К концу этого года на карте мира может появиться новое государство — Курдистан. Пока только на севере Ирака. Во всяком случае, к этому может привести референдум о независимости Иракского Курдистана, который запланирован на осень 2017 года. Какие последствия могут у этого быть?

Как решится курдская проблема в Сирии

В последнее время курдская тема стала очень популярна в СМИ. Это понятно: курды весьма успешно воюют в Сирии и Ираке против боевиков террористической группировки ИГИЛ ("Исламское государство", организация запрещена в России), против них воюет турецкая армия, их же вооружают США… Одним словом, курды нынче в моде.

Благодаря этому многие знают о том, что курды — это самый многочисленный разделенный народ в мире: традиционные курдские территории, на которых проживают около 40 миллионов курдов, разделены между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. При этом во всех этих странах курды считают себя угнетенным меньшинством, подвергающимся гнету со стороны, соответственно, турок, иранцев и арабов.

Известно и о том, что курды давно мечтают о создании собственного государства, но до сих пор это им не удавалось: любые попытки в данном направлении жестко пресекались правительствами тех государств, в состав которых входят части Курдистана.

Таким образом, курдская проблема в течение долгих десятилетий была миной, заложенной под стабильность огромного ближневосточного региона. И нужно подчеркнуть, что заложили ее Британия и Франция под конец Первой мировой войны, когда по секретному эти колониальные державы разделили Ближний Восток по собственному усмотрению. Так, они заботливо предусмотрели раздел Курдистана и его народа, лишив его возможности к самоопределению, а заодно создали гигантскую проблему для государств, возникших на обломках Османской империи.

Как бы там ни было, но долгожданный шанс создать полностью самостоятельный Курдистан появился с началом войны США против саддамовского Ирака. Курды приняли в ней самое активное участие на стороне американцев, во многом обеспечив их успех. Взамен они получили новую иракскую конституцию, написанную под диктовку представителя Вашингтона Пола Бреммера. В этом основном законе предусмотрен особый статус Курдистана в составе подлежащего федерализации Ирака, а также право курдов на проведение референдума о независимости и на отделение.

На сегодняшний день, по мнению курдских стратегов, пришел момент для использования этого законного инструмента. Уже в октябре-ноябре 2017 года возможна организация такого референдума, исход которого мало у кого вызывает сомнения: населения курдских провинций Ирака выскажется за независимость.

К чему это может привести? Совершенно однозначно — к появлению на Ближнем Востоке нового очага напряженности, новых конфликтов.

Прежде всего потому, что Ирак просто так не примет решения курдов. Тем более, что референдум запланировано провести не только в границах существующего сейчас и официально признанного Иракского Курдистана, но и на так называемых спорных территориях, которые курды считают своими. Местным жителям будет предложено ответить на вопрос, желают ли они присоединиться к Курдистану.

Этот шаг наверняка вызовет сильнейшую негативную реакцию в Багдаде и по всему Ираку. Шутка ли: страна выдержала десятилетнюю войну с Ираном, две войны с Америкой, была побеждена, но сохранила территориальное единство, а тут в одночасье от нее на законных основаниях отрежут кусок. И какой кусок: богатейшие нефтеносные провинции! Часть которых приходится отвоевывать у ИГ, те же Киркук и Мосул, например.

Нет сомнения, что Багдад обратится за поддержкой к арабским братьям и получит поддержку. Ибо образование Курдистана из иракских земель станет первым примером отторжения части арабской родины в интересах неарабов после раздела Палестины. С таким позором арабам будет невозможно смириться, и Курдистан станет для них репликой Израиля. Кстати, Израиль полностью поддерживает проект независимого курдского государства.

Курдским прецедентом вполне смогут воспользоваться и другие части Ирака. Почему бы другой нефтеносной провинции — Басре — тоже не освободиться от багдадского гнета (конституция-то одна на всех)? И не перейти под протекторат, например, Саудовской Аравии, или Ирана, или Кувейта? Если курды не станут кормить коррумпированное багдадское правительство, то почему этим должны заниматься другие? В результате на горизонте появится призрак полной дезинтеграции Ирака — по примеру Ливии. И эта ситуация наверняка сильно заинтересует стратегов "Исламского государства", которые могут увидеть в ней надежду на возможность продолжения своего, казалось бы, безнадежно проигранного дела.

Возникновение независимого Курдистана на севере Ирака неприемлемо для Ирана, у которого на руках собственный Курдистан. Тегерану совсем не нужно, чтобы на его границах появился курдский оплот, который наверняка будет использован Израилем и США в качестве базы для активных и масштабных подрывных действий. И если курдский сценарий будет реализован, иранцы сделают все, чтобы поставить то, что останется от Ирака, под свой полный контроль. Они и сейчас уже чувствуют себя здесь вполне вольготно. Но в ответ на образование Курдистана Тегеран может задуматься и над оккупацией той части соседней страны, за которую бился с Саддамом в 80-х годах прошлого века, то есть до реки Тигр.

Иракский Курдистан станет источником вдохновения и для сирийских курдов. Они тоже мечтают о самостоятельности и тоже получают поддержку со стороны США (и, возможно, Израиля). Правда, в настоящее время руководство иракских курдов декларирует приверженность единству Сирии, отказываясь поддерживать надежды своих братьев в САР. Но это пока. Что будет дальше — неизвестно. Но это не станет неожиданностью, если через какое-то время иракские курды решат помочь сирийским курдам и тем самым расширить территорию независимого Курдистана, чтобы получить выход к Средиземному морю. А то в нынешних границах они полностью заперты.

Выход к морю — это абсолютная необходимость для будущего Курдистана, поскольку главное богатство страны — нефть — иначе не доставить на мировой рынок. Сейчас ее везут через Турцию, которая, как это ни парадоксально, поддерживает с иракскими курдами самые хорошие отношения и с оптимизмом глядит на перспективы их независимости.

Странно, не правда ли? Анкара, воюющая против турецких и сирийских курдов, дружит с их иракскими соплеменниками. Тут, конечно, есть расчет: доступ к иракской нефти. Но не только это.

Дело в том, что между курдами в разных странах (а по сути между различными курдскими племенами) существуют глубокие противоречия, если не вражда. В частности, иракские курды не слишком хорошо относятся к турецким, а те видят своими ближайшими союзниками сирийских. А иранские вообще смотрят на всех свысока… Словом, это очень запутанная история, но практический вывод пока один: Турция будет приветствовать Иракский Курдистан в надежде, что он станет ее союзником в борьбе с курдскими террористами и базой на границах Ирана и арабского мира.

Описанных проблем, каждая из которых является зародышем конфликта, достаточно, чтобы понять: создание независимого курдского государства на территории северного Ирака может привести к еще большему росту напряженности в и без того накаленном до предела ближневосточном регионе.

Однако нельзя отрицать, что есть в этой перспективе и положительные моменты. Так, например, начнется переформатирование всей системы ближневосточных конфликтов, коалиций и тому подобного. И происходить это будет, в том числе, и по тем линиям, которые заложены уже сегодня. В частности, усиление курдского фактора и рост неопределенности вокруг него может укрепить союз России, Сирии, Ирана и Турции. Не исключено, что к нему захочет присоединиться и Ирак (то, что от него останется), дабы повысить роль РФ как главного гаранта региональной стабильности.

На этом фоне могут быть созданы условия для достижения эффективного палестино-израильского урегулирования. Это может открыть для России новые экономические возможности в регионе, особенно с учетом уже разработанных крупных проектов (шельф Леванта, железная дорога от Средиземного моря к Персидскому заливу), не говоря о процессах восстановления Сирии.

Но все это пока только предположения. Референдум не проведен, даже не назначен. Так что независимость иракского Курдистана остается лишь проектом.

РОССИЯ И ПРОБЛЕМА КУРДОВ

Г.ШАХБАЗЯН, кандидат экономических наук старший научный сотрудник ИВ РАН

Первые контакты России с курдами были связаны с периодом русско-иранских и русско-турецких войн начала XIX в. Главной целью российской политики по отношению к курдам было обеспечение их нейтралитета в войнах царизма с Ираном и Османской империей. Вплоть до 90-х гг. XIX в. Россия не предпринимала каких-либо активных действий в Курдистане, ограничиваяcь наблюдением за положением в этом регионе, пограничном с ее территорией. В конце XIX в. отношение правящих кругов России к Курдистану и к курдскому вопросу стало постепенно меняться. С конца XIX в. до начала первой мировой войны политика царской России в курдском вопросе стала определяться стремлением не допустить превращения восточных районов Османской империи и западных провинций Ирана, значительная часть территории которых была нацелена курдами, в плацдарм для агрессивных действий Турции и ее вероятных западных союзников против Закавказья, сохранить и укрепить свои позиции в этом регионе.

Как писал в мае 1911 г. в своем донесении российский вице-консул в Урмии (Иран), "... наше равнодушное отношение к курдскому вопросу явилось бы той искрой, от которой может вспыхнуть пожар. В зареве этого пожара легко могут погибнуть наши вековые исторические интересы на мусульманском Востоке"1 .

Курды - древнейший народ Ближнего Востока, численность их ныне достигает примерно 25 миллионов человек. Кроме стран Ближнего и Среднего Востока и СНГ. они обитают в Европе, Северной Америке и Австралии. Курды - один из немногих оставшихся крупных народов мира, не имеющих своей государственности. Они занимают 4-е место среди крупнейших этносов Ближнего Востока - после арабов, турок я персов (в порядке убывания численности). Самые крупные колонии курдов имеются в Турции (12 млн.), И ране (5-6 млн.), Ираке (4 млн.), Сирии (свыше 1 млн.) человек (асе данные - оценочные).

В странах Ближнего Востока районы компактного проживания курдов образуют единый регион - Курдистан - теперь это лишь этногеографическое понятие. Север Курдистана занимает юго-восток Турции, юг - северная часть Ирака, запад - северо-восток Сирии и восток Курдистана - западная часть Ирана. Речь идет, таким образом, о расчлененном между четырьмя странами народе.

Курдам никогда не удавалось, в силу многих причин, создать свое государство. Они вначале активно выступать за свои национальные права только со 2-й четверти XIX века. Тогда и появился в политической жизни региона нерешенный до настоящего времени курдский вопрос.

Переход курдов Закавказья в состав населения России начался в XIX в., когда согласно Гюлистанскому (1813 г.). Туркманчайскому (1828 г.) договорам и решению Берлинского конгресса (1878 г.) часть Курдистана перешла от Ирана и Османской империи к России. Присоединение к России было положительно оценено прогрессивными деятелями национально-освободительного движения курдов. Еще в начале XX а, один из них, Абдуррезак, писал, что "окруженные турецким и персидским засильем, курды не имели до сего времени возможности войти в соприкосновение с цивилизацией. От персов, никогда не заботившихся о народном образовании, ждать нечего, турки же всегда старались держать наших сородичей в темноте невежества... Между тем сближение этого народа с Россией уничтожает вековую преграду, отрывающую его от цивилизации, и дает нам возможность воспринять ее с Севера"2 .

После заключения в Москве Договора между РСФСР и Турцией от 16 марта 1921 г. часть территории России (Армении и Грузии) отошла к Турции. Курды, проживавшие в этих районах, а также в самой Турции, после окончания 1-й мировой войны бежали от турецкого гнета на север, в Россию, и поселились, в основном, в республиках Закавказья. В 1923 г. в Азербайджане был образован Курдистанский уезд, позже преобразованный в Курдистаяский округ с центром в г. Лачин. На курдском языке там издавалась газета "Советский Курдистан", появились курдские школы, театр. С 1930 г. в Ереване издается на курдском языке газета "Новый путь" ("Рия таза"), был создан учебник курдского языка, открыты библиотеки, клубы. В 30-х гг., в связи с начавшимися в СССР репрессиями, Курдистанский округ был упразднен. В 1937 г. последовала депортация курдов из Азербайджана и Армении в республики Средней Азии и Казахстан. В 1944 г. туда же были выселены и курды из Грузии, депортированные вместе с турками-месхетинцами и хемшинами.

Во время второй мировой воины, после ввода советских войск в Северный Иран в 1941 г. в СССР вырос интерес к борьбе иранских курдов за свои права. С удовлетворением у нас в стране было встречено известие о создании в начале 1946 г. Мехабадской республики в Иране, к югу от оз. Урмия, которую возглавил Кази Мухаммед. Республика курдов была раздавлена в конце того же года войсками Тегерана, просуществовав всего 11 месяцев.

Мулла Мустафа Барзани, командовавший вооруженными силами Мехабадской республики, с отрядом в 500 человек, отбиваясь от преследования иранских войск, перешел в 1947 г. советско-иранскую границу на территории Азербайджана. В 1948 г. его вместе с отрядом выслали в Узбекистан. После победы революции в Ираке М.Барзани со своими соратниками вернулись в эту страну в 1958-1959 гг.

В нашей прессе к "открытых" изданиях было немного публикаций, в которых бы полно и объективно отражалась вооруженная борьба курдов Ирака за свои национальные права в годы республиканского режима. Такое положение сохранялось до осени 1990 г., когда Багдад совершил неприкрытую агрессию против Кувейта, бескорыстно помогавшего ему финансами во время 8-летней войны Ирака с Ираном.

Известно, что в Верховный Совет РФ переданы для обсуждения "Основные положения концепции внешней политики России". В числе приоритетных направлений, указанных в концепции, отмечено и повышение роли России в урегулировании ситуации вокруг Ирака3 .

Полагаем, что осуществить это без внимания к проблеме курдов Ирака, естественно, невозможно, хотя эта сторона вопроса во многих публикациях, посвященных указанной стране, почему-то всячески замалчивается.

В чем дело? Давайте честно скажем себе и другим, что такое Иракский Курдистан сегодня.

Через три года после 14 июля 1958 г. Иракской Республики возобновилась борьба курдов Ирака за национальную автономию. Военные действия между отрядами курдских бойцов "пешмерга" и правительственными войсками продолжались с перерывами до 1970 г."4

Вмешательство внешних сил, прежде всего шаха Ирана, еще более накалило обстановку противостояния курдского национально-освободительного движения и властей в Ираке. Тогдашний вице-президент Ирака Саддам Хусейн заявил в конце 60-х гг., вскоре после прихода Партии Арабского социалистического возрождения (ПАСВ) к власти, что "страна подошла к такому рубежу, когда от решения курдского вопроса зависела судьба всей революции", то есть судьба правящего там с 1968г. режима.

В конце 60-х гг., на первом этапе своей деятельности, правительство Ирака пошло на ряд важных шагов с целью добиться прекращения вооруженной борьбы курдов за свои права. В октябре 1969 г. был принят закон о новом административном делении и новой системе местного управления, который в определенной мере учитывал справедливые требования курдского народа в Ираке. Были возобновлены переговоры между основной политической силой в Иракском Курдистане - Демократической партией Курдистана (ДПК) и ПАСВ, которые за вершились принятием Декларации от 11 марта 1970 г. об урегулировании курдской проблемы. В Декларации лидеры ДПК обстали прекратить военные действия против правительства, не мешать деятельности центральных властей на территории Иракского Курдистана. Правительство же обязалось в течение четырех лет предоставить курдам Ирака национальную автономию. ДПК получила право легальное деятельности во всей стране.

Обе стороны, однако, не имели намерения полностью выполнять условия соглашения. Руководство ПАСВ Ирака не выполнило взятого им в 1970г. обязательства провести в течение года референдум по определению границ Курдского автономного рай она (КАР), сосредоточив свои усилия на изменении национального состава населения этого региона в пользу арабов (этническая чистка) и на баасизации органов власти и общественных организаций в Иракском Курднстане5 .

Лидер ДПК Мустафа Барзани, в свою очередь, не доверяя баасистам, не спешил с роспуском воинских частей "пешмерга" и сдачей властям тяжелого оружия, противодействовал проведению в КАР в конце 60-х - начале 70-х социально-экономических реформ, имевших в значительной мере антифеодальную и антитрайбалистскую направленность, из опасения ослабления позиций ДПК и своих лично в борьбе с Багдадом за национальные права курдов.

11 марта 1974 г. Совет революционного командования (СРК) Ирака принял закон № 33 "О предоставлен ми автономии району Курдистан". В соответствии с ним автономия предоставлялась тем губернаторствам (мухафазам) к другим административно-территориальным единицам - округам (каза) и уездам (нахия), в которых курды, поданным переписи населения 1957г., составляли большинство - свыше 50% населения. Образованный в соответствии с законом № 33 КАР считается "единой административной единицей на правах автономии в рамках правового - и экономического единства Иракской Республики". Административным центром КАР закон назвал г. Эрбиль. В состав КАР вошли губернаторства Эрбиль6 , Сулеймания и образованное в 1969 г. губернаторство Лахук. Общая площадь занимаемой ими территории достигала в 1974 г. 37,06 тыс.кв. км, или 8,9% территории Ирака, в 1989 г. территория КАР занимала уже 38,65 тыс.кв.км. Рост территории за 15 лет на 1,6 тыс.кв. км объясняется некоторыми изменениями административно-территориального устройства страны"7 .

Вопрос о территории КАРД - одна из основных и трудно разрешаемых проблем в отношениях между лидера ми курдов и правительством Ирака. Курды Ирака претендуют на включение в состав КАР других губернаторств или же части их территории - например, всей территории губернаторства Тзамим (Кнркук) - богатого нефтью региона; ряда округов в губернаторствах Найнава (Мосул). Диялан Салахэддин. Эти требования основывались на высоком удельном весе курдского населения в указанных районах в 1957 г. Нельзя не принимать во внимание того факта, что я последующих переписях населения (в 1965, 1977 и 1987 гг.) родной язык (национальность) граждан не учитывались. Это делалось не случайно, и в полном соответствии с принятыми в стране в эти годы методами "решения" национального вопроса. Отсутствие упоминания родного языка в переписях республиканского периода не дает возможности объективно судить о том, насколько справедливыми были и претензии курдских руководителей на эти территории. Однако не вызывает сомнения то, что в результате проводившейся Багдадом с начала 60-х гг. политики изменения этнического и демографического состава населения северных районов, их арабизации путем переселения арабов на центра и юга страны в северные районы и насильственного выселения курдов на юг доля рабского населения в губернаторствах, вошедших позднее в состав КАР и соседних с ним, естественно, заметно выросла.

Закон № 33 об автономии вызвал раскол в курносом национально-освободительном движении. Отколовшаяся от ДПК часть курдских деятелей создала ряд новых партий, пошла ив открытое сотрудничество с Багдадом и была поставлена им во главе курдского парламента и правительства КАР. Мустафа Бар-и в его сподвижники отказались одобрить закон об автономии 1974 г., считая его не отвечающим интересам курдов Ирака (история доказала, что М.Барзаин оказался прав) и я апреле того же года возобновили военные действия против багдадских властей. В тот период барзанцы оказались в изоляции - против них выступили, помимо полиции, пробаасистские отряды курдов.

После подписания в марте 1975 г. соглашения между Ираком и Ираном шах Ирана прекратил оказание помола отрядам М.Барзани. Лишившись поддержки Ирака - главной, но не единственной для него, в условиях раскола в курдском движении, М.Барзани заявил об отказе от дальнейшей борьбы и эмигрировал в Иран. В мае 1975 г. военные действия в Иракском Курдистане были прекращены. Багдад установил над мим полный контроль.

После начала войны Ирака против Ирана (1980-1988 гг.) курам увидели новую возможность добиться подлинной автономии. Лидер самой из двух ведущих партий КАР - Патриотического союза Курдистана (ПСК) - Джалялъ Талабамм, чьи отряди в течение нескольких лет поддерживали действия Багдада на севере, вступил в 1984 г. в переговоры с правительством Ирака, но после срыва их в начале 1985 г. понял, что правящий режим ПАСВ не имеет реального желания предоставить какую-либо значительную автономию курдам своей страны. Можно полагать, что эту истину, наконец, осознали в те годы и все иракские курды.

Незадолго до окончания ирако-иранской войны багдадский режим решил покарать курдов за их, якобы, поддержку иранских войск в ходе военных действий. Известно, что курдские отряды не оказывали помощи иранским войскам, однако в тот период, естественно, интересы Ирана и курдов Ирака во многом объективно совпадали. 16 марта 1988 г. город Халабажа (губернаторство Сулеймания), расположенный примерно в 20 км от границы с Ираном, был почти полностью разрушен в результате бомбардировок с воздуха, а его население в значительной мере было уничтожено примененным с воздуха химическим оружием, запрещенным международными конвенциями. В тот день в Халабджепогмблооколо5тыс. человек, не считая тысяч раненых, скончавшихся позже или же ставших инвалидами. Иракская официальная пропаганда отрицает применение боевых ОВ в Халабдже, однако факт их применения протея мирных жителей этого города был неоднократно подтвержден авторитетными международными комиссиями. В СССР об этой акции багдадского режима почти не писали, так как данный факт сильно компрометировал одного из наших союзников на Ближнем Востоке. Для курдов Ирака Халабджа стала тем же, чем для советских людей я годы второй мировой войны белорусская Хатынь. Не следует всерьез принимать выдвигавшийся Багдадом довод, что правительство наказывало только тех курдов, которые, мол, сотрудничали с Ираном в годы войны 1980-88 гг. На самом же деле, уже после поражения М.Барзанн в 1975 г., Багдад методично и неуклонно про водил политику ликвидации курдских поселений на севере, переселяя курдов к югу от границы, чтобы разъединить с курдами Турции и Ирана, или же вообще в южные регионы страны. Курдов поселяли в специальные жилые комплексы, охраняемые войсками. Ужасные условия жизни и жестокость обращения с поселенцами позволяют сравнивать эти комплексы с концлагерями, созданными французами в Алжире. Район, откуда после 1975 г. выселяли курдов, по размерам оказался равным территории Ливана. Только за четыре года, с 1974 по 1978 г., в шести северных провинциях Ирака были выселены жители 1220 деревень. Часть их была сожжена или стерта с лица земли бульдозерами и танками. По словам Масуда Барзани. к 1992 г. из примерно пяти тысяч деревень в Иракском Курдистане около 4500 были уничтожены в ходе 20-летней кампании Багдада, пытающегося поставить курдов на колени.

Завершение ирако-иранской войны в августе 1988 г. стало началом нового наступления правительственных войск против курдов. Оно длилось полтора месяца и завершилось массовым бегством курдского населения (около 100 тыс. чел.) в Иран и Турцию и гибелью 5 тыс. чел., большая часть которых явились жертвами применения химического оружия. Примером "решения" курдской проблемы в Ираке в эти годы стали г.Калъат-Диза - крупный торговый центр с населением 70 тыс. чел. в губернаторстве Сулеймания, в 20 км от иранской границы. Уже после окончания войны с Ираном, в июне 1989 г., правительственные войска изгнали население из города, взорвали динамитом абсолютно все дома и сравняли землю бульдозерами, оставив на месте Калъат-Дизы всего три одиноких дерева8 .

Жестокие репрессии, однако, обрушились на головы курдов в марте-апреле 1991 г., после поражения Ирака в войне против многонациональных сил. Тогда правительство направило державшиеся в резерве войска на подавление крупнейшего за годы республиканского режима народного восстания против диктаторского режима С.Хусейна, Восстание, начавшееся под влиянием настойчивых призывов руководства США, в котором участвовали курды и мусульмане - шииты, охватило до 40% территории страны. Против восставших, практически безоружных людей, были брошены отборные части Республиканской гвардии Ирака, сохранившей основные силы после разгрома иракской армии в начале 1991 г. Каратели применили авиацию, артиллерию, танки, ракеты, напалмовые и фосфорные бомбы. Чтобы спастись от полного уничтожения, мирные жители Иракского Курдистана стали в массовом порядке покидать свои жилища и устремились к границам Турции и Ирана. Всего покинули своп дома около двух миллионов курдов и полмиллиона шиитов (шииты укрылись в болотах на юге страны). По оценке Генсека ООН в конце апреля 1991 г. в Иране находилось около 1 млн. беженцев из Ирака, в Турции - 416 тыс. От 200 тыс. до 400 тыс. чел. покинули свои жилища и находились в горной местности на севере Ирака. Понадобилось вмешательство ООН и вооруженных сил коалиции, чтобы спасти курдских беженцев и шиитов, не успевших пересечь границу, от полного истребления. Все же немало иракских беженцев - курдов умерли от холода, голода и эпидемий во временных лагерях, расположенных в горах на севере страны"9 .

С середины 1991 г. лидеры курдской оппозиции в очередной раз начали переговоры с Багдадом о предоставлении иракским курдам реальной автономии. Однако осенью - в октябре-ноябре того же года правительственные войска при поддержке авиации и танков развернули наступление на города Эрбиль и Сулейманию. Жители этих городов и близлежащих районов, оказавшись в эпицентре военных действий, (всего около 200 тыс. человек) вынуждены были снова оставить свои жилища и бежать в сторону иранской границы. Появившаяся летом 1991 г. надежда на примирение между Багдадом и курдской оппозицией не оправдалась. Багдад, как видим, не отказался от своих планов сокрушить огнем и мечом сопротивление повстанцев на севере страны и окончательно "решить" там национальный вопрос. Очередной удар по курдам армия Ирака нанесла я позже - в конце февраля 1992 г.

В августе 1991 г. СБООН запретил иракской авиации совершать полеты южнее 32° северной широты, линия которого пересекает города Эн-Неджеф и Эд-Дивания, и севернее 36° северной широты (линия его проходит в 20 км южнее г. Эрбиль, т.е. по территории КАР). ВВС многонациональных сил - США, Англии и Франции, базирующиеся в Турции и Саудовской Аравии, контролируют соблюдение Ира-кон решений СБ о режиме северной и южной зон безопасности. (Территория северной зоны безопасности не совпадает с границами КАР). Тогда же С.Хусейн приказал отвести свои войска к югу от 36 северной широты и от границы КАР. На территории впервые был образован "Свободный Курдистан" - независимый от Багдада автономный район иракских курдов, в котором проживает около 3,5 млн. человек. Багдадский режим, однако, неоднократно заявлял, что после прекращения западной поддержки Иракского Курдистана он измерен вновь восстановить свой контроль над регионом.

С октября 1991 г., вслед за выводом иракской армии из северных районов страны, началось возвращение курдов к своим бывшим местам проживания. Вернувшееся население живет, главным образом, в палатках, полученных в виде гуманитарной помощи, а также в хижинах из картона, сооруженных рядом с развалинами СВОИХ Прежних жилищ.

Политическое руководство "Свободным Курдистаном" осуществляет образованный в 1988 г. "Фронт Иракского Курдистана" (ФИ К), объединивший силы восьми основных курдских партий. Лидером фронта избран Джаляль Талабани. Нередко деятельность Фронта бывает парализована, так как все входящие в него партии обладают правом вето.

Выборы в Национальный совет (парламент) Курдистана состоялись 19 мая 1992 г., в них приняли участие 972 тыс. чел. За Масуда Барзани было подано 44.5% голосов, за ПСК - 44,3%. На 105 мест были избраны по 50 депутатов от ДПК к ПСК. остальные места были разделены между Ассирийским демократическим движением (4 места) и Христианским союзом (1 место). В г.Эрбиль, объявленном временной столицей "Свободного Курдистана", в июне 1992 г. была созвана первая сессия парламента, на которой его председателем был избран М.Барзани, а главой правительства - представитель ПСК.

На второй сессии, в октябре 1992 г., курдский парламент принял решение об образовании федеративного курдского государства на севере Ирака, состоящего из трех провинций - Эрбиль, Сулеймания, Дахук и г.Киркук в рамках "демократического, свободного я объединенного Ирака". Это решение было подтверждено в том же месяце на съезде оппозиционных партий всей страны, состоявшемся также в г. Эрбиле. Резолюция съезда предложила принцип федеративного устройства Ирака.

Существованию "Свободного Курдастана", находящегося под защитой "воздушного зонта" многонациональных сил, угрожает немало опасностей, в первую очередь, двойное эмбарго, или двойная блокада, которой подвергается население этого региона. Будучи частью Ирака, "Свободный Курдистан" испытывает последствия эмбарго, объявленного СБ ООН в отношении этой страны. Сверх того, в октябре 1991 г. Багдад объявил собственную блокаду всех административных и экономических связей со "Свободным Курдистаном". Главная цель - подорвать авторитет руководителей Фронта, парламента и правительства Курдистана среди измученных многолетними лишениями людей и вынудить курдов принять условия Багдада о предоставлении этому региону ограниченной автономии при реальной угрозе возобновления геноцида курдов. Для блокады северных районов страны иракская армия отделила их от остальной территории линией укреплений протяженностью 550 км с заслонами и минными полями.

В начале 1992 г. "Фронт Иракского Курдистана" заявил, что переговоры с правительством Ирака будут возобновлены только после отмены Багдадом установленной мм блокады региона, Переговоры курдов с властями в Багдаде зашли в последнее время в тупик, в основном из-за проблемы границ Иракского Курдистана. Курды претендуют на территорию площадью 75 тыс. кв. км., а Багдад намерен уступить им лишь 50 тыс. кв. км, исключив из нее крупным район нефтедобычи в Киркуке.

Блокада Багдадом Курдистана ведется по принципу медленного, но верного затягивания! петля на шее курдов. Поставки основных продуктов питания - муки, масла, сахара - постепенно были сокращены до минимума. Заработная плата рабочим и служащим государственных предприятий и учреждений перестала выплачиваться. Около 500 тыс. курдов остались без средств к существованию. Почти полное прекращение поставок нефтепродуктов привело к тому, что цены черного рынка на них в курдских селениях стали превышать официальные, установленные в Багдаде, в 70 раз. Блокада со стороны Багдада усугубляется зимой отсутствием возможности нормальною движения по автодорогам из-за сбытых снегопадов в горах.

Гуманитарная помощь Запада "Свободному Курдистану" (продовольствие топливо-керосин) доставляется автотранспортом через территорию Турции (это кратчайший сухопутный пуп из северных районов страны в Европу). 06км этой помощи за полгода - конец 1992 Г. - начало 1993 г. - составил около 100 млн. долл. Ее доставка зачастую срывается из-за диверсий, совершаемый на иракской территория. Багдад отверг требования Генсека ООН Б.Гали о сопровождении грузовиков с гуманитарной помощью курдам под охраной из персонала ООН. Диверсанты, направляемые, по общему мнению наблюдателей, Багдадом, взрывают в Северном Ираке объекты специализированных организаций ООН и международных гуманитарных организаций с целью запугать сотрудников этих учреждений и вынудить их покинуть регион.

В Иракском Курдистане необходимо восстанавливать все сферы хозяйства - дорожную инфраструктуру, линии электропередач, плотины. предприятия промышленности, сельское хозяйство. Здесь существуют важнейшие условия строительства относительно автономного с экономическом отношении региона. Установленные мощности двух ГЭС - Докан и Дербенди-Хан - позволят удовлетворить потребности региона в электроэнергии. Регион располагает богатыми неосвоенными месторождениями нефти - к северо-востоку от г. Эрбиль, а также в районе гг. Дахук и Захо. В районе г. Сулеймания расположены два крупных, в масштабе страны, цементных завода, чья продукция - цемент, строительные материалы - остро необходимых для восстановления населенных пунктов. В регионе имеются также крупные предприятия текстильной и пищевой промышленности, в частности, по производству растительного масла, которое теперь поступает сюда по линии гуманитарной помощи. Почти все предприятия простаивают из-за нехватки запасных частей и топлива.

Иракский Курдистан - один из наиболее богатых природными ресурсами сельскохозяйственных районов Ближнего Востока. Это район богарного земледелия, где производилось до 75% всей пшеницы -основной зерновой культуры Ирака, здесь наиболее развито животноводство (овцы, козы). Теперь 90% земель не обрабатываются. Главные причины - постоянные массовые миграции населения, связанные с непрекращающимися военными действиями и, как последствие бесконечной многолетней войны, - около 22 миллионов мин, которыми начинены пахотные земли и высокогорные пастбища. Руководство Курдистана обращалось в ООН с просьбой прислать саперов для обезвреживания сельскохозяйственных площадей.

В результате кризиса в экономике в трех провинциях "Свободного Курдистана" и в северо-восточной части провинции Таамим (Кирку к). находящейся под контролем курдов, к началу 1992 г. безработица достигла около 90%. По мнению М.Барзани, Свободному Курдистану для восстановления хозяйства необходимы внешняя политическая и экономическая поддержка минимум в течение двух лет. С целью се получения правительство Курдистана обратилось в августе 1992 г. к Б.Гали с просьбой сделать исключение для этого региона и отменить а отношении него международные экономические санкции, введенные против Ирака, поскольку на севере страны свирепствуют голод и эпидемии10 .

Курдское руководство призвало Б.Гали предоставить Иракскому Курдистану часть валютных средств Ирака, которые были заморожены иностранными банками после начала его агрессии против Кувейта. Руководители Курдистана просят также Б.Гали разрешить курдам возобновить эксплуатацию нефтяных промыслов в районе г.Киркук и дать возможность экспортировать нефть из Иракского Курдистана.

Основные требования курдов представляются вполне справедливыми. Россия как великая держава, кал член СБ ООН не может стоять в стороне от решения курдской проблемы. Ясно, что без решения этой проблемы нельзя рассчитывать на стабильное положение на Ближнем Востоке, даже при условии разрешения арабо-израильского конфликта и проблемы палестинцев. Россия может поддержать требование курдов а создании независимого Курдистана не как непосредственную цель, а как задачу, которую следует решать поэтапно. Создание курдской национально-территориальной автономии в рамках Ирака - один из этапов на 9том пути. Можно полагать, что чем раньше прозвучит голос России в защиту кур-дол, тем лучше. Надо смотреть в будущее: курды - наши ближайшие соседи, а тысячи их - полноправные граждане нашей страны. Курды всегда тянулись к России, видя в ней своего союзника и защитника своих интересов.

1 М.С.Лазарев, Курдский вопрос (1891-1917), М., 1972, с. 167. 2 Х.М.Чатоев, Курды Советской Армении, Ереван, 1965 гю, с. 13. 3 "Век", М., № 17, 30.04.1993. 4 Автору пришлось увидеть вначале 70-х гг. деревни в губернаторстве Дахук, сожженные напалмом. 5 Баасизация - от Баас (возрожденме) (араб. яз.) - краткое название ПАСВ. 6 Революционные преобразования в Ираке. Хельсинки, 1976, пер. с араб. с. 6, 8. В 1973 г. руководство ДПК предложило в качестве центра КАР г. Киркук. См. Е. Ghareeb, The Kurdish Question in Irag, N.Y., p. 148. 7 Подсчитано по: Statistical Abstract, Irag, 1974, p. 47, 1989, p. 4. 8См. "Компас", ИТАР ТАСС, № 239, 10.12.1992 г. 9 Большое число курдов (около 250 тыс., человек) - были вывезены с севера на армейских грузовиках на юг Ирака, к границе с Саудовской Аравией под видом депортации и там расстрляны (см. "Мидл Ист Икономик Дайджест", Лондон 1992, № 3. 10 Эта ситуация вызвала к жизни поток курдских беженцев, хлынувший, в основном, из Ирака, а также из Турции и Ирана в 1992-93 гг. В поисках лучшей доли они устремились в Москву, чтобы попытаться попасть отсюда в Западную Европу. В Москве они оказались, как в западне - страны Запада отказываются их принимать, оставаться в Москве также нельзя, так как нет средств. В конце концов при помощи Российского Красного Креста удалось значительную часть курдских беженцев временно расселить в подмосковных пансионатах и на квартирах.

Наиболее вероятно, что курдская проблема будет решаться не в глобальном или региональном масштабе, а дифференцированно и поэтапно, в рамках тех государств, где курды проживают компактно и являются национальными меньшинствами. Угроза возможного распада этих государств по национальному признаку или отделения от них курдских ареалов маловероятна. Отсюда и создание нового государства – Великого Курдистана – проект скорее из далекого будущего. Безусловно, сами курды на уровне вековой мечты или идеи никогда не откажутся от такого сценария, но предпосылки к нему пока не созданы.

Курды - народ с более чем тысячелетней историей, представляющий собой совокупность многочисленных племенных групп, расселённых главным образом в районах гор среднего и северного Загроса и в верховьях рек Тигр и Евфрат - в регионе, условно называемом Курдистаном , который в настоящее время поделён между Турцией , Ираном , Ираком и Сирией . Единого курдского языка пока нет, его диалекты относятся к северо-западной подгруппе иранских языков . Большинство курдов исповедует ислам суннитского толка, часть - ислам шиитского толка, также алевизм , езидизм и христианство . Официальных переписей курдов не проводилось. По весьма приблизительным оценочным данным, общая их численность составляет около 40 млн. чел., проживающих в Турции (18 – 20 млн.), Иране (8 — 9 млн.), Ираке (5 — 6 млн.), Сирии (около 3 млн.), странах Европы и Азии (свыше 2 млн.). Несколько сотен тысяч курдов проживают и на постсоветском пространстве, включая Россию.

Этнический Курдистан длительное время находился в состоянии нестабильности, войн и вооруженных конфликтов и полностью зависел от имперских амбиций завоевателей (арабы, персы, татаро-монголы, османы и прочие). На протяжении длительного исторического периода курды вели национально-освободительную борьбу, однако к настоящему времени им так и не удалось создать самостоятельного государства.

Существует достаточно много внутренних и внешних факторов, препятствующих сегодня созданию курдского государства. К основным из них можно отнести: географическую и племенную раздробленность и разобщенность курдов, разный уровень их политического и социально-экономического развития в каждой из стран проживания, отсутствие единого курдского языка, общей политической платформы (партии, движения, фронта), общего национального лидера; нет и внешних сторонников распада существующих стран и создания курдского государства (исключением можно считать лишь готовность США использовать в борьбе против иранского режима любые оппозиционные силы, включая националистические движения, к которым Вашингтон относит и курдов).

Каковы же могут быть варианты решения курдской проблемы в рамках существующих государств?

Наибольших успехов в своем самоопределении и социально-экономическом положении добились иракские курды, которые законодательно получили статус субъекта федерации с самыми широкими правами и полномочиями. Власти Иракского Курдистана самостоятельно управляют регионом, имеют все атрибуты государства, осуществляют внешнеполитическую и внешнеэкономическую деятельность, имеют свои органы правопорядка и вооруженные силы, получают пропорционально численности своего населения 17 % доходов от иракского экспорта углеводородов, курдский язык (его диалекты) признан вторым государственным языком в стране. Наряду с этим, регион достойно представлен в федеральных органах власти (президент Ирака Д. Талабани, 6 постов министров, включая МИД, влиятельная фракция в парламенте и т. п.). Иракский Курдистан выгодно отличается от других частей страны с точки зрения безопасности и благоприятного инвестиционного климата, успехов в восстановлении разрушенных войной экономики, инфраструктуры, систем жизнеобеспечения, здравоохранения и образования. Сохраняющиеся разногласия и противоречия с центральным правительством власти Иракского Курдистана, как правило, решают путем переговоров и дискуссий. Более того, лидеры иракских курдов неоднократно выступали в роли посредников между иракскими арабами-шиитами и арабами-суннитами и, тем самым, способствовали преодолению серьезных правительственных кризисов. Регион стал как бы оазисом стабильности и благополучия в балансирующем на грани гражданской войны Ираке. Иракские курды подчеркивают, что они выступают за сохранение единого иракского государства и не намерены инициировать его распад по этно-конфессиональному признаку. К тому же, пока еще не решен вопрос о, так называемых, «спорных территориях» на административной границе Иракского Курдистана, где исторически проживали курды. Если сегодня Ирак распадется, то около миллиона курдов останутся в арабской части страны. Поэтому президент М.Барзани добивается выполнения правительством Нури аль-Малики соответствующей статьи конституции по подготовке и проведению референдумов среди населения «спорных районов», где курды составляют большинство. В складывающихся условиях только чрезвычайные обстоятельства (военный переворот в Багдаде, начало гражданской войны между арабами, вооруженное нападение извне на регион) могут спровоцировать выход Иракского Курдистана из состава Ирака.

Лидеры иракских курдов М. Барзани и Д. Талабани приложили значительные посреднические усилия и по мирному решению курдской проблемы в соседней Турции. Не без их активного участия турецкие власти пошли на переговоры с отбывающим пожизненное тюремное заключение руководителем Рабочей партии Курдистана (РПК) Абдуллой Оджаланом, который в марте 2013 года обратился к своим сторонникам с призывом прекратить боевые действия и перейти к мирному поэтапному решению курдского вопроса в Турции. Согласованный с турецкими властями план мирного урегулирования курдской проблемы предусматривает: вывод в течение нескольких месяцев боевиков РПК в сопредельные районы Ирака, проведение законодательной реформы, вплоть до внесения поправок в конституцию страны, признающих национальные права и свободы курдского меньшинства, исключение РПК их списка террористических организаций, освобождение всех политических заключенных-курдов, включая А.Оджалана. На заключительном этапе предусматривается добровольное разоружение курдских боевиков и безопасное возвращение их на родину (амнистия). 8 мая 2013 года первые группы курдских партизан перешли турецко-иракскую границу.

Пока трудно судить, насколько действенным и реальным окажется согласованный между РПК и Анкарой план, так как с обеих сторон есть не только его сторонники, но и противники. Традиционно армейская верхушка, представители силовых структур Турции, радикальные исламистские и националистические группировки выступают за силовое решение курдской проблемы. Премьер-министр Р. Эрдоган и, возглавляемая им, правящая Партия справедливости и развития (ПСР) придерживаются более прагматичного курса по отношению к курдам и другим национальным меньшинствам. Р. Эрдоган понимает, что решение курдской проблемы может снять ряд вопросов, препятствующих вступлению Турции в ЕС. Кроме того, голоса курдских избирателей весьма важны для продолжения конституционной реформы и планируемого выдвижения Р. Эрдогана на пост президента страны.

Среди турецких курдов также нет единства. Большая их часть выступает за мирное решение курдского вопроса и поддерживает последние договоренности между А. Оджаланом и Анкарой. Однако среди многочисленных курдских антиправительственных группировок есть и сторонники продолжения партизанской войны. Это, прежде всего, экстремистские, националистические группы, в том числе и, отколовшиеся от РПК, часть из них связана с иностранными спецслужбами, эмигрантскими центрами в Европе, другие — с организованной преступностью на стыке государственных границ Турции, Сирии, Ирака и Ирана (контрабанда, торговля оружием, наркотиками, людьми). Сегодня можно констатировать, что сделан только первый шаг в преодолении курдско-турецкого конфликта, однако, с таким трудом достигнутое перемирие, может быть легко нарушено в результате провокаций с обеих сторон.

Не способствует снижению напряженности в курдских районах Турции и продолжающаяся гражданская война в Сирии. Вдоль турецко-сирийской границы располагаются лагеря сирийских беженцев, здесь же сколачиваются отряды сирийской вооруженной оппозиции, где наряду с перебежчиками из сирийской армии присутствуют, так называемые, добровольцы-мусульмане («воины аллаха», «джихадисты»), наемники со всего Ближнего Востока, боевики террористических группировок «Аль-Каида», «Джабга ан-Нусра» и десятков других.

Как дальше будет развиваться наметившийся вариант мирного урегулирования в Турции, предсказать затруднительно. Скорее всего, он затянется на неопределенное время и может в любое время вновь перейти в фазу открытого военного противостояния.

Еще в более сложном положении оказались сирийские курды. С одной стороны, они всячески притеснялись и дискриминировались по национальному признаку в годы правления сирийского баасистского режима и, естественно, не могут выступать в его поддержку в продолжающейся ожесточенной гражданской войне. С другой стороны, воюющие против режима Б. Асада, разрозненные отряды вооруженной оппозиции также не гарантируют курдам их национальных прав и свобод. Более того, курды обоснованно опасаются, что в случае победы повстанцев к власти в Дамаске могут придти исламистские радикальные группировки салафитского или ваххабитского толка, которые будут ориентироваться на монархии Персидского залива. В таком случае, сирийские курды вряд ли смогут рассчитывать на позитивные изменения своего положения.

В силу изложенного, сирийские курды продолжают придерживаться строгого нейтралитета во внутриарабском конфликте. Б. Асад вынужден был вывести правительственные войска из районов компактного проживания курдов, чтобы сосредоточить их на главных направлениях наступления отрядов оппозиции. Воспользовавшись этой ситуацией, курды стали повсеместно создавать местные органы власти и отряды самообороны, чтобы предотвратить укрепление боевиков на этих территориях. Несмотря на имевшие место боестолкновения с ними (местечко Рас-эль-Айн на турецкой границе и город Алеппо), курдам в целом удается контролировать места своего компактного проживания. Эти районы меньше всего пострадали от гражданской войны, хотя отток курдских беженцев из Сирии в соседний Ирак и имеет место. Дальнейшая судьба сирийских курдов может проясниться лишь после окончания гражданской войны. Их лидеры не выступают за отделение Сирийского Курдистана от других частей Сирии и даже не требуют полной автономии, так как, в отличие от Ирака, сирийские курды проживают анклавами в крупных городах (Дамаск, Алеппо, других), а также в трех различных провинциях Сирии, между которыми имеются районы с арабским населением. Сирийских курдов устроили бы равные права и свободы с арабским населением страны, пропорциональное представительство в новых органах власти и, так называемая, культурная автономия (курдский язык, собственные СМИ, национальная одежда, соблюдение национальных обычаев и обрядов, возможность общения со своими соплеменниками в Турции и Ираке и т. п.).

Учитывая ожесточенность продолжающейся гражданской войны в Сирии, о реальных вариантах решения курдского вопроса в этой стране говорить пока преждевременно.

Положение иранских курдов полностью зависит от политики правящего режима Исламской Республики Иран. Пока районы проживания иранских курдов остаются наиболее отсталыми в социально-экономическом положении, их политические партии и движения преследуются, активисты бросаются в тюрьмы или подвергаются смертной казни. Периодически власти обещают некоторые послабления курдам и выделение бюджетных средств на ускоренное развитие региона, но, как правило, после выборных кампаний об этом забывают. Положение усугубляется и тем, что среди самих курдских партий в Иране нет единства, нет единой платформы. Пока курдский вопрос в Иране находится как бы в спящем состоянии, но бурные события по восстановлению национальных прав курдов в Ираке, Турции и Сирии, безусловно, влияют и на рост национального самосознания иранских курдов. Тегеран также вынужден учитывать происходящие изменения в курдских анклавах соседних стран и принимать превентивные меры по снижению напряженности между курдами и властями.

Ситуация в курдских районах Ирана может в корне измениться в случае обострения военного противостояния Ирана с США и Израилем, например, в случае ракетно-бомбовых ударов по ядерным и другим стратегическим объектам ИРИ. В таком случае, над курдскими районами может быть установлена «бесполетная зона», как это имело место в Ираке, иранским курдам может быть предоставлен статус автономии под американским «зонтиком».

Борьба иракских, сирийских, турецких и иранских курдов за свои национальные права и свободы относится к внутренним проблемам этих государств и напрямую не затрагивает интересов России. По мере легализации курдских партий и движений в этих странах Россия могла бы налаживать с ними контакты по линии палат парламента, партий, субъектов федерации и муниципальных властей, неправительственных и общественных организаций. Безусловно, в российской внешней политике и в работе российских внешнеполитических ведомств необходимо постоянно учитывать повышение роли и значения 40-миллионного курдского народа и динамично развивающихся курдских меньшинств в каждой из стран их компактного проживания.

Иванов Станислав Михайлович, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, эксперт по проблемам Ближнего и Среднего Востока, специально для Интернет-журнала «Новое восточное обозрение».

Курдские политические деятели, вопреки интересам государств региона, стали составной частью региональной политической элиты. При этом, политики этих стран не просто примирились с этим обстоятельством, но начинают понимать, что участие курдов в региональных политических процессах может стать эффективным, в том числе в русле внутрирегиональной конкуренции, когда от позиции курдов зависят позиции тех или иных государств.

Курдский фактор приобретает все большее значение в регионе Ближнего Востока, в том числе для американской и иранской политики. В Иране и в Ираке признается существование курдского народа, курдского языка и курдских социально-культурных проблем. В Иране и Ираке, в отличие от Турции территория, преимущественно населенная курдами, называется Курдистаном. В столице Ирана Тегеране имеется множество улиц и объектов, носящих курдские названия. В отличие от Турции, где политический и общественный успех ожидает курдов, только в том случае, если они идентифицируют себя, как турки, в Иране курдское население, после Исламской революции, интегрированы в иранское государство, как на индивидуальном, так и на этно-общинном уровне. Курды являются составным элементом иранской ментальности, которая предполагает поли-этничность.

Если ранее, обсуждение курдской проблемы происходило между четырьмя государствами – Турцией, Ираном, Ираком и Сирией, то после войны в Ираке, обсуждение данной проблемы происходит уже регулярно в Европе и в США, и теперь в данных обсуждениях неизменно участвуют курды, на том или ином этапе. Курдские политические деятели, вопреки интересам государств региона, стали составной частью региональной политической элиты. При этом, политики этих стран не просто примирились с этим обстоятельством, но начинают понимать, что участие курдов в региональных политических процессах может стать эффективным, в том числе в русле внутрирегиональной конкуренции, когда от позиции курдов зависят позиции тех или иных государств.

По оценкам ливанских экспертов, которых отличает относительная свобода мышления и поведения на фоне «закрытых обществ» Ближнего Востока, арабские, и в какой-то мере, иранские политики оказались не готовыми к тому, что курдские партии и организации в столь высокой степени интегрироваться в стратегические интересы США и Великобритании, стать не только инструментариями, но и партнерами данных держав. Этот феномен воспринимается, как неожиданное явление, не только в связи с тем, что курды в значительной мере оказались потребными в условиях войны в Ираке, но и с тем, что страны арабского мира и Турция, с которыми длительное время осуществлялись сложные партнерские отношения, оказались в некоторой время «задвинутыми» именно благодаря утверждению новой роли курдов в регионе. Курдские политические партии сумели в столь сложных условиях подготовки и проведения войны в Ираке, осуществить эффективную и технологичную политику, вследствие чего стало ясно, что за прошедшие десятилетия курды сумели приобщиться к методам и стилю респектабельной политики, а не ограничиться тем радикализмом, который присущ любому национально-освободительному движению. Все заинтересованные государства Ближнего Востока поняли, что если США и Великобритания примут окончательное решение приступить к последней стадии международного признания независимости курдского государства на севере Ирака, государства региона не будут иметь никаких реальных возможностей предотвратить этот процесс. В связи с этим, турецкие и иранские политические эксперты и комментаторы левого и либерального направления не однократно подчеркивали, что пришло время не обсуждать параметры курдской угрозы и способы устранения данной угрозы, а пути сотрудничества с различными политическими партиями курдов, выяснить наиболее благоприятные позиции в отношениях с государством, которое так или иначе, будет создано в Северном Ираке.

Представители лево-либеральных и социал-демократических партий стран Северной Европы, которые давно и активно заняты курдской проблемой, пытаются разъяснить политикам Турции и Ирана перспективы этого процесса и необходимость признания прав курдов. Курдские политические организации не только возлагают надежды на своих друзей в Европе, но и пытаются проводить политику балансирования, используя противоречия между государствами региона. Задачей курдов является нейтрализация одной державы, в целях активизации своей деятельности против другой (например, установить более доверительные отношения с Ираном для проведения политики давления в отношении Турции). Но если «Демократическая партия» курдов Ирака предпочитает не терять традиционные отношения с Ираном и усилить политические акции в отношении Турции, то «Патриотический Союз» Иракского Курдистана, напротив, пытается удовлетворить стремление США создать определенную угрозу Ирану с территории Ирака. В настоящее время, данные противоречия, в некоторой мере, утрачивают актуальность, когда иракские курды пытаются выработать более согласованную политику, но, так или иначе, курдам все еще не достает консолидации.

Иранские эксперты утверждают, что политика США направлена на создание такой модели Курдского государства, которое не было бы ориентированно на сотрудничество в регионе, а на усиление конфронтации, создания угроз для многих государств Ближнего Востока, и поэтому, данная модель предполагает некое «полуизолированное» существование. Иранцы называют это «американско-израильским» планом, отмечая, что США и Израилю не нужно интегрированное в регион демократическое курдское государство, которому были бы чужды исламские политические принципы. Теперь сложились различные позиции в отношении перспектив создания курдского государства в Ираке, хотя все заинтересованные государства пытаются придерживаться традиционному отношению, то есть декларированное отрицание этой перспективы. Иракский политический класс, практически, готов к отделению курдских земель от Ирака, так, как ситуация, которая сложилась в стране, не позволяет отстаивать ее политико-территориальную целостность, а также отрицать, в принципе, возможность расчленения Ирака на три государства.

При этом, может возникнуть вопрос контроля над основными источниками нефти, но и этот вопрос вовсе не является неразрешимым, и может быть решен, при применении технологических способов. Иракская элита невероятно разобщена, даже можно говорить о растерянности и разложении иракской элиты, которая не в состоянии ни управлять своей страной, не тем более, планировать политическую перспективу. Суннитская элита, практически, уже решила создать свое государство, удержав, при этом, Багдад и контроль над Киркуком, относясь к курдам, к гораздо большей угрозе, чем шиитов. Шииты и сунниты считают курдов чуждым элементом для арабского мира, и с большой охотой согласятся с отделением их земель от Ирака. Иран рассматривает курдов, как весьма опасным и, вместе с тем, верным партнером в зависимости от политической ситуации. Иранцы понимают, что США и Израиль не сумеют реализовать в полной мере и на протяжении длительного времени свой протекторат над Курдистаном, что приведет к высокой зависимости этого государства от Ирана, так, как ни Турция и арабские государства не готовы, и вряд ли, в дальнейшем станут партнерами для курдов. Иранцы занимают выжидательную позицию, когда Иракский Курдистан окажется в русле иранского политического и экономического влияния. Иран развертывает стратегию всяческого ущемления возможностей Турции, с помощью курдов и для Ирана создание в Ираке курдского государства не станет «катастрофой», как это представляется для Турции. Позиция Сирии, где, также, имеется свой Курдистан, приходит к выводу о целесообразности создания курдского государства в Ираке, когда, возможно часть сирийских курдов захотят поселиться там, но в основе данной позиции Сирии лежит понимание значения наличия нового союзника против Турции. Одновременно, обращается внимание на то, что помимо трехсторонних консультаций – Турции, Сирии и Ирана, в которых не может теперь принять участие Ирак (как фактически арабско-курдское государство), происходят двухсторонние консультации между Ираном и Сирией, в результате которых может быть разработан план дальнейших действий по отношению к курдской политической перспективе. Сирию и Иран в этих консультациях представляют уже не только представители разведывательных служб, а также военных ведомств, но и заместители министров иностранных дел.

Курдские общественно-политические круги всегда представляли собой благоприятную среду для деятельности спецслужб различных государств и всевозможных манипуляций. Примечательно, что бывший министр иностранных дел Курдистана Наджи Сабри, по сведениям СМИ, был сотрудником ЦРУ. Находясь в весьма сложных политических условиях курдские организации и их деятели вынуждены были принимать во внимание и нередко руководствоваться оценками и мнениями представителей данных государств. Это нередко приводило к ослаблению и дезорганизации курдского национально-освободительного движения, порождало противоречивые тенденции и идеи. На протяжении двух последних десятилетий курдские организации установили относительно доверительные отношения с Сирией и Ираном и сосредоточили свою борьбу с Турцией и Ираком. Это обусловило антизападнические и антиизраильские настроения курдов, так как США и Израиль рассматривались, как союзники Турции. Такие настроения особенно были распространены в среде Рабочей партии Курдистана, осуществляющей, главным образом, борьбу с Турцией. Курдские организации на Северо-Востоке Ирака, естественно, были более склоны сотрудничать с США и Израилем, как с противниками Саддама Хусейна. Эта более, чем приблизительная оценка, тем не менее, отражает стартовую позицию внедрения в курдскую политическую среду некой новой концепции их национально-освободительной борьбы и соответствующей новой внешнеполитической ориентации. На протяжении 1991 – 2003 годов, в промежутке между двумя войнами в Ираке, присутствие разведывательных служб и групп инструкторов США и Великобритании в Иракском Курдистане было не очень существенным, и системным. Американцев и британцев в этот период интересовали самые общие вопросы, связанные с действиями Ирана, Турции, Сирии, Ирака.

После событий 11 сентября 2001 года США стали проявлять больший интерес к исламским организациям в Иракском Курдистане и, вообще, в курдской среде. В Сулеймании тогда был создан офис ЦРУ, официально называвшийся, как «гуманитарная организации», базирующаяся в штате Атланта. Великобритания создала в Иракском Курдистане два небольших аэродрома для регулярных рейсов, осуществляемых, с британской военной базы на Северном Кипре, которые обслуживали, прежде всего, офисы разведывательной службы Великобритании. За полтора года, предшествующих военной операции в Ираке, в Иракском Куродистане была создана уже солидная агентурная сеть, которая использовалась во многих направлениям, прежде всего, в иранском. Под контролем американцев и британцев, Иракский Курдистан был, буквально, очищен от агентуры Ирана и Турции. В этой деятельности очень существенное содействие было оказано Израилем, что, между тем, не всегда приветствовалось Великобританией, выступающей против тех планов, которые вынашивает Израиль в отношении Иракского Курдистана. В настоящее время, в Иракском Курдистане, во всяком случае, на территории, которая контролируется Региональным правительством, практически вся оперативная работа проводится с ведома или под полным контролем офисов разведслужб США и Великобритании. Представляет интерес то, что в общественном сознании курдского населения успело укорениться мнение, что сотрудничество с США является важным условием «патриотического поведения». США и Великобритания провели специальные исследования в Иракском Курдистане, выясняя условия и возможности создания на его территории аэродромов, радаров слежения, других баз военного назначения, коммуникаций. Данные планы давно обсуждены с политическими руководителями Иракского Курдистана, на принципиальной основе, с учетом политических и экономических реалий.

Вместе с тем, более широкую и последовательную работу проводит в Иракском Курдистане Израиль, занимаясь военно-образовательными программами, в том числе подготовкой до 400 офицеров и специалистов по разведке на территории Израиля, в учебных заведениях. При этом, обучающимся прививаются некоторые идеологические типы поведения, мировозрения и политические ориентации. С начала 2006 года специально для выполнения задач в Иракском Курдистане созданы частные организации военно-наемного типа, которые подписали с властями специальные договора, регламентирующие их работу. Следует отметить, что, сначала в британских, а затем в американских офисах созданы группы специалистов по политическому проектированию. Эти группы не многочисленны, они не имеют достаточно четких и определенных планов работы и указаний руководства, им было дано право самим разрабатывать проекты. Данные группы, скорее всего, созданы по примеру Израиля, который занимается политическим проектированием в отношении курдов на уровне университетов и гражданских аналитических центров, но работают на разведку и правительственные учреждения Израиля. Британские представители были шокированы, когда израильтяне продемонстрировали, каким образом они принимают участие в кадровой политике и различных назначениях в политических структурах Иракского Курдистана. Это послужило вмешательством Великобритании, которая выразила возражения по поводу участия Израиля в назначение военных кадров. Пока имеются обязательства, что сфера должна контролироваться США и Великобританией. По признанию британских экспертов, курды очень быстро развиваются, быстро воспринимая современные политические идеи и отличаются от арабов большей дисциплинированностью и, испытывая комплексы, все больше стараются продемонстрировать свою способность к строительству государства. В Иракском Курдистане наблюдаются настроения подозрительности, многие политики все более становятся мнительными, популярны «контр-разведывательные» настроения, общая подозрительность, что присуще курдам, которые всегда отличались взаимным недоверием, стремление не выходить за рамки небольших группировок. Все это, весьма благоприятно влияет на возможности манипулировать ситуацией в этой стране, осуществлять различные инициативы диверсионного, разведывательного и радикального характера.

В настоящее время, в Иракском Курдистане имеется немало обособленных группировок, которые так или иначе ориентируются, спонсируются, контролируются со стороны внешних сил. Британские эксперты убеждены, что в дальнейшем курдская среда еще в большей степени будет иметь внешних партнеров или подвержена внешнему «патронажу». Имеются отдельные признаки того, что британские политические проектировщики предлагают сформировать в Иракском Курдистане федеративное государственное образование, состоящее из двух кантонов – северного и южного, где доминируют две ведущие политические партии. Видимо, ставится задача разработать максимально управляемую модель курдского государства. В последние два – три года, то есть после завершения основной стадии войны в Ираке, повышенную активность в отношении Иракского Курдистана стала проявлять разведывательная служба Сирии, и параллельно политические учреждения этой страны. Сирия имеет определенные задачи в Иракском Курдистане, связанные с проблемами ее национальной безопасности. В сфере политических отношений, Сирия предлагает курдским политикам роль посредника с арабскими государствами, с которыми у курдов возникают различные проблемы. Это очень важный ресурс для курдских политиков, причем, по мере усиления курдского государства на севере Ирака, данные проблемы становятся серьезнее и предметнее, и, конечно же, курды нуждаются в постоянном партнере в лице столь влиятельного в арабском мире государстве, как Сирия.

Сирия в полной мере использует курдский фактор для создания противовесов в регионе, обладает значительным опытом, и является, пожалуй, единственным государством на Ближнем Востоке, которое, практически, никогда не проводило репрессивной политики в отношении курдов, и имеет большие надежды на доверие с их стороны. Кроме того, по мере укрепления власти президента Башира Асада, проведения умеренных реформ, все более, получает развитие идея о полиэтничности Сирии, включающей ряд этно-конфессиональных сообществ. В связи с этим, Сирия, по существу, ненарочито и не официально предложила свое решение курдской проблемы в условиях унитарного государства. Это, в современных условиях, весьма импонирует курдским политикам и политическим партиям Ирака, которые не собираются вмешиваться дела сирийских курдов (численность до 1,5 млн. чел.). Курды Ирака постараются разрушить традиционные позиции Сирии, Турции и Ирана в отношении курдских проблем, и в этом направлении роль Сирии может стать весьма интересной. Это обстоятельство, может привести к тому, что Сирия будет иметь разведывательные позиции в Иракском Курдистане, также, как и западные державы, на легальной основе. Курдские интеллектуалы в Европе, придерживающиеся лево-исламских идей, подбрасывают в СМИ идеи создания ирано-шиитского «пояса», с участием Ирана, Сирии, Ливана и Курдистана. Эта идея хорошо известна и распространена, но участие в этом «поясе» Курдистана стало новым элементом в данных рассуждениях.

Печатать страницу

КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС. Курды компактно населяют в основном историческую область Курдистан на юго-западе азиатского материка, которая занимает смежные территории юго-восточной Турции, северо-западного Ирана, северного Ирака и северной Сирии. Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.

Географическое положение. Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально – «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.

Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг – от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Этнодемографический очерк. По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой – курманджи, во второй – сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) – на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране – родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.

Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие – знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).

Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов – мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам, мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь – гораздо меньше. Шииты, в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения – около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.

Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке – около 16%, в Сирии – около 4%, в государствах бывшего СССР – около 1%. Остальные проживают в диаспоре.

На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.

Социально-экономические отношения. Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.

Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.

Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры – торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.

Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.

Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.

Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.

Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой – в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.

В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.

Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.

ИСТОРИЯ Курды – один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VI–IV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.

Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (7–13 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (11–15 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.

В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 959–1015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 985–1085, Шаддадиды (951–1088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (1169–1252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин.

Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.

Начало 16 в. – важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя, захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.

Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка – беи, ханы, ага, шейхи – в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр – курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане – Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 – начале 20 вв. национально-освободительного движения.

Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 1854–1855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 – начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 1908–1909, во время Иранской революции 1905–1911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.

Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 19–20 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.

Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение. После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.

В 1920–1930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы – в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави – в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана – в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время – комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.

Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.

Курдское движение в эпоху холодной войны. Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население – курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран – союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления – Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.

После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950–1960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.

Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.

Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» – «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район – «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.

Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна, провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.

Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.

Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада, установленный на рубеже 1960–1970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».

После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.

Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 1960–1970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.

К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х – начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.

С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.

В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 1967–1968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.

Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия – Ирану, автономия – Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.

Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.

Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.

Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.

В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (1980–1988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.

Курдский вопрос на современном этапе. Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 1980–1990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.

В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.

В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.

Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).

Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).

Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 20–30 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.

Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.

Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.

Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик – бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.

В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии – ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий – Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.

Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.

Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 6–9 месяцев организовать новые парламентские выборы.

Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII – начале XIX в. М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время . М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению (начиная с XVI века), часть I–II, СПб, 1996
История Курдистана . М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции (1986– 995 ). М., 2001

Найти "КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС " на