ос-нов социал-демократии внесли катедер-социализм и христианский социализм .

Название катедер-социализм произошло от немецкой транс-крипции слова «кафедра », так как большинство представителей это-го направления были преподавателями высшей школы. Катедер-социалисты считали, что существующие социальные антагонизмы могут привести к революции и опасались ее разрушительных по-следствий. Поэтому они выступали за государственное вмешатель-ство в экономику, установление патерналистских отношений между капиталистами и рабочими, внесение «нравственности» в экономи-ческие отношения между этими классами. По их мнению, соци-альный вопрос можно было бы решить с помощью реформ, повы-шения зарплаты, упорядочения налогов .

Катедер-социалисты оказали сильное влияние на эволюцию гер-манской социал-демократии в ее отходе от марксизма. Их взгляды вполне могут рассматриваться как один из источников современной концепции демократического социализма.

Распространение идей социализма в XIX в. отразилось и на по-зиции церкви, в лоне которой в первой половине XIX в . сформиро-вался христианский социализм. Это течение стремилось доказать возможность совмещения идей христианства и социализма, апелли-руя к евангельским текстам .

Христианский социализм проповедовал классовый мир на осно-ве любви к ближнему, призывал к преобразованию общества путем нравственного совершенствования. Он поставил в центр своей доктрины не экономические и политические, а морально-этические проблемы , оказав тем самым существенное влияние на формирова-ние идейно-теоретических основ социал-демократии.

Все вышеизложенное дает основание для вывода о том, что к рубежу XIX и XX вв. сложился мощный пласт социалистических идей, которые способствовали появлению политической идеологии социал-демократизма.

2. Возникновение и становление идеологии социал-реформизма

В конце XIX в . в социал-демократии наметилась тенденция к отходу от ряда положений ортодоксального марксизма из-за их не-жизненности и абстрактности. Теоретические основы реформизма были заложены в работе Э. Бернштейна «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899). Он был первым, кто пришел к реформаторским взглядам, считая себя марксистом.

В отличие от К. Маркса и Ф. Энгельса, которые анализировали процессы разрушения буржуазного общества и созревания предпо-сылок революций, Э. Бернштейн (1850-1932 ) обратил внимание на новые тенденции в развитии капитализма:

Ø рост производства и ка-чества рабочей силы;

Ø появление у работников потребности в боль-шей свободе и самостоятельности;

Ø повышение уровня жизни проле-тариата и его интеграцию в буржуазное общество;

Ø рост удельного веса средних слоев.

Исходя из этих тенденций, он обосновал тезис о способности капитализма к саморазвитию и на этой основе осу-ществил ревизию классического марксизма.

Э. Бернштейн подверг критике вывод К. Маркса об относитель-ном и абсолютном обнищании пролетариата как следствии обостре-ния противоречия между развитием производительных сил и устаре-ванием производственных отношений . Он считал, что в марксистской теории прибавочной стоимости абсолютизируется значение произ-водственной сферы в ущерб распределительным отношениям, а в создании прибавочной стоимости преувеличивается значение живого труда по сравнению с трудом накопленным . По мнению Э. Бернштейна, в условиях роста общественного богатства и благо-состояния распределительные отношения превалируют над произ-водственными .

Э. Бернштейн выразил несогласие с тезисом К. Маркса о расту-щей концентрации производства как определяющей тенденции в экономике. Он отмечал, что степень концентрации производства в различных отраслях неодинакова, а в условиях рынка все формы предприятий жизнеспособны, поскольку существует потребность в различных видах хозяйствования. Многообразие форм собствен-ности и видов экономической деятельности обусловливает чрез-вычайно высокую степень социальной дифференцированности бур-жуазного общества, возникновение новых социальных групп и многочисленного среднего класса как основы стабильности .

Следовательно, по мнению Э. Бернштейна, интегрированное буржуазное общество может быть преобразовано в социалистиче-ское эволюционным путем, на основе демократии, солидарности и самоопределения, без революций и вооруженной борьбы , лишь на-рушающих процесс естественного развития. В вопросе о собствен-ности он исходил из необходимости обобществления лишь крупных предприятий при сохранении мелких и средних в частных руках, распространения акций как средства совладения собственностью для широких слоев населения.

Э. Бернштейн выступил против некоей целостной модели соци-ализма, обрисованной К. Марксом в «Критике Готской программы ». Социализм представлялся ему как идеал справедливого обществен-ного устройства и как процесс постоянного роста благосостояния и свободы индивидов, связанный с ограничением эксплуатации наем-ных работников, расширением контроля общества над производ-ством и государством . Этот процесс будет продолжаться бесконечно в соответствии с формулой «движение - это все, конечная цель - ничто».

Исходной формой социалистических общественных отношений Э. Бернштейн считал кооперацию. Классовая борьба при капитализме им не отрицалась , однако предполагалось, что по мере распростра-нения демократии она приобретет исключительно мирные формы . Взаимоотношения между эксплуататорами и эксплуатируемыми, со-гласно Э. Бернштейну, должны формироваться на основе компро-миссов . Приход рабочего класса к власти мыслился по мере роста его численности в капиталистическом обществе.

Такое понимание социализма означало отказ от выводов класси-ческого марксизма о классовой борьбе как движущей силе развития общества, о революции как способе устранения господства буржуа-зии, о пролетариате как авангарде общественных преобразований и о диктатуре пролетариата как новой форме власти трудящихся. Вме-сто них были выдвинуты положения о реформе как единственно возможном и целесообразном способе преобразования западного общества и демократии как основе социального переустройства .

Взгляды Э. Бернштейна встретили неприятие со стороны глав-ных теоретиков II Интернационала К. Каутского и Г.В. Плеханова , но особенно резкой критике их подвергла Роза Люксембург . В бро-шюре «Реформа или революция» она утверждала, что выводы Э. Бернштейна о перспективах развития капитализма основываются на отдельных фактах. На самом же деле новые явления в мировой экономике подготавливают условия для еще более масштабных и разрушительных кризисов капитализма и в конечном счете его кра-ха. Реформистскую деятельность социал-демократов Р. Люксембург оценивала негативно, полагая, что такая деятельность воспитывает у рабочих корпоративные настроения и не является социалисти-ческой .

Многие десятилетия теоретическая деятельность Э. Бернштейна расценивалась как «ревизионистская», и его «реабилитация» состо-ялась только в Годесбергской программе, принятой германскими со-циал-демократами в 1959 г . Именно в этой программе они признали реалии рыночной экономики и отказались от понимания социализма как некоей модели, основывающейся на обобществлении средств производства .

В основу позднейших разработок социал-демократии легли так-же идеи К. Каутского после его разрыва с марксизмом. Для него ха-рактерно отрицание возможности революционных перемен в стра-нах Западной Европы, предпочтение парламентской демократии, акцентирование роли массовых выступлений трудящихся.

В 1920-х гг. К. Каутский солидаризировался с разработанной вид-ным деятелем германской социал-демократии Р. Гильфердингом те-орией «организованного капитализма», мирно врастающего в соци-ализм . Согласно этой теории, в результате преодоления анархии производства смягчаются экономические кризисы, становится бо-лее устойчивым положение наемных работников . Переход частной собственности под контроль рабочего класса и профсоюзов, управ-ление ею методами «хозяйственной демократии » (т.е. с участием трудящихся в управлении производством) ликвидируют саму осно-ву для революций и приведут к трансформации капиталистического общества в «демократический социализм». Политической формой перехода к социализму явится коалиция рабочих и буржуазных партий .

В опубликованной в 1930 г. работе «Большевизм в тупике» К. Каутский критиковал теоретическую деятельность В.И. Ленина за упрощенческий и облегченный подход к стоявшим перед страной грандиозным проблемам . Анализируя процессы, происходившие в СССР, он высказал суждения и оценки, которые предваряли сфор-мулированные впоследствии политической наукой отличительные признаки тоталитарных режимов. Он был одним из первых теорети-ков, обнаруживших сходство между большевизмом и фашизмом, и предрекал провал большевистского эксперимента.

После краха II Интернационала в годы Первой мировой войны произошло размежевание двух потоков международного социали-стического движения - коммунистов и социал-демократов . Первые взяли курс на революционный переход к социализму, вторые - на эволюционное преобразование общества .

Большинство лидеров социал-демократических партий высту-пили с критикой идеи мировой социалистической революции и по-литики большевиков. В связи с этим В.И. Ленин назвал их «прямы-ми классовыми врагами пролетариата ».

С замедлением революционного процесса коммунисты назвали социал-демократию «главной опорой капитализма в промышленно развитых... странах» и выступили за ее полное изгнание из рабо-чего движения .

Под давлением И.В. Сталина X пленум Коминтерна в июне 1929 г . назвал все социал-демократические партии «социал-фашиз-мом» и объявил их главным врагом коммунистических партий. Ли-деры социал-демократии не оставались в долгу и нередко заявляли о тождестве фашизма и большевизма, призывали к либерализации СССР.

Определенный пересмотр отношения к социал-демократии про-изошел в 1935 г. на VII конгрессе Коминтерна , взявшего курс на создание единого антифашистского фронта. Однако после осужде-ния социал-демократией советско-германского пакта 23 августа 1939 г . Коминтерн вновь потребовал решительной борьбы против социал-демократии.

Отношения между коммунистами и социал-демократами носили достаточно конфликтный характер вплоть до XXVII съезда КПСС, взявшего курс на перестройку.

Социал-демократы задолго до коммунистических партий осоз-нали, что капитализм обладает большими ресурсами выживания и приспособляемости, способен удовлетворить широкий круг потреб-ностей людей, причем не только первичных, но и потребностей бо-лее высокого порядка . Они давно призывали коммунистов отказать-ся от иллюзий о загнивании и скорой гибели капитализма, о замене его социализмом советского образца.

Социал-демократия фиксировала следующие изменения при ка-питализме:

Ø расширение регулирующей функции государства во всех сферах общественной жизни, особенно в экономике;

Ø возрастание роли наемных работников в управлении производством;

Ø развитие процессов обобществления и социализации в основных сферах об-щественной жизни;

Ø существенный подъем жизненного уровня насе-ления.

3. Идейно-политическая концепция «демократического социализма» и ее эволюция

Новации Э. Бернштейна и К. Каутского во многом определили содержание идейно-политической доктрины социал-демократии - концепции «демократического социализма». Эта концепция сфор-мулирована в декларации учредительного конгресса Социалисти-ческого интернационала, состоявшегося в 1951 г. во Франкфурте-на-Майне. Известная модернизация концепции была предпринята в программных документах социал-демократии 1970-1980-х гг., в частно-сти в «Декларации принципов» (1989 г.) .

Термин «демократический социализм» впервые был использо-ван в 1888 г. известным английским драматургом Бернардом Шоу . До Первой мировой войны его использовали Э. Бернштейн и О. Ба-уэр , а в межвоенный период - также К. Каутский и Р. Гильфердинг .

В дальнейшем идеи «демократического социализма» разви-вались и реализовывались партиями - членами Социнтерна, являю-щегося сегодня крупнейшим международно-политическим объеди-нением . В его состав входит более 150 партий, а их число за последние два десятилетия XX в. возросло в два раза.

«Демократический социализм » трактуется одновременно и как длительный процесс реализации ценностей свободы, справедливос-ти и демократии, и как общество будущего . Четкого определения «демократического социализма» и временных рамок его осуществ-ления не существует. Социал-демократия подчеркивает, что такое общество не может быть создано в отдельно взятой стране, а воз-никнет лишь как новая ступень цивилизации .

Таким образом, для социал-демократов социализм - это не жесткая социальная конструкция, как у коммунистов, а скорее вдох-новляющая гуманистическая идея, содержание которой постоянно обогащается . Такое понимание социализма предполагает возмож-ность и необходимость корректировки этой идеи по мере изменения условий . Не случайно на учредительном конгрессе социал-демокра-тия отказалась от единой идеологии как идейной основы своего движения , что позволило ей избежать доктринальной узости, свой-ственной коммунистам и приведшей к сокращению их влияния в мире. Некоторые социал-демократические партии, в частности германская, вообще не употребляют понятие «идеология» в своих про-граммных документах.

Концепция «демократического социализма» представляет собой отрицание советского варианта социализма, как в содержательном отношении, так и по форме практической реализации социалисти-ческих принципов. Практика советской власти и просоветских ре-жимов рассматривается как классический образец тоталитаризма.

Достижение «демократического социализма» мыслится через осуществление политической и экономической демократии и созда-ние «государства благосостояния».

Политическая демократия предполагает, прежде всего, много-партийность, свободу действий для оппозиции, возможность пре-бывания у власти разных партий, их сменяемость в результате вы-боров . Однопартийное правление несовместимо с политической демократией. Ее составной частью являются права человека, свобо-да печати, самостоятельность профсоюзного движения, существова-ние правового государства .

Экономическая (промышленная) демократия предполагает на микроуровне непосредственное участие трудящихся в управлении предприятиями (как частными, так и государственными), на макро-уровне - создание органов «социального партнерства» в масштабах экономики в целом, приобщение профсоюзов к совладению пред-приятиями.

И, наконец, под «государством благосостояния» понимается со-вокупность институтов, регулирующих экономику, социальную сфе-ру с целью повышения благосостояния населения. Деятельность «государства благосостояния» касается , прежде всего, социального обеспечения, жилищного строительства, образования, охраны тру-да, обеспечения занятости, политики в области культуры .

В качестве последней стадии приближения к обществу «демо-кратического социализма» рассматривается установление социаль-ной демократии . Под таковой подразумевается наполнение демо-кратическим содержанием всех сфер общественной и личной жизни, прежде всего эмансипация женщин .

Ныне европейские социал-демократы предпочитают говорить не о социализме, а об обществе социальной демократии . Но суть их мировоззренческих позиций остается неизменной.

Политическая система обществ, исповедующих идеологию со-циал-демократии (Швеция, Австрия, Норвегия, Швейцария и т д), основывается на принципах общественного консенсуса, разделения властей, социального партнерства и компромисса политических сил. Принцип общественного консенсуса , т. е. согласия социальных групп по базовым ценностям, ориентирует систему на представи-тельство интересов всех социальных групп и слоев общества . Действие этого принципа обусловлено высокой степенью культурной однородности общества, приверженностью населения идеалам де-мократии, солидарности и справедливости.

Функционально политическая система строится на сочетании , во-первых, сильной централизованной власти в лице институтов парламентской демократии и, во-вторых , эффективных структур об-щественного самоуправления с высоким уровнем финансовой и юридической самостоятельности.

Стабильность политической жизни основана на социальном партнерстве социал-демократии и буржуазных партий , на практике политического компромисса между ними. Партия, проигравшая на выборах, выступает в качестве конструктивной оппозиции, застав-ляя правящую партию выполнять взятые предвыборные обещания. В результате даже после поражения социал-демократов на выборах приходящие к власти буржуазные партии в целом сохраняют при-верженность важнейшим принципам демократии - социальной за-щиты, солидарности и справедливости.

4.

Важный вклад социал-демократии в развитие мировой цивили-зации - создание системы «социального государства». Эта система в основном функционирует и тогда, когда социал-демократию сме-няют у власти партии консервативной или либеральной ориентации.

Система «социального государства» строится с учетом того, что общественный прогресс может обеспечиваться лишь через сотруд-ничество и партнерство между предпринимателями и наемными ра-ботниками . При этом каждой из сторон следует учитывать интересы друг друга. Наемные работники в своем стремлении улучшить эко-номическое положение не должны переходить границу, за которой у предпринимателей исчезает стимул к хозяйственной деятельности . В свою очередь, предпринимателям следует создавать благоприят-ные условия (социальные, технологические, образовательные) для оптимального воспроизводства рабочей силы, без которой невозмо-жен экономический прогресс.

Государство координирует отношения между предпринимателя-ми и наемными работниками, обеспечивает социальную защиту всех членов общества, осуществляет функцию обучения граждан новым профессиям , необходимым производству.

Система «социального государства» предотвращает возникнове-ние резкой дифференциации в доходах населения, обеспечивая тем самым социальную стабильность и гармонию в общественных от-ношениях .

Под воздействием экологических движений социал-демократия в отличие от прежних времен уделяет значительное внимание охра-не окружающей среды . Многие партии сочетают социально-эконо-мическую деятельность с обеспечением экологических основ суще-ствования человека.

О практике западной социал-демократии наглядное представле-ние дает ее «шведская модель». Основные компоненты этой модели таковы.

Первый - это равновесие между трудом и капиталом , исключа-ющее возможность расширения контроля за частной собственнос-тью, будь то в виде национализации или дирижистского макропла-нирования.

Второй - это гармонизация производственных отношений , бла-годаря которой профсоюзы оказываются заинтересованными не столько в государственных субсидиях в те или иные отрасли произ-водства, сколько в эффективной системе переподготовки и переме-щения кадров.

Третий компонент модели - эффективные инструменты прове-дения экономической политики , включающие прогрессивную нало-говую систему, поощрение высокой мобильности рабочей силы и стимулирование производства, ориентированных на экспорт.

Четвертый компонент - укорененность в политической культуре общества таких качеств, как социальный консенсус в отношении существующего строя, прагматизм и конструктивный эгалитаризм.

В рамках общего социально-либерального подхода просматри-ваются две основные модели развития общества - германская и ан-глосаксонская (британская). Они частично являются объектом дис-куссий, частично отражают существующие реалии и определяют пути развития социал-демократии.

Первая из этих моделей ориентирована на обеспечение участия в управленческих структурах и в принятии решений на всех уров-нях не только собственников, но и лиц наемного труда, местных со-обществ, потребителей и других заинтересованных групп и органи-заций. Она основывается на максимально возможном согласовании интересов различных групп населения и отдельных граждан. Такой алгоритм гораздо перспективнее демократического принципа под-чинения меньшинства большинству.

Германская модель предполагает более существенную роль го-сударства , чем это допускают британские лейбористы. Для нее ха-рактерна целенаправленная промышленная политика , ориентированная на всемерное использование финансовых ресурсов в интере-сах хозяйства всей страны. В сфере социальных отношений акцент делается на обеспечении конструктивной роли разных обществен-ных сил в развитии экономики, в системе выработки и принятия общественно значимых решений. Перспектива германской модели - «общество участия» с элементами корпоративизма.

Англосаксонская модель предполагает доминирующую роль ин-дивида и индивидуализма в системе общественных отношений . Именно с их эволюцией идеологи этой модели связывают перспек-тивы предстоящих системных изменений как в национально-госу-дарственных, так и в глобальных масштабах.

Следует отметить, что идеологи данной модели не отождествля-ют индивидуализм только с сугубо личным интересом, считают, что он должен носить и во многом уже носит институциональный ха-рактер. Индивидуализм как бы вписан в систему правовых, эконо-мических и социальных отношений и наполняет их реальным со-держанием .

Идеологи англосаксонской модели отвергают коллективизм, от-дают предпочтение отношениям между индивидами и территори-альными сообществами , начиная с «соседских» и кончая региональ-ными. Большое значение придается неполитическим общественным организациям социальной, правозащитной, экологической направ-ленности .

Либеральная идея равенства возможностей индивидов трактуется как «всеобщая включенность», которая позволит создать «общество ответственных, нацеленных на риск индивидов». Идея институцио-нального индивидуализма органически сочетается в англосаксон-ской модели с решительной поддержкой процессов глобализации, рассматриваемых как залог общественного прогресса и дальнейше-го совершенствования демократии .

В начале 1990-х гг. выявилась ограниченность представлений со-циал-демократии в вопросе о путях достижения социальной спра-ведливости . Придавая первостепенное значение сфере распределе-ния, они нередко добивались ее расширения за счет эффективности производства и, прежде всего, новых технологий. Оказались пре-увеличенными надежды на государственное регулирование как фактор перехода к постиндустриальному обществу . В качестве сти-мулов развития экономики неоправданно акцентировалась роль об-щественных интересов и собственности, недооценивалось значение индивидуального интереса. Все это снижало уровень обеспеченнос-ти населения и ослабляло влияние социал-демократии.

По инициативе ряда видных деятелей социал-демократии - быв-шего канцлера ФРГ и многолетнего председателя Социнтерна В. Брандта , премьер-министра Франции Ф. Миттерана , премьер-ми-нистра Швеции У. Пальме , премьер-министра Испании Ф. Гонсалеса и др. теория и практика этого идейно-политического течения были обогащены новыми подходами . Основное содержание нова-ций сводится к следующему:

Ø Преодолена недооценка фактора эффективности производства . Осуществляется поиск оптимального для каждой страны соотно-шения роста эффективности производства, уровня социальной за-щищенности и благосостояния населения.

Ø Значительное внимание уделяется проблеме путей и форм укрепления демократии - децент-рализации власти, повышения роли самоуправления, использования методов непосредственной демократии, демократизации произ-водства.

Ø Социал-демократы отказались от преувеличения роли госу-дарственного сектора экономики в обеспечении социальной спра-ведливости . Разрабатываются меры для обеспечения социальной ориентации рыночной экономики.

Прежние установки социал-демократии корректируются с уче-том изменившихся условий, опыта неоконсерваторов и либералов. Стремление к реалистичной политике в некоторых аспектах сбли-жает социал-демократов с неоконсерваторами и неолибералами.

К концу 1990-х гг. западная социал-демократия в основном пре-одолела кризис, связанный с износом традиционных идей и наступ-лением неоконсервативной волны . Она вновь обрела политический вес и в ряде демократических стран является ведущей политиче-ской силой, возглавляя правительства или в качестве влиятельной оппозиции.

Используя новые возможности, социал-демократы прилагают значительные усилия для пересмотра и обновления своих про-граммных и политических установок. Их главная цель - максималь-но четко и убедительно сформулировать свое новое кредо и подве-сти под него основательную идейно-теоретическую базу .

Особое внимание уделяется анализу процессов глобализации и их влияния на социумы . На своих последних конгрессах социал-демократы заявляли о решимости воздействовать на эти процессы таким образом, чтобы они развивались на благо человечества.

В связи с эрозией суверенитета государств подчеркивается необходимость обеспечения новых гарантий личности на межгосу-дарственном, региональном и глобальном уровнях . Концепция «государства благосостояния» модифицируется в концепцию «государ-ства социальных инвестиций» с акцентом на системе образования применительно к нуждам «информационного общества». Первосте-пенное значение придается разработке путей и способов укрепления солидаристских начал в обществе, обеспечения культурного многообразия.

Перспективным направлением деятельности западной социал-демократии является стимулирование частной инициативы и актив-ности граждан не только в экономической, но и в других сферах - социальной и политической . Социал-демократы намерены содей-ствовать развитию гибкой системы трудовых отношений, способ-ствующей профессиональной и территориальной мобильности населения на национальном и международном уровнях, координи-ровать усилия по сохранению окружающей среды. Ведется интен-сивный поиск путей адаптации мигрантов , особенно выходцев из стран Африки и Ближнего Востока, в европейский социум.

Решая социальные задачи, социал-демократия самим ходом событий поставлена перед необходимостью поддерживать благо-приятный нравственный климат в обществе, содействовать возвы-шению отдельного человека как личности и, следовательно, форми-рованию качественно нового состояния общества в масштабах отдельных стран и человечества в целом.

Ценностными ориентирами социал-демократов обусловлена и их внешняя политика . Значителен практический вклад социал-демократии в борьбу за ослабление международной напряженности, в ограничение влияния милитаризма на общественную жизнь. Именно социал-демократы ФРГ в начале 1970-х гг. выступили с ини-циативой проведения «новой восточной политики», которая во мно-гом способствовала проведению в Хельсинки летом 1975 г. конфе-ренции по безопасности и сотрудничеству в Европе, установлению зоны мира на всем пространстве от французского Бреста до россий-ского Владивостока .

В 1980-е гг. приоритетной целью внешнеполитической деятельно-сти социал-демократов были разоружение и развитие . Они исходи-ли из того, что «демократический социализм» невозможен без проч-ного и длительного мира, без радикального перевода средств с гонки вооружений на реформы. С разрядкой увязывались и процес-сы демократизации политических институтов в странах Запада, ут-верждения нового международного экономического порядка, реше-ния неотложных проблем развивающихся государств. В настоящее время обсуждается возможность создания социально ориентирован-ного мирового порядка .

Будущее человечества социал-демократы связывают со следую-щей дилеммой: либо демократия, нравственные ценности, требования социальной справедливости станут общечеловеческой нормой поведения, либо мир обречен на социальные и национально-религи-озные катаклизмы с непредсказуемыми последствиями . Мысль Вил-ли Брандта (будущее социал-демократии только начинается), выска-занная еще в 1970 г. на съезде СДПГ, вполне актуальна.

Социал-демократы активно поддерживают преобразования в России, оказывают ей всемерное содействие в проведении рыноч-ных реформ и создании современных властных структур . В интег-рации России и других государств постсоветского пространства в сообщество цивилизованных государств они видят важнейший фак-тор утверждения ценностей «демократического социализма».

Самобытная социал-демократическая традиция существовала и в России , где была представлена , прежде всего, партией меньше-виков , опиравшихся в рабочей среде в основном на квалифици-рованных и культурных пролетариев, которые не принимали боль-шевистского максимализма и экстремизма, но достаточно четко ориентировались на идеалы демократии и социализма и цивилизо-ванные методы их достижения. Эта традиция сохранялась и в совет-ский период, несмотря на гонения и репрессии.

Тем не менее, даже в деятельности правящей партии (за исклю-чением сталинского правления) просматриваются социал-демо-кратические подходы . При жизни В.И. Ленина - это новая эко-номическая политика , совмещавшая разные хозяйственные уклады и способствовавшая подъему жизненного уровня населения. В 1950-1970-е гг. - это поворот от конфронтационного соперничества двух социально-экономических систем к мирному сосуществова-нию и разрядке, выдвижение концепции общенародного государ-ства, обязательство руководства СССР соблюдать права человека, взятое на себя в подписанном в Хельсинки (1975 г.) Заключитель-ном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В 1970-1980-е гг. постепенно расширялось научно-информационное поле, связанное с социал-демократической проблематикой. Это об-стоятельство косвенно влияло на развитие социал-реформистских настроений в КПСС, причем в разных эшелонах.

«Ренессанс» социал-демократии в СССР произошел лишь в годы перестройки. В конце 1980 - начале 1990-х гг. предпринимались попытки превратить КПСС (или ее часть) в партию социал-демо-кратического типа . Обсуждался вопрос о возможности создания двух конкурирующих партий. Однако такой сценарий остался нере-ализованным. К настоящему времени социал-демократическое дви-жение в России не стало реальной силой .

В силу сложившейся ментальности и в связи с резким соци-альным расслоением общества, вытеснением значительной части населения в зону бедности растет интерес к фундаментальным иде-ям социал-демократии, особенно к идее сочетания эффективной рыночной экономики с социальной справедливостью и защищенно-стью. Формируется и соответствующий вектор политического раз-вития.

Программные документы основных политических партий и дви-жений в явной или неявной форме содержат в себе элементы соци-ал-демократической идеологии - ориентацию на правомерность различных форм собственности, государственное воздействие на экономические и социальные процессы, социальную солидарность, эволюционный реформизм, политический прагматизм и т. д.

Многие политические деятели различной ориентации признают актуальность для России идей и опыта социал-демократии, их спо-собность консолидировать общество для создания устойчивой по-литической системы и эффективной экономики. Идет поиск органи-зационных форм становления российской социал-демократии.

Процесс превращения российской социал-демократии в массо-вую и влиятельную силу будет продолжительным . В настоящее вре-мя для нее отсутствует широкая социальная база . Она появится тогда, когда завершится формирование рыночной экономики и основных социальных групп - предпринимателей и наемных работ-ников, когда возникнет необходимость выражать интересы всех, ра-ботающих по найму, а также представителей малого и среднего биз-неса . Для того чтобы социал-демократия стала заметным явлением в политической, социальной и духовной жизни России, необходима и активная просветительская деятельность .

Появление в России сильной социал-демократии, по своей при-роде ориентированной на ценности консенсусной политической культуры, могло бы способствовать преодолению в обществе тради-ций конфронтационности, решению проблем модернизации одно-временно в социальном и нравственном контексте.

Наличие в России мощной и влиятельной социал-демократиче-ской партии явится одним из главных условий вхождения ее в сооб-щество цивилизованных стран, где разумно сбалансированы инте-ресы различных социальных групп в условиях рынка и частной собственности.

Подытоживая вышеизложенное, можно выделить следующие характерные особенности социал-демократии :

Во-первых , это неприятие идеи революционной ломки обще-ства, приверженность принципу социального партнерства;

Во-вторых , открытость идеологии, т. е. возможность ее форми-рования на основе различных, порой противоположных по своему содержанию идей, взглядов и представлений о социальной действи-тельности;

В-третьих , ориентация на «демократический социализм», трак-туемый не только как идея, но и как процесс длительных, неограни-ченных во времени общественных преобразований;

В-четвертых , приверженность принципу нахождения полити-ческого консенсуса при решении спорных проблем;

В-пятых , отношение к социальной защищенности трудящихся как приоритету при решении социально-экономических проблем.

Литература

Брандт В. Демократический социализм. Статьи и речи. Пер. с нем. М.: Республика, 1992.

Горбачев М.С. В интересах большинства. Социал-демократический проект для России / Под ред. Б.Ф. Славина. М.: Культурная революция, 2007.

Громыко А.А. Победы и поражения современной социал-демократи-ческой Европы // Полис. 2000. № 3.

Декларация принципов Социалистического интернационала, принятая на 1-м конгрессе, состоявшемся во Франкфурте-на-Майне 30 июня -3 июля 1951 г // Политология. Хрестоматия / Сост. Б.А. Исаев, А.С. Тургаев, А.Е. Хренов. СПб.: Питер, 2006.

Европейские левые на рубеже столетий / Ред. В.Я. Швейцер. М.: Ин-ститут Европы РАН, 2005.

Каутский К. К критике теории и практики марксизма («Антибернштейн») Пер. с нем. 2-е изд. М.: УРСС, 2003.

Мысливченко А.Г. Западная социал-демократия: тенденции обновления и модернизации // Вопросы философии. 2001. № 11.

Мысливченко А.Г. Перспективы европейской модели социального госу-дарства // Вопросы философии. 2004. № 6.

Орлов Б.С. Социал-демократия история, теория, практика. Работы 2000-2005 гг. М.: Собрание, 2005.

Перегудов С. Западная социал-демократия на рубеже веков // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 6.

Работяжев Н., Романов Б. Российская социал-демократия: проблемы и перспективы // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 9.

Создавая социальную демократию. Сто лет Социал-демократической рабочей партии Швеции. М, 2001.

Социал-демократия сегодня. Сб. ст. / Отв. ред. Б.С. Орлов. М.: РАН ИНИОН, 2002.

Шведские ученые о шведской модели и ее российских трактовках // Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 8.

Идеология и демократия

Как всегда для того, чтобы предметно подойти к определению взаимодействий названных явлений, нужно строго определиться с их понятиями, отражающими содержательно-сущностные признаки названных явлений. Поскольку признаки идеологии уже приводились не раз, остается разобраться с характеристиками демократии как специфического непростого социального феномена.

Прежде чем это сделать, выскажем несколько замечаний, которые, как нам представляется, отражают отношение к нему со стороны людей современного общества.

Во-первых, «демократия» - одно из самых популярных слов фактически во всех странах мира. Произошло это потому, что после известных поворотных в развитии мира событий конца ХХ века основным направлением его развития должна была стать демократия, процесс демократизации жизни во всех странах мира. Отсюда – популярность термина «демократия».

Во-вторых, жизнь свидетельствует, что воспринята идея демократизации общественной жизни людьми в подавляющем большинстве стран с энтузиазмом, если не сказать с большим энтузиазмом. И это было, во многом, справедливо, поскольку с демократизацией общественной жизни люди не без оснований связывали ее улучшение, прогрессивное развитие мира.

В-третьих, чем настойчивее и шире распространялась идея демократии в общественном сознании, тем сильнее было желание у людей разобраться в ее сути. Однако, как показывает практика последних лет, амплитуда декларации термина «демократия» нарастала и нарастает сейчас, но никто по большому счету не попытался объяснить – что она из себя представляет.

В-четвертых, отсутствие строгого, точного определения содержания демократии вызвало ряд следствий: а) демократией некоторые люди, социальные силы стали пользоваться как ширмой, за которой можно делать, что хочешь и как хочешь; б) ее стали использовать для оправдания любых действий в диапазоне от самых прогрессивных до преступных, что, к сожалению, и сегодня имеет место быть во многих странах мира, особенно «младодемократических»; в) на фоне неопределенности отношения к демократии значительно, в мировых масштабах активировался терроризм; г) в ряде стран дело дошло до военных действий, проще скажем войн и т.д. По нашему убеждению, все эти процессы в большей или меньшей степени – следствия неопределенности сути современного процесса демократизации, хотя не только его.

В-пятых, неопределенность понятия «демократия» привело к упрощенным, во многом вульгарным, обыденным трактовкам ее содержания. Наиболее распространенное ее понимание как чего-то эфемерно хорошего, сведение к свободе, при этом, как правило, последняя также трактуется упрощенно, очень часто как вседозволенность.

Многочисленные социологические исследования говорят о том, что в современном обществе господствует обыденный, упрощенный, эклектический подход к пониманию сути демократии. Перефразируя Л.Н. Толстого, можно сказать так: «Все смешалось в мировом демократическом доме». А если позволить себе еще одну вольность и применить слова великого поэта к практике и теории демократии, то можно констатировать: практику «истаскали», теорию «измызгали».

Как нам представляется, выход из сложившегося положения один – строго определиться с содержательно-сущностными признаками демократии как реального социального феномена. Это с одной стороны. С другой – сформулировать понятие, отражающее эти признаки. Как это не парадоксально, попытки найти решения одной и другой проблем в работах современных исследователей не увенчались успехом. Справедливости ради заметим, что, конечно же, какие-то «штрихи к портрету» демократии отражены в современной литературе, партийных уставах, государственных документах многих стран. Но полного целостного, системного понимания сути демократии, на наш взгляд, они не несут.

Не претендуя на истину в последней инстанции, попытаемся, шаг за шагом, последовательно охарактеризовать основные содержательно–сущностные признаки демократии.

Признак первый. Демократия была, есть и будет явлением, выражающим волю народа, то есть подавляющего большинства народонаселения страны, союза государств.

Признак второй. Современная демократия – феномен политического общества, и именно в нем, выражая волю большинства, она должна обеспечивать адекватные конкретной ситуации, благоприятные условия жизнедеятельности человека. Другими словами, ее главный объект – это человек, его свобода, его благополучие.

Признак третий. Демократия – это свобода человека, живущего в конкретном обществе. Но свобода, понимаемая не упрощенно (пик такого понимания – вседозволенность), а как явление, существенными характеристиками которого, являются: а) возможность людей, социальных субъектов действовать в конкретном обществе без ограничений, при условии соблюдения ими правовых и нравственных норм, в нем существующих; б) отсутствие в свободном обществе какого–либо необоснованного насилия по отношению к личности, социальному субъекту; в) распространение требований правовых и нравственных норм на всех без исключения членов общества; г) наличие в обществе возможностей реализовывать способности всех без исключения его субъектов во всех социальных сферах.

Признак четвертый. Демократия – это не свобода людей от каких–то социальных возможностей, а свобода во имя их преумножения.

Признак пятый. Демократия, если она истинная демократия, реализует себя со всех сферах жизни людей: экономической, социальной, политической, правовой, духовно-идеологической, нравственной, информационной и т.д.

Признак шестой. Демократия – это создание для всех людей конкретного общества исходных равных условий для реализации своих возможностей во всех социальных сферах.

Признак седьмой. Истинная демократия – это нравственность, работающая на формирование уважения к каждому человеку. Среди нравственных норм особо следует выделить уважение к каждому человеку, толерантность, тактичность, обусловленное использование мер принуждения и т.д.

Признак восьмой. Демократия формируется как отражение насущных потребностей большинства населения конкретной страны и является практическим механизмом их удовлетворения.

Признак девятой. Истинная демократия – это единство стихийного творчества людей и серьезной научно–теоретической базы. Другими словами, настоящая демократия основывается на серьезных теории, методологии и методике.

Таким образом, резюмируя вышеизложенное, можно предложить следующее определение демократии. Демократия – это специфический социальный институт, выражающий волю и насущные потребности большинства народонаселения конкретной страны, работающий на создание свободных, равных, адекватных конкретным ситуациям условий жизнедеятельности каждого человека, базирующийся на выполнении людьми правовых и нравственных норм, действующих в конкретной стране.

Предлагая данное определение, хотелось бы подчеркнуть, что оно носит, во многом, контурный характер. Вместе с тем, как нам представляется, отражает главные, сущностные признаки демократии. Хотелось бы в этой связи дать некоторые пояснения.

Во-первых, вышеприведенное определение демократии, по нашему мнению, снимает противоречие между человеком и обществом, чему, по сути, и должна служить демократия.

Во-вторых, в нем отражены правовые и нравственные ее основы.

В-третьих, оно предлагает рассматривать демократию как инструмент решения насущных задач жизнедеятельности людей во всех сферах жизни людей.

В-четвертых, в подтексте данного определения содержится вывод – реальная демократия имеет экономическую, политическую, социальную, правовую, идеологическую, нравственную, информационную функции и через них реализует свое предназначение.

Нам кажется важным замечание о том, что содержание, сущность, направленность, эффективность, истинность того или иного демократического процесса в конкретной стране может оцениваться с помощью известных индикаторов развития социальных событий, которые уже приводились на страницах данной книги. Речь идет об историческом, гносеологическом, логическом, методологическом, методическом и практическом индикаторах, экстраполированных на демократию.

Размышления о сути демократии в данном параграфе книги подчинены решению главной его проблемы: определению взаимодействий ее с идеологией. Попытаемся их представить предметно.

1. И идеология, и современная демократия – явления одного и того же политического общества. Это не может не соединять их друг с другом. Политика во многом опосредует их отношения.
2. У каждого демократического процесса, у каждого типа демократии есть свое, специфическое идеологическое основание.
3. Через демократию как специфический социальный институт реализуются задачи всех областей жизни, в том числе и духовно-идеологической.
4. У демократического института, существующего в той или иной стране, может быть основание, интегрирующее идеи разных идеологических систем. Как и наоборот. Одна идеология может «обслуживать» разные типы демократических институтов.
5. Демократия и идеология работают в одном социальном интервале, его границы определяют правовые и нравственные нормы, существующие в конкретной стране, в конкретном союзе государств.
6. Важно подчеркнуть и такую позицию, у демократического процесса в каждой стране, как уже отмечалось, есть свое, теоретическое основание. В то же самое время теория демократии есть своеобразная идеологическая система.
7. Очевидно, что, несмотря на их социальное взаимодействие, идеологические и демократические системы обладают относительной самостоятельностью, позволяющей сохранять им свою специфику, свою самобытность.

Таким образом, взаимодействие идеологии и демократии детерминировано их существованием в единой реальной социальной среде, что не отменяет их различий между собой.

На основе всего вышеизложенного, впервые на страницах данной книги, хотелось бы высказать некоторые практические рекомендации.

Первая. В целях сохранения демократии следует как можно быстрее уйти от упрощенного, расхожего отношения к ней.

Вторая. Необходимо в ближайшее время подвести под нее серьезное научно–теоретическое основание.

Третья. Очень важно предметно охарактеризовать ее методологические возможности истинной демократии, механизмы ее использования в ходе решения практических задач.

Комментарии 4

Цитата:

Цитата:

“Новым в данной работе, на наш взгляд, можно считать: системный взгляд на взаимодействие идеологии со всеми сферами общественной жизни; взаимодействия идеологии с демократией, либерализмом, отношения идеологии и современного терроризма и многие другие; выявление индикаторов, определяющих истинность содержания идеологии; выделение ее типов и видов”. Введение к книге «Идеология: Хрестоматийные заметки»

Коротко ознакомился с проблемами, поднятыми автором в книге. Сразу бросается в глаза

Факт теоретической отвлечённости изложения темы, какай-то аморфности. Это чувствуется и в приведённой цитате. Написано много, труд проделан большой, правда возникает вопрос – Для чего?

Аморфность наша объяснима, так как Россия сейчас находится на распутье, все учёные мужи сбились с ног в поисках Русской идеи. Это в природе русского человека, сначала заварить кашу, а потом, не одним поколением, её расхлёбывать.

Когда я учился, а учусь я всю жизнь, у нас вопросы надстройки, в частности, и вопросы идеологии, никогда не рассматривались в отрыве от базиса, который в этой паре является первичным, и он-то и определяет идеологию. Но в России сложилась такая ситуация, когда решили сначала разобраться с идеологией, а потом под неё подвести базис. - Россия, как всегда впереди планеты всей!

А, кажись, что может быть проще?

После Октября 1917 года общественно-экономическое и политическое устройство общества стало биполярным. На одном полюсе были страны с рыночной ориентацией экономики, на другом – с плановой ориентацией. Правда, существуют ещё страны, которые не определились со своей полярностью, до сих пор из-за них-то в мире и разгораются все конфликты, как локальные, так и мировые!

Кого-то такое положение не устраивало, и они решили покончить с социалистическим содружеством, и в результате чего Россия примкнула к тем странам, которые со своей полярностью ещё не определились!

Вместо поступательного движения вперёд, нас, теряя последние силы, заставляют ходить по кругу

В России сейчас идеология криминальная и буржуазно-купеческая!

А в заключение привожу свою основную универсальную диаграмму ‘Россия – этапы пути’, которая пригодна на все случаи жизни:

http://samlib.ru/img/c/chekalow_ewgenij_wasilxewich/dwuhpoljarnyjmirtrifazy/illjustracija1.1.jpg

Кстати, внимательный читатель должен заметить, что в секторах "Демократия" ни одного государства нет, а Россия находится в 180 градусах от Демократии. В плановой экономике и рыночной - Демократия своя!

Есть к Вам вопрос. Что в данной статье подразумевается под понятием: " воля " ?

В предыдущей главе я сформулировал три вопроса по поводу тоталитаризма как явления. Первый касался природы связей между составными частями тоталитаризма. Второй - родства или противоположности различных видов тоталитаризма.

Остается третий вопрос: об уникальности тоталитаризма в истории. Я сопоставляю предпринятые ранее попытки осмысления коммунистического режима. Поскольку он провозглашает свою связь с марксизмом, я начну с разбора марксистских трактовок советского режима.

Прежде всего - марксистское осмысление советского режима, предлагаемое самими советскими руководителями: то есть самоистолкование СССР. В общих чертах оно известно: революция была пролетарской, партия стала выразителем и передовым отрядом пролетариата, СССР строит коммунизм, вдохновляясь взглядами Маркса; пока что режим находится на стадии социализма, где доход каждого пропорционален совершенной работе, но на горизонте истории - стадия коммунизма, где распределение будет подчиняться потребностям.

Такое самоистолкование игнорирует важнейший, его отрицающий факт: так называемая пролетарская революция произошла в стране, где пролетариат был в меньшинстве, где капиталистическое развитие находилось еще на начальной стадии. С этим фактом согласны все, включая граждан СССР. Он не противоречит разумному марксизму: можно понять, каким образом восторжествовала революция, утверждающая свою пролетарскую сущность, в стране, где капиталистическое развитие еще не достигло расцвета. Это обстоятельство пытались объяснить и Ленин, и Троцкий, и Сталин, но оно неизбежно приводит к непредвиденным последствиям. Сегодня уже нельзя считать очевидной или хотя бы правдоподобной историческую схему классического марксизма, по которой развитие идет от феодализма к капитализму, а от капитализма к социализму. Советский опыт доказывает, что капиталистическую стадию можно перескочить. Маркс возлагал на капитализм задачу, ставшую главной для советского режима, - развитие экономики, тяжелой промышленности. Научное осмысление должно по крайней мере включать в себя доказательство того, что режим в Советском Союзе, решая задачу развития производительных сил, становится прообразом режима, который, видимо, должен прийти на смену капитализму на Западе. Иначе говоря, если руководствоваться «умеренным» марксизмом, можно говорить о пролетарском характере революции в стране, где пролетариат в меньшинстве, но нельзя утверждать, что те организационные формы, которые использовал; пролетарская революция для развития тяжелой промышленности, непременно следует воспроизводит в странах, которые уже миновали этап индустриализации. Вот почему лидеры Советского Союза выступают в противоречие с марксизмом, утверждая, что их режим - это и есть социализм, теория которого была создана Марксом, видевшим в нем преемника западного капитализма.

Вторая слабость советского самоистолкования в том, что оно не содержит осмысления политического режима в его реальном виде. Сказать, что власть принадлежит пролетариату, - явная бессмыслица. Власть никогда не может реализовываться миллионами заводских рабочих. Это, разумеется, дело меньшинства, дело членов коммунистической партии, а внутри ее - элиты активистов. Партийные лидеры могут править в интересах пролетарской и крестьянской массы, но пролетариат не находится непосредственно у власти, или же, повторяю, он правит, но в том мифологическом смысле, в каком Бог через Людовика XIV правил Францией в 1700 году. Видеть вместо властителей некую высшую, трансцендентную и имманентную силу - значит заниматься мифотворчеством.

Раз теоретического осмысления государства нет, самоистолкование, предлагаемое режимом, зиждется сразу на нескольких взаимоисключающих тезисах. Один - что нельзя требовать многопартийности и плюрализма, ибо общество однородно. Другой - что классовая борьба обостряется по мере построения социализма. Налицо - явная необходимость выбора: если общество однородно, классовая борьба не обостряется, а если классовая борьба обостряется по мере построения социализма, то общество неоднородно, и монопольное право партии на власть и пропаганду - это проявление деспотизма .

Третья существенная слабость советского самоистолкования - отсутствие марксистского объяснения проявлениям тоталитаризма, наличие которых признает ныне сам Генеральный секретарь. Хрущев подробно рассказал (добавив, впрочем, несколько странных утверждений) о том, что произошло на последнем этапе царствования Сталина. Он поведал о полицейском терроре против членов коммунистической партии. С марксистской философией истории вряд ли действиями одного человека можно объяснить великую чистку или полицейский террор. Марксизм не отрицает роли личности, но и не допускает, что один человек может стать причиной крупномасштабных явлений вроде полицейского террора 30-х годов.

Последняя слабость советского самоистолкования - неточность формулировок. Невозможно понять, что именно толкователи считают переходным, а что - окончательным. Закончится ли однопартийность с построением социализма? Или же советская демократия в принципе - это монополия на власть одной партии? Связана ли официальная идеология с задачами построения социализма? Или же идеологическая исключительность объясняется абсолютной истинностью самого учения? Советские теоретики колеблются между этими тезисами. Впрочем, их можно понять: партия, которая к 1916 году насчитывала лишь несколько тысяч членов и руководители которой были в изгнании, из секты заговорщиков преобразилась в государство, владеющее величайшей империей мира. Учение этой партии стало официальным вероисповеданием 40 процентов человечества. На все это ушло около сорока лет. Со времени распространения ислама история не знает, пожалуй, столь быстрого и внушительного завоевания, наполовину духовного, наполовину политического.

Каким образом теоретики этого крестового похода могут избегать сомнений в конечном смысле своего собственного дела?

Вторая марксистская трактовка принадлежит социал-демократам, в частности - меньшевикам.

Во время революции 1917 года, между крахом царизма в феврале и взятием власти коммунистической партией в ноябре, меньшевики и большевики обсуждали следующий вопрос: возможно ли осуществить социалистическую революцию до развития капитализма? Большевики отвечали без колебаний: Верность утверждения доказана их успехом. Возможно, меньшевики были более подкованными марксистами, во всяком случае, к теории они относились серьезнее. Опираясь на труды основоположников, они доказывали, что социалистическая революция невозможна в стране, которая не знала капитализма. За несколько лет до войны Ленин to утверждал, что социалистическая революция немыслима в государстве, не прошедшем капиталистически стадию развития. Троцкий же полагал капиталистический этап необязательным. Таким образом, меньшевики говорили о невозможности социалистической революции, добавляя: если бы случилось такое несчастье и рабочие партии приложили бы усилия, чтобы завладеть властью и совершить социалистическую революцию, они обрекли бы себя на полвека деспотизма.

Наиболее активным критиком большевизма был главный теоретик тогдашнего марксизма, папа римский II Интернационала - социалист Карл Каутский. Едва большевистская партия захватила власть, как он провозгласил, что установление абсолютной власти партии, находящейся в меньшинстве и утверждающей, что она действует от имени пролетариата, представляет собой отрицание социалистических чаяний: социализм без демократии - не социализм. Уже тогда Каутский написал следующую знаменитую фразу: «Это - не диктатура пролетариата, а диктатура партии над пролетариатом». Именно на эти доводы отвечал Ленин в своей книжечке о «ренегате Каутском».

Противоборство меньшевиков и большевиков в начале века казалось не особо важным: то были две фракции российской социал-демократической партии. На деле, соперничество между ними стало непримиримым, и причины этого понятны. Каждая концепция привела к появлению определенных режимов, принципиально отличных друг от друга. Большевики совершили революцию, захватили власть, построили однопартийный режим, который, по мнению меньшевиков, противоречит идее демократии. Меньшевики же или социал-демократы никогда не совершали революции, но проводили реформы (значительность которых зависела от стран, где реформы проводились) оставаясь в рамках того, что коммунистическая партия называет капитализмом.

Мне представляется, что в историческом плане мы перед альтернативой. Либо целью становится взятие власти путем насилия, что приводит к такому типу режима, который хоть и не обязательно подобен русскому в его нынешнем виде, но по меньшей мере делает невозможным формальные и парламентские свободы. Либо насилие отвергается, а взамен принимается практика соблюдения всех парламентских процедур и многопартийность, что, по мнению коммунистов, означает дальнейшее пребывание в рамках капитализма. В одном случае продолжает существовать демократия, более или менее приверженная догмам социализма (я разобрал ее в первой части книги, это-многопартийный режим); в другом же - вслед за революцией, действующей, по словам революционеров, во имя марксизма и пролетариата, устанавливается однопартийный режим.

Существует ли третий путь? Как всегда, люди мечтают о промежуточном варианте, о революции, которая была бы столь же радикальной в экономическом плане, что и коммунистическая, оставаясь в политическом плане столь же либеральной, что и у английских лейбористов. История учит, что европейские социал-демократы реализовали два, а не три пути. Отчего же третий путь существует пока лишь в воображении? Оказывается, не выходя за пределы многопартийности, можно проводить важные реформы, но не полную национализацию средств производства и не полное планирование экономики, так как и то, и другое предполагает разрыв с определенным образом жизни, пренебрежение законными интересами личности и групп. Сегодня между большевиками и меньшевиками нет ничего общего: одни представляют авторитарный - если не тоталитарный - тип режима, а другие, даже когда они ссылаются на марксистское учение, стали частью того, что принято называть конституционно-плюралистическими режимами.

Третья марксистская теория советского режима, разработанная Троцким, несет одновременно черты и советского самоистолкования и социал-демократической критики. Троцкий начинает с оправдания захвата власти в 1917 году, с провозглашения пролетарского характера коммунистической революции. Он по-прежнему говорит о возможности пролетарской революции до того, как созреет капитализм. Троцкий лишь в 1917 году примкнул к концепции демократического централизма, к диктатуре большевистской партии. Но, встав на эти позиции, он безоговорочно признал законность используемых средств.

В отличие от ортодоксов Троцкий критикует то, что называет обюрокрачиванием. Однако, стремясь объяснить собственное поражение, Троцкий, в отличие от Хрущева, оказывается слишком хорошим марксистом, чтобы принять теорию культа личности. Причины победы Сталина должны быть совместимы с каким-нибудь вариантом марксизма. Предложенный Троцким вариант: после победы революции рабочий класс был истощен, для управления плановой экономикой пришлось создать бюрократию, олицетворенную больше Сталиным, чем Троцким, поскольку Сталин - образец человека, которого она хотела видеть вождем. Троцкий со своим учением о перманентной революции вызывал тревогу у бывших активистов, которые обрели покой в чем-то вроде термидора.

В объяснении, предложенном Троцким, сочетаются две схемы: марксистская схема обюрокрачивания, ставшего необходимым при управлении плановым хозяйством, и схема революции, которая, пройдя этап насилия и террора, при сталинизме становится мирной, - примерно так, как термидор наследовал якобинскому кризису.

Вопреки критике сталинизма и бюрократии, Троцкий, во всяком случае до начала второй мировой войны, продолжал утверждать, что советский режим - социалистический, поскольку основан на коллективной собственности и планировании. Советское государство, говорил он, государство социалистическое и пролетарское, которое ныне подвергается обюрокрачиванию. В борьбе между буржуазной демократией и советским режимом Троцкий делал выбор в пользу советского режима как более близкого к социалистическому идеалу. Однако к концу жизни у Троцкого возникли сомнения по поводу самого марксизма: он не исключал, что марксистская теория может оказаться ошибочной. Она предполагает, что пролетарская революция, режим, основанный на коллективной собственности и планировании, приведут к освобождению человечества. Троцкий не скрывал, что если демократии и освобождения человека нет, то режим коллективной собственности и планирования может быть очень опасен. Если пролетариат не сумеет осознать свою судьбу, если в условиях Советского Союза интернационализм не возьмет верх над националистическими настроениями, придется сказать, что события опровергли марксистское учение.

В теории Троцкого по крайней мере два слабых момента. Первый - использование понятия термидора. Троцкий считал, что сталинский режим - по окончании неистовств революции 1917 года - эквивалент французского термидора, сменившего якобинскую диктатуру. Но это сравнение никуда не годится. После 1929–1930 годов прошла еще одна революция, связанная с коллективизацией сельского хозяйства и индустриализацией. По-моему, называть термидором этап между 1929 и 1939 годами - вызов здравому смыслу. После термидора появилась огромная жажда наслаждения жизнью, тогда как в 1929–1934 годах был, напротив, введен курс жесточайшей экономии во всем во имя создания тяжелой промышленности.

Мне могут возразить: революционеры, члены партии хотели обрести безопасность и благосостояние. Но их чаяния вошли в противоречие с великой чисткой и разгулом террора. В советском обществе якобинскому террору соответствует не только этап 1917–1921 годов, но и 1934–1938 годов.

Троцкий никогда не мог вразумительно объяснить, почему режим, в основе которого лежат коллективная собственность на средства производства, планирование и одно партийность, должен одновременно быть демократическим или же либеральным. Господство бюрократии в Советской России стало для Троцкого настоящим ударом. Привилегии, которые присваивали власти предержащие, противоречили, по его мнению, сути социализма. Пусть это был социализм, о котором можно только мечтать. Но ведь в таком режиме весь высший класс состоит из Представителей государства, то есть, если угодно, из бюрократов. Почему бы классу, сосредоточившему в своих руках всю полноту экономической и политической власти, не обзавестись материальными или моральными благами? В истории ни один класс, обладавший всей полнотой власти, не отказывался извлечь определенную выгоду из своего положения.

Режим с плановым хозяйством может быть плох или хорош, превосходить капиталистический режим или уступать ему; тут можно спорить. В рамках такого режима хозяйственники, все государственные служащие добиваются благ, как руководители частных фирм на Западе, «эксплуатирующие народные массы», если пользоваться известным жаргоном.

Теперь я перейду к другим марксистским истолкованиям, которые, впрочем, носят более антикоммунистический характер, чем меньшевистское.

Самое интересное из неортодоксальных марксистских истолкований было предложено американским социологом Карлом Виттфогелем в недавно вышедшей книге «Восточный деспотизм». Общий смысл ее сводится примерно к следующему: сам Маркс, в предисловии к работе «К критике политической экономии», перечислил различные способы производства. Помимо античного, феодального и капиталистического, он признает еще один, который называет азиатским. Не только Маркс, но и Ленин считают способ этот отличным по своей сути от всех, что наблюдались в западных обществах.

При азиатском способе производства государство, так сказать, поглощает общество или по меньшей мере оказывается могущественнее общества, потому что коллективным трудом управляют государственные служащие. Сельское хозяйство требует постоянного использования рек. Вот почему в Египте и в Китае установился социально-экономический режим, где государство если и не является собственником средств производства, то, во всяком случае, организует труд сообщества. Привилегированными оказываются лица, так или иначе связанные с государством или представляющие его интересы.

До революции 1917 года Ленин сознавал, что вместо полного освобождения, о котором он мечтал, социализм может привести человечество к азиатскому способу производства. Отмена рыночных механизмов и частной собственности на средства производства привела к поглощению общества государством и переходу управляющих трудовыми коллективами в положение государственных служащих. При азиатском способе производства нет классов западном смысле слова, зато есть бюрократическая и государственная иерархия.

Политическая власть абсолютна и, так сказать, священна. Носитель верховной власти провозглашает свою приверженность религии, опираясь при этом на бюрократию. В прошлом веке один английский посол отказался пасть ниц перед китайским императором. Ритуал при дворе повелителя Срединной империи включал в себя эту позу, которую западный человек счел невыносимым унижением. Для китайцев же она символизировала расстояние между священным владыкой и его подданными.

Теория восточного деспотизма и общества, основанного на использовании воды, может быть названа марксистской. Постоянная потребность в воде и централизация административных функций создают определенную инфраструктуру. По этой концепции русское общество было до революции полу азиатским, с чем был склонен соглашаться и Ленин.

Принимая такую концепцию, следовало бы отказаться от единообразной схемы исторического развития. Согласно классической марксистской теории, развитие идет от феодализма к капитализму, далее к социализму, причем капиталистический этап может в каком-то случае быть пропущен. Если азиатский способ производства действительно существует, придется признать наличие двух типов общества, коренным образом отличных друг от друга, и двух видов развития.

Основанные на этом способе производства великие империи Азии или Ближнего Востока отличались исключительной устойчивостью. Подобная социальная структура одновременно проста и прочна. Государство вбирает в себя все руководящие функции. Когда управление возлагается только на государство, общество однородно и в то же время иерархизировано. Социальные группы различаются по образу жизни, но ни одна из них не обладает собственной властью, так как все они - составные части государственной структуры.

Некоторые из черт таких бюрократических империй явно обнаруживаются в обществе советского типа: государство - единственный управляющий коллективным трудом, государственная бюрократия - единственный привилегированный класс, противоречия есть, но без классовой борьбы в западном понимании. В прошлогоднем курсе я указывал, что классовая борьба в западном смысле слова требует не только разнообразия социальных групп, но и способности этих групп к самоорганизации, к способности выдвигать и отстаивать свои требования. В обществе советского типа образ жизни и уровни доходов различаются по группам, но ни одна из групп не может быть автономной, ни одна не может противопоставить себя другим.

Такой вид социальной структуры, судя по всему, вполне обычен, и его нельзя счесть переходным. Он - неизбежное следствие отмены какой бы то ни было частной собственности, какого бы то ни было рыночного механизма. Вследствие подобных коренных преобразований руководитель предприятия - не более чем государственный служащий, а каждый гражданин получает право на власть или богатство, только если принадлежит к государственному привилегированному классу.

В связи с этим возникают два вопроса. Известные в прошлом азиатские деспоты были связаны с обществами, где структура экономики была неизменной. Возможно ли возникновение и длительное существование «азиатских» феноменов в постоянно развивающихся индустриальных обществах?

Идеологический фанатизм, полицейский террор - все это явления скорее революционного, чем бюрократического характера. Можно ли предположить, что некоторые из черт советского режима, которые я разбирал в последних лекциях, действительно объясняются тем, что ему предшествовало азиатское общество?

Теперь мы подошли к последней попытке осмысления, сделанной с марксистских, точнее - немарксистских позиций.

Ее примером могут служить книги Исаака Дойчера, деятеля троцкистского толка. Троцкий - его герой, и Дойчер, подобно ему, допускает, что революция коммунистического типа соответствовала исторической обстановке в России. Далее он оправдывает на марксистский лад индустриализацию как необходимую для России 1930 года, окруженной врагами и находившейся под угрозой нападения. Режиму требовалось всячески ускорить создание тяжелой промышленности, чтобы дать отпор внешней угрозе и вместе с тем удовлетворить потребности современного общества. Вот почему главную роль в данных условиях сыграл Сталин. Подобно самому Троцкому, Дойчер не хочет объяснять поражение своего героя случайными причинами. Где-то он пишет, что Троцкий во всех отношениях превосходил Сталина, был выше как мыслитель, оратор, марксист, полководец. Если ограничиться одним только сравнением достоинств обоих деятелей, победить надлежало Троцкому. Победил же, всему вопреки, Сталин, поскольку истории понадобился Сталин, а не Троцкий.

Истолкование Дойчера не кажется мне убедительным. Сталин обладал преимуществами, которые, возможно, оказались решающими: превосходством положения, поскольку был Генеральным секретарем коммунистической партии, - и тактическим превосходством. Коммунистической партией он вертел куда лучше, чем удалось бы Троцкому. Успеха в партии или в бюрократическом государстве достигают не обязательно самые сильные теоретики или наиболее умные, а те, кому удалось заручиться поддержкой активистов или партийных лидеров. Пожалуй, нет нужды ссылаться на законы истории, чтобы объяснить, почему в конце концов партия предпочла Сталина Троцкому.

Как бы там ни было, неомарксисте кое истолкование представляет то, что произошло в Советской России, как следствие исторической обстановки и прежде всего индустриализации. Правоверные граждане СССР заявляют: «Мы построили социализм». Ту т они вступают в противоречие с марксизмом, поскольку социализм может наступить лишь после того, как разовьются производительные силы. Неомарксисты же говорят: «Россия создала развитую промышленность», что было уже проделано на Западе.

Но чтобы достичь этого, России пришлось прибегнуть к наводящим ужас средствам. Чтобы вырвать Россию из варварства, Сталин действовал варварскими методами. Во время трагедии индустриализации всплыла, как говорится, варварская сущность режима. По мере развития производительных сил все больше шансов на то, что социалистические надежды воплотятся в жизнь. Или, говоря более определенно, демократизация советского общества тем вероятнее, чем ощутимее развитие производительных сил.

Такая неомарксистская попытка осмысления советского режима объясняет его деспотичность, или тираничность, ссылками, с одной стороны, на нужды индустриализации, а с другой - на влияние русской культурной среды. Вместе с тем она не отвергает надежду на построение социализма, откладывая демократизацию жизни до того времени, когда развитие производительных сил обеспечит высокий уровень жизни.

Неомарксистская попытка осмысления в лучшем случае проливает свет на явления, связанные с первой пятилеткой и коллективизацией в деревне, однако не объясняет великую чистку, идеологический и полицейский террор после успешного завершения первой пятилетки, когда (по логике подобных рассуждений) Россия должна была вступить в период стабилизации.

Более того, такое осмысление начисто игнорирует связь между методами коммунистической партии и характерными для режима явлениями. Это захват власти, осуществленный одной партией, и демократический централизм как принцип построения партии. Заметно логическое взаимодействие насильственных методов большевистской партии с установлением однопартийного режима.

Дойчер объясняет великую чистку, процессы, признания обвиняемых древними традициями России. Он игнорирует важный аспект режима: связь между стремлением к идеологической ортодоксальности и постоянством террора.

Наконец, мне представляется недоказанной связь экономического прогресса и демократии. Вероятно, советский режим станет не столь безжалостным по отношению к несогласным с официальной линией, когда достигнет более высокого уровня развития производительных сил. Вряд ли можно утверждать, что для создания демократического режима достаточно экономического прогресса, что экономическое развитие автоматически приводит к созданию политического режима определенного типа.

Какие же выводы надлежит сделать, рассмотрев все эти попытки теоретического осмысления?

Применительно к советскому режиму осмысление должно быть комплексным. Всевозможные аспекты режима не объяснимы одной взятой отдельно причиной. Заслуга большевиков состоит в открытии метода индустриализации, не известного до них, о котором они также не имели заранее четкого представления. Метод использован политическим режимом, построенным на сочетании абсолютной власти (одного лидера или группы) и многочисленной бюрократии, выполняющей всю совокупность функций, связанных с техническим, хозяйственным, административным и идеологическим руководством.

Этот бюрократический абсолютизм напоминает диалогичные явления прошлого. Подобные государственные структуры были присущи многим азиатским империям. Но советский режим сохранил своего рода рефлексы, обусловленные революционным происхождением. Противоречивый характер его как раз и объясняется тем, что бюрократический абсолютизм не исключает революционности. СССР по-прежнему вдохновляется стремлением к экспансии, к установлению господства своей идеологии и могущества. По-прежнему государство оставляет за собой исключительное право на идеологическую истину, и единоверие вменяется в обязанность всем гражданам.

Деспотии прошлого провозглашали приверженность какой-то религии; советский деспотизм клянется в верности претендующей на рационализм идеологии западного происхождения. На обычные черты бюрократических деспотий накладываются воля к переменам, присущая революционной партии, и идеология рационалистского толка, сама по себе представляющая критику действительности.

Наконец, современное индустриальное общество наделило советский режим средствами, которыми не располагала в прошлом ни одна деспотия. Это - исключительный контроль над средствами убеждения и новые методы психологического воздействия.

В азиатский деспотизм не входили составной частью ни задачи «формирования нового человека», ни ожидание конца доисторической эпохи.

Примечания:

Союз за новую республику - партия, основанная в 1958 г. сторонниками де Голля.

В 1965 году в моду вошла еще одна формулировка: «общенародное государство».

«Классовая борьба».