Проблемы научной фантастики неразрывно. Научная фантастика — проблемы определения (литературный обзор)

Сравнительная онтология фантастики Традиционно различают онтологию как теорию бытия и эпистемологию как теорию познания. Под онтологией философия понимает тот из своих разделов, который исследует начала всего сущего, то есть то, что в бытии является постоянным,

Эпистемология фантастики{3} Вступление Этот раздел ничем не напоминает свою первоначальную версию (первого издания). Я посчитал тот вариант недостаточным, так как в стремлении сказать обо всем мне ни о чем не удалось высказаться в полной мере. Эпистемология - это теория

Генерирующие структуры фантастики Теперь обратимся к тем элементарным операциям, которые лежат в основе творчества в сфере фантастической литературы:1) восприятие готовой структуры событий с локальными или же нелокальными подстановками;2) простая или сложная

Структурные классификаторы научной фантастики Повторим вкратце, что мы определили в качестве основных компонентов структурного анализа фантастики. Пытаясь разделить на составные части генератор фантастики, мы обратились к элементарным операторам, начиная от

V. Социология научной фантастики Характер замкнутого анклава, который присущ фантастике по сравнению с остальной литературой, своеобразен. Если отбросить программные манифесты, то не существует в поэтической критике ничего такого, что можно было бы назвать делением

3.1. Социальные и когнитивные языковые нормы 3.1.1. Понятие нормы в лингвистике Активное использование термина норма в лингвистических исследованиях обусловлено значимостью для языка / речи критерия «нормативно – ненормативно». С одной стороны, языковая система является

Семен Семеныч Вопросы и языковые игры

1.4. Языковые каркасы Р. Карнапа Возможно, кому-то вопрос о том, как ставилась и решалась проблема соотношения реальности и языка в рамках логического позитивизма, покажется, по меньшей мере, надуманным, ибо ни одно философское направление в XX в. не выразило такого

Менее полувека назад был совершён первый полёт человека в космос. Отступая во времени, это событие представляется всё более значительной вехой в истории нашей планеты. Сейчас становится особенно важно понять вектор дальнейшего движения человеческой мысли и найти те критерии, что позволят дать верную оценку прошедшему. Ведь только сейчас мы начинаем осознавать, насколько переломным оказался минувший век для всей нашей цивилизации. Человек, до того слепо ползающий по поверхности планеты, вдруг выпрямился и с невероятной быстротой разорвал оковы земного притяжения. Перед ним воочию раскрылась неисчерпаемость мира, подарив непредставимые ранее возможности.

Совершенно ясно, что искусство непременно должно было откликнуться на происходящие изменения в жизни. Так и произошло. В литературе появилось и окрепло направление научной фантастики, призванное выразить неиссякаемое стремление людей заглянуть за горизонты познания, понять будущее и как-то спланировать его. В науке это называется принципом опережающего отражения.

Естественно, что безоглядное устремление в будущее - системное качество молодых людей, беззаботно ощущающих перед собой океан долгой жизни. Избыток сил и впечатлительности позволяют выстраивать желаемый образ будущего и со всей пылкостью романтического энтузиазма стремиться к его осуществлению. Качественная фантастическая литература помогает структурировать ожидания и туманные мечты, лучше понять свои собственные предпочтения. Она будит не только чувства, конкретизируя их, но и мысль. Разумеется, фантастику любят отнюдь не только молодые люди, а о будущем задумываются люди всех возрастов. Само появление фантастики - важная ступень развития массового сознания. Пластичность же юношеской психики и её открытость всем проявлениям жизни делают всякое воздействие на неё исполненным особого смысла.

Между тем, в школе на уроках литературы о фантастике ничего не говорится, хотя самые читаемые школьниками книги - именно этого жанра. Получается, что существенная и, что самое важное, перспективная часть молодёжной культуры никак не стыкуется с соответствующим школьным предметом. А ведь именно наши дети будут строить будущее, выбирать пути его развития. И нам придётся так или иначе смиряться с их выбором, потому что у младшего поколения всегда есть преимущество во времени. Не лучше ли уже в школьном возрасте направлять соответствующий интерес молодого человека? Ведь если интерес произволен, то произвольны и, следовательно, более поверхностны результаты в целом по обществу.

Сейчас молодёжь читает преимущественно фантастику, в которой нет чётких нравственных ориентиров и минимально представление о связи с реальной жизнью. Увлечение жанром превращается в отвлечение от проблем агрессивного внешнего мира, не вызывая стремления изменить существующее положение. Об этом свидетельствует успех направления фэнтези, а также космической оперы и киберпанка.

Фэнтези - фантастическая сказка, в которой в мире магии и колдовства, как правило, действует непобедимый герой с мечом. Часто он попадает в волшебный мир из нашего мира; происходит это случайно и никак не объясняется. Действие развивается по законам боевика, соответственно и поведение персонажей. Классикой фэнтези считается творчество Р. Толкиена, создавшего огромный мир с многовековой историей и особенным языком.

Движение так называемых «толкиенистов» ярко демонстрирует все стадии последствий массового гипноза, оказываемого талантливо написанным произведением, которое почти не имеет точек соприкосновения с объективной реальностью. Главного героя постоянно склоняют к сотрудничеству светлые и тёмные силы. Если в классике жанра выбор в пользу светлых сил был однозначен, то в последнее десятилетие гораздо чаще стали звучать мотивы «серого» пути, ведущего к совершенному самодовлению ни от кого не зависящей личности. Более того, появились и окрепли мотивы выбора «чёрного» пути, а само представление о добре и зле размывается не только на примере частностей, но и в целом в концепции автора (Н.Д.Перумов, С.В.Лукьяненко).

В произведении, построенном по принципу космической оперы, магический антураж заменяется на топорно нарисованный техногенный. Киберпанк характеризуется ещё большей технологичностью и депрессивностью подачи материала.

Фактически мы имеем дело с зеркальным отражением происходящих в нашей стране коллизий. Распад нравственного стержня есть желанное явление для бездушного мира бизнеса, озабоченного сиюминутной личной выгодой. Этический релятивизм в сочетании с эскапизмом - вернейшее средство для нивелирования островков самостоятельно ищущей мысли.

Можно и нужно привлекать внимание подрастающего поколения к лучшим образцам русской фантастики, но именно научной, с чёткой пространственно-временной фабулой и ясными целями изложения, благо на таком материале можно апеллировать не только к душе, но и к интеллекту юного читателя.

К вящему сожалению, современное литературоведение позволяет скорее получить представление о таких «писателях», как Эдуард Лимонов или Венедикт Ерофеев, в то время как огромный пласт нашей литературы фактически не востребован. Серьёзнейшие футурологические изыскания глубоко и многопланово образованных людей, постановка действительно важных и актуальных проблем современности и будущего, - всё это оказывается за бортом современной науки и, соответственно, школьного преподавания. В школе же изучаются малозначительные и малочитаемые Н.И.Тряпкин и В.С.Розов…

Говоря о литературной традиции, будем строго различать фантастику как метод целостного построения от фантастики как подчинённого приёма. У Н.В.Гоголя самостоятельную жизнь ведёт нос, но это не означает, что автора «Носа» можно записать в предшественники А.Р.Беляева с его «Головой профессора Доуэля». Фантастика в произведениях М.А.Булгакова также отнюдь не самодостаточна, хотя, например, «Собачье сердце» и перекликается формально с творчеством того же Беляева. Между тем многие из «рассказов о необыкновенном» И.А.Ефремова, несмотря на минимум фантастического элемента, вполне подходят под определение фантастики. Без фантастической идеи, пускай и совсем маленькой, этих рассказов нет, в то время как произведения Булгакова вполне могут обойтись и без выдуманного.

Работа с фантастическим произведением на школьном уроке - совершенно особое занятие, требующее от преподавателя готовности вести разговор одновременно по нескольким линиям - научно-технической, социальной, этической, эстетической и философской.

Почему так важно обращение именно к отечественной научно-фантастической традиции? Русской литературе вообще свойственны особый гуманизм и постановка самых глубоких вопросов жизни. Насыщенная оригинальными техническими идеями, значительная часть американской фантастики совершенно отчуждена от самого человека. Редкие взлёты духа в ней выражают явление случайное и ничем кроме личного предпочтения персонажа не обусловленное. Человек в массе произведений либо занят решением какой-либо остроумной технической проблемы, либо «галактической» политикой, а его характер, манеры, желания и представления о жизни полностью соответствуют современному западно-американскому стандарту. Ясно, что на фоне стремительно изменяющейся жизни такое плоское понимание человека будущего недопустимо.

В отечественной научной фантастике проблема человека стоит на первом плане и выражена она многопланово. Герои вынуждены по ходу действия решать сложные нравственные задачи, для чего привлекается значительный багаж наук не только технических, но и гуманитарных. Ещё Беляев, сознавая неполноту своего творчества, указывал на то, что содержанием научной фантастики должны стать новые общественные отношения и попытка изображения людей нового мира.

Мечта о приложении научных достижений к преобразованию природы, общества и самого человека составляет сущность настоящей научной фантастики, тесно связанной с традицией философии русского космизма. Повышение интеллектуальной сложности жизни неуклонно требует и высшей тонкости моральных решений. Радикальный перекос в сторону экстенсивного познания и обмена поверхностной информацией привёл к тоталитаризму, с одной стороны, и демагогическому плюрализму, с другой. Соответственна и задача школьной литературы - способствовать углублению впечатления от прочитанного и умению рефлексировать происходящее в жизни, отстраиваться от частного, понимая целое. Лучшие произведения русской научной фантастики несут универсальную идейную нагрузку, их многосторонность и наличие стержневого нравственного начала в состоянии сыграть огромную педагогическую роль.

Прежде всего - это И.А.Ефремов, чьи произведения необычайно насыщены и многовекторны. Образы ефремовских героев - явление в мировой литературе беспрецедентное. Эти люди будущего (а мы сейчас говорим лишь о фантастических произведениях мастера) наделены даром глубокого понимания законов мироздания и своего в нём места.

Мысль - слово - дело. Такая триада - основа духовного развития человека, в котором в силу естественного соотношения положительных качеств больше, иначе он бы не состоялся как вид. Диалектика глубинных основ бытия раскрывается автором в каждом эпизоде, отчего возникает ощущение полноты и монолитности текста. Будучи одновременно крупным палеонтологом, писатель утверждал единство эволюционных механизмов. На биологическом уровне преуспевали те виды, которые меньше зависели от окружающей среды. Человек в этом смысле универсален. Но он должен быть столь же универсален и психологически, не растворяться бездумно в сопутствующих социальных условиях, а сознательно понимать их границы и условность. Индивид, полностью отдавший своё «я» окружающей жизни, - тупик развития, изменения мира психологически сломают его, так же как погибнет узко приспособленное животное при изменении условий жизни в ареале его обитания.

Человек - это не только сумма знаний, но сложнейшая архитектура чувств, но развитие умственных и психических сил будет полноценно лишь на фоне физического здоровья, потому что пламя напряжённой мысли и ярких чувств не может полыхать в бумажном стаканчике. Красота - не личное произвольное предпочтение, но объективная целесообразность того или иного построения, а сознание бесконечности пространства и времени - необходимая составляющая плодотворного творческого процесса. Вселенная обязательно обитаема, потому что появление человека - следствие закономерностей развития материи, которые едины в наблюдаемом космосе.

Огромная роль на этом сложнейшем пути принадлежит женщине. Ефремов преклонялся перед женским началом. Женщина - вдохновительница и охранительница, и прекрасное всегда более закончено в женщине и отточено в ней сильнее. Восхождение любого общества неизбежно начинается с возвеличивания женщины; там, где женское начало угнетается или уподобляется мужскому, наступает деградация. Галерея «ефремовских женщин», выписанных с великой любовью и уважением, достойна отдельного места в литературоведении. Сильные и весёлые, преданные и бесстрашные, такие женщины могут создать вокруг себя пространство, очищающее ноосферу.

Как видно, даже простое перечисление вытекающих один из другого выводов Ефремова занимает немалый объём. Писатель был весь устремлён в будущее, но ясно понимал, что только на основе исторической памяти возможно жизнеспособное построение. Он предвидел неизбежное развитие третьей сигнальной системы (интуиции) - аналога звездолёта «прямого луча» с их общей способностью мгновенного достижения необходимого результата.

Различение связей между внешне отстоящими друг от друга явлениями, понимание громадных сил, заключённых в человеке, героический реализм и романтика в изображении персонажей свойственны творчеству Ивана Ефремова.

Схожей силой убедительности обладают фантастические повести В.П.Крапивина - ныне здравствующего патриарха детской литературы и педагога - основателя знаменитого детского отряда «Каравелла». Вот строки из устава отряда: «Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы я их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то другой раньше меня. Если мне когда-нибудь станет страшно, я не отступлю. Смелость - то, когда человек боится и всё-таки не сворачивает с дороги...»

Серьёзнейшие проблемы детства, а именно - взросление, социализация и взаимодействие с миром взрослых - раскрываются в крапивинских повестях с особенно пронзительной силой и точностью. Крапивин задаётся вопросом: почему современная школа ценит и формирует в учениках лишь два свойства: не получать двоек и быть послушными? Разве в этом её высокое предназначение? Разве обществу прежде всего и главным образом нужны нерассуждающие исполнители, винтики и болтики?

Не надо адаптироваться к реальности. Надо её менять. Это - основа крапивинского мировоззрения. Обращённое к детям, такое понимание жизни сталкивается с яростным сопротивлением тех взрослых, для которых дети - вечная помеха для ни к чему не обязывающего существования.

В цикл «В глубине Великого Кристалла» вложено то же жизнеутверждающее начало осознания разомкнутости, беспредельности мира. Идея Великого Кристалла с Дорогой между гранями - внешнее отражение важности овладения пространством своей души. Неудивительно, что именно дети, не стеснённые предрассудками и стереотипами, становятся вестниками этой беспредельности, навигаторами по различным граням Кристалла, и от них зависят те или иные перемены огромного мира. Глубокая взаимосвязанность событий, чуткость к «моментам истины» - этим акупунктурным точкам жизни - находятся в полном соответствии с пространственными «точками перехода» и физическим преодолением вселенских просторов.

Но эти дети, свободно шагающие по сопределью и дружащие со звёздами, беззащитны и уязвимы, как всякие другие дети, и даже ещё больше, потому что их необычность - источник неприятия их взрослыми и многими сверстниками. Охрана детства, особая чуткость к необычным способностям детей - основа гуманной педагогики, провозглашаемой ныне Ш.А.Амонашвили. В полной мере соответствует этим представлениям творчество Крапивина с его бьющимся нервом ранимой детской души.

Нравственная чистота и бесстрашие «крапивинских мальчиков» сродни энергетичному обаянию и самоотверженной твёрдости «ефремовских женщин». В этих ребятах, открывших в себе те самые ефремовские способности «прямого луча», заключено будущее мироздания. Будущему нужны люди, умеющие мыслить и чувствовать космическими категориями. А нам нужна молодёжь, имеющая опыт подлинной, духовной жизни. Книги командора Крапивина повышают иммунитет сердца - последний барьер на пути мутного потока развязной идеологии потребительского общества.

Ранняя фантастика В.В.Головачёва проникнута целой гирляндой уникальных идей, сплавленных воедино с оригинальными фигурами людей будущего. Характеры целеустремлённых, сильных и великодушных спасателей и звёздных пограничников, которые проходят сквозь осознание неисчерпаемости и таинственности космоса, открывая свои собственные резервы, невольно вызывают желание подражать. Вечные вопросы любви, долга, дружбы и границ адекватного ответа на агрессию ставятся писателем со всей остротой. Понятия космоэтики, вселенской экологии и терпимости к иному существованию являются центральными в таких романах как «Реликт», «Чёрный человек», «Реквием машине времени»… Герои этих и ряда других произведений обладают достоинствами и способностями, далеко превосходящими нашу действительность. Но это не делает их «суперменами», все способности с приставкой «сверх» - лишь необходимое условие для решения сложнейших проблем выживания человечества в космосе. Герои Головачёва тонко вслушиваются в мелодику происходящего, а их лиричность и разнообразные знания нисколько не мешают быстроте мысли и действия.

Особую роль в общественной организации занимает СЭКОН - служба Социально-Этического Контроля и Наблюдения (аналог ефремовской Академии Горя и Радости). Эксперты-соэтики обладают правом «вето» при разработке и воплощении в жизнь тех или иных решений, чья этическая ценность представляется им сомнительной.

Головачёв зримо продемонстрировал, что обыватели обречены на погрязание в созданной ими самими или навязанной извне виртуальности. Легко доступные материальные блага в мире головачёвского будущего не решили экзистенциальной проблемы человека, а лишь ярче высветили её. Домом обновлённого человечества должна стать вся Вселенная, для чего необходимо познание самих себя и бережное отношение к тайнам космоса. Для нас, стоящих на пороге технологической революции с приставками нано- и био-, такой подход представляется единственно возможным.

Характерны и стилистические достоинства этих писателей.

Язык Ефремова густ и тяжёл, но удивительно пропорционален, подобно дорическим колоннам Парфенона. Это тяжесть золотого самородка. Чеканные формулировки соразмерно выстроены и уравновешены. Ефремов владеет словом, точно алмазным резцом, и этим резцом вытачивает на друзе минералов выпуклое изображение совершенного мира.

Отблески лучей окаймляли контуры медных гор серебристо-розовой короной, отражавшейся широкой дорогой на медленных волнах фиолетового моря. Вода цвета густого аметиста казалась тяжёлой и вспыхивала изнутри красными огнями, как скоплениями живых маленьких глаз. Волны лизали массивное подножие исполинской статуи, стоявшей недалеко от берега в гордом одиночестве. Женщина, изваянная из тёмно-красного камня, запрокинула голову и, словно в экстазе, тянулась простёртыми руками к пламенной глубине неба. Она вполне могла бы быть дочерью Земли - полное сходство с нашими людьми потрясало не меньше, чем поразительная красота изваяния. В её теле, точно исполнившаяся мечта скульпторов Земли, сочетались могучая сила и одухотворённость каждой линии лица и тела. Полированный красный камень статуи источал из себя пламя неведомой и оттого таинственной и влекущей жизни.

Язык Крапивина совсем иной. Но, как говорил один ефремовский герой: «Оттенки красоты бесконечно разнообразны - в этом богатство мира». Главное, чтобы была соблюдена мера. Для каждой подробности и мелкой частной детали Крапивин находит удивительно ёмкое слово, вливающееся в общее повествование единственно возможным образом. Это не увесистое золото, но прозрачный хрусталь. Лёгкость и кажущаяся простота крапивинского языка напоминает более воздушный вариант «лаконизма и динамики пушкинской прозы». Сравнение отнюдь не надуманное. Вчитайтесь сами:

Однажды мальчишки принесли и показали мадам Валентине монетку из города Лехтенстаарна… Да-да, в точности такую же: с профилем мальчика, числом «десять» и колоском. Эту монетку разглядел издалека (а вернее ощутил с помощью нервов-лучей) маленький кристалл, который подрастал у мадам Валентины на подоконнике среди кактусов.

И сейчас он, Яшка, сразу узнал монетку! А узнав её - вспомнил остальное!

Да-да, он вырос в обычном цветочном горшке. Но вовсе не из обычного зерна, а из редчайшей звёздной жемчужины, какие иногда прилетают на Землю из космоса в период густых августовских звездопадов… И растила его мадам Валентина не просто так. Она создавала крошечную модель всеобщего Мироздания. Потому что была уверена: Вселенная имеет форму кристалла…

Наверно, мне показалось или просто придумалось потом, но сейчас вспоминается, как при каждом взмахе его коричневой ломкой руки вдали открывалась то улица с причудливыми домами, то панорама целой столицы, размытая в предзакатном воздухе, то морская даль с жёлтыми от солнца парусами... Гибкий, с разлетевшимися волосами, покрытый бронзовым налётом, Сашка дирижировал пространствами. Смеясь, он оглядывался на меня... И это одно из самых хороших воспоминаний в моей жизни.

Язык Головачёва уникален по-своему. В русской литературе особое место уделено пейзажу, портрету и психологическим характеристикам; описания Льва Толстого, Шолохова или Астафьева при всей внешней различности являются выдающимися фактами владения словом и демонстрируют удивительное взаимодействие между силой впечатления и осознанной ясностью его выражения. Головачёв пошёл ещё дальше - он добился поразительных результатов при описании космических катаклизмов, необычных состояний материи или сознания, не похожих ни на что человеческое. То есть раздвинул границы воображения, проникнув скальпелем русского слова в самые экзотические глубины мироздания.

Мрак в углу комнаты вдруг загустел, стал плотным, как желе, потёк струёй на середину помещения. Повеяло холодом, звёздной пылью и г л у б и н о й…

- Уходи, - раздался в теле Шаламова, в каждой его клеточке, звучный бархатный голос. - Уходи в инобытиё, человек. Оставаться на Земле опасно, сородичи не поймут тебя, и всё, что ты там делаешь - лишнее. Ищи Вершителя, он - Единственное и Вечное Начало всему, что называется бытиём, он поможет тебе.

- А ты? Значит ты - не Вершитель?

Вихрь мрака посреди комнаты в з м а х н у л к р ы л о м, раздался тихий смех, раскатистый, гулкий, но необидный. Впрочем, смехом эту песнь излучений и пляску полей мог назвать только маатанин.

- Я - Посланник, ещё один богоид, если пользоваться твоей терминологией. Уходи, пока не поздно. Твоя дорога не ведёт на Землю, жизнь которой хрупка и ранима.

- Но мне необходимо кое-что земное, я не могу без… некоторых… вещей.

- Сможешь. - Тот же смех и, следом, стремительное падение в глубину мрака… звёзды… ветер в лицо… слёзы, тоска… свет!

Смех и слёзы всё ещё жили в его памяти, когда Шаламов открыл глаза. С в о и глаза, человеческие, способные видеть лишь в узкой полосе электромагнитного спектра.

- Сон, - вслух проговорил Шаламов. - Это был сон.

Представленные авторы триедины в существе воздействия на читателя. Однако каждый при этом имеет различные установки мировосприятия. Ипостась Ефремова - это устремление к вершинам духа. Ипостась Крапивина - погружение в прозрачные глубины души. Ипостась Головачёва - раскрытие всей широты поля деятельности творческого интеллекта и воли.

Писатели предлагают гипотезы, которые заинтересуют «технарей», ставят проблемы, близкие гуманитариям, завораживают красотой слога. Современность и своевременность их произведений велика не только по содержанию, но и по форме, на которую школьники обращают внимание в первую очередь.

Будем помнить, что пассивно-созерцательное отношение многих ребят к действительности с потугами скрыться от неё - результат идейной инертности взрослых. А эпизодическое негодование на сегодняшнюю жизнь в семье или школе воспринимается подростками со снисходительными улыбками. Потому что такое негодование стихийно и в лучшем случае призывает к прошлому. Но возвращение никогда не достигает цели. А молодёжь всегда смотрит в будущее. И если положительный образ будущего не будет вовремя сформирован, его место займёт другой образ, который перерастёт в бессознательную убеждённость, что нас ждут одни катастрофы, войны с киборгами или жизнь в матрице. А раз приговор подписан - можно всё. И одновременно ничего не нужно… Две крайности, смыкающиеся в отрицании изначальной плодотворности жизни. Но человек всегда должен быть на пороге нового, потому что он сам нов каждое мгновение. И лишь огнём мысли и ярким чувством можно складывать облик грядущего.

Реальная история редко укладывается в разлинованные клеточки календарей и хронологий. Вот ведь и XX век, занавес которого опустился на наших глазах, начинается тоже не с 1901 года, если судить по действительно выдающимся историческим событиям, которые и сформировали его облик. Двадцатое столетие – а мы сейчас обладаем редкой возможностью оценить весь «портрет столетия» целиком – началось, скажем так, немного позднее.

А писатели – фантасты, наоборот, открыли его чуть раньше канонического летоисчисления: как минимум, за пять лет до официального начала последнего века второго тысячелетия нашей эры.

Ещё в средние века появились книги, которые мы можем назвать намёком на фантастику. Книга Таммазо Кампанелла «Город Солнца» представляет перед нами некий фантастический облик, почти идеальный, но всё – таки немного страшный, пугающий. Жанр фантастики по-настоящему проявил себя в XIX столетии. В русской литературе ростки фантастического представления о мире появились в произведениях Ф. Одоевского (предсказание появления самодвижущихся дорог), в мировой литературе мы можем наблюдать предвиденье появления большого ряда различных технических открытий и усовершенствований (Жюль Верн, Герберт Уэллс).

Прогностическая функция фантастики сводится к созданию новых идей, разрешающих те или иные научно – технические проблемы, в том числе и те, которые ещё не поставлены современными наукой и техникой или ещё не стали предметом интенсивных научных исследований и технических разработок.

Однако может ли писатель – фантаст предвидеть решения проблем, ещё не ставших предметом научного рассмотрения? Безусловно может. И произведения многих писателей-фантастов являются тому подтверждением.

Для меня фантастическая литература интересна тем, что она создаёт мир, непохожий на серые, привычные будни.

Творения писателей – фантастов рисуют перед нами необычную для нас картину. Может быть, она не идеальна и не похожа на наши сказочные мечты, но там возникает жизнь, похожая на реальную, то есть вполне правдоподобная. Мне кажется, жизнь тех людей, которые живут в других мирах, созданных необузданной фантазией писателя, - нелёгкая: у них свои проблемы, не уступающие нашим.

Люди будущего (иногда писатели-фантасты при помощи некой машины времени перемещают своих героев не только в запредельное будущее, но и в незнакомое прошлое) и похожи и не похожи на нас. У них такие же мысли и стремления, они так же по – своему беззащитны в суровом мире, но всё – таки их мир другой, и они вынуждены приспосабливаться к этому миру и стать другими.

Даже по сравнению с нами герои фантастических произведений кажутся одинокими, причём их одиночество представляется нам вселенским, бесконечным.

Выглядят они «умнее», потому что жизненный опыт и багаж научных знаний поддерживают их во всём.

Лик судьбы, который повернулся к ним, - бунт. Фантастические бунтари вынуждены быть сильнее, а иногда и опрометчивее нас.

Мне всегда было интересно наблюдать природу человеческих характеров, с которыми я знакомилась через чтение фантастической литературы.

Может быть, это продиктовано моим возрастом, но наблюдать особенности человеческих характеров, мир страстей, накал обстоятельств, которые предстают перед нами во время чтения романов Гарри Гаррисона.

Я постараюсь сопоставить с его произведениями творения других писателей-фантастов. Мне любопытно увидеть совершенно неодинаковые - ирреальные миры, сотворённые разумом и фантазией художников – фантастов XIX, XX и уже начала XXI века.

Любой большой художник слова является одновременно и философом, то есть мыслителем, разрабатывающим основные вопросы мироздания, частной человеческой позиции в отношении к основным проблемам бытия: добра и зла, способов определения своего отношения к миру. Он (писатель) делает попытки определения своего места своих героев в человеческом сообществе, и не только.

Все эти грани человеческого сознания отражены в произведениях писателей-фантастов, которые в своих книгах никогда не пытались просто развлекать читателя, а всегда будили мысль, как, впрочем, и все большие художники слова. И Герберт Уэллс, и Рэй Бредбери, и Гарри Гариисон, и другие писатели-фантасты художественными картинами внушают нам, что будущая жизнь (возможная) не так безоблачна, как это может показаться на первый взгляд.

Ведь что такое фантастика? В словаре это слово трактуется так: во-первых, это то, что основано на творческом воображении, фантазии, а во-вторых, так называют литературные произведения, содержание и форма которых не имеют прямого соответствия действительности. В-третьих же, нечто невообразимое, невозможное.

Значит, в самой трактовке понятия присутствует парадоксальность. Воображаемое и невообразимое Писатели-фантасты дали возможность невообразимому раскрыться с помощью воображения, нарисовали не просто картины будущей жизни, а заставили читателей задуматься о проблемах ответственности человека за всё, что он совершает; о масштабах одиночества конкретного человека и всего человечества во Вселенной, то есть писатели-фантасты поднимают вечный вопрос в литературе: дома и бездомья (любовь, дом, семья); тревоги по поводу опасности новых открытий. Эти проблемы, поднимаемые фантастической литературой, я и попытаюсь рассмотреть в своей работе.

Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не делаем.

Ж. Мольер (1622 - 1673) французский драматург, актёр

Дом, в котором нет книг, подобен телу, лишённому души.

М. Т. Цицерон (106 – 48 до н. э.)

Человек для себя – один- единственный на свете. Один- единственный, сам по себе среди великого множества других людей, и всегда боится Жизнь – это одиночество.

Р. Д. Бредбери (р. 1920) американский писатель

Фантастическая литература пытается предугадать вещи, события, повороты в человеческих отношениях, которые сегодня кажутся невозможными, странными и даже страшными.

В романе американского писателя – фантаста Рэя Бредбери «451° по Фаренгейту» мы видим некий кошмар: отупевшие от безделья физического и умственного люди ничего не читают, смотрят убогие, бесконечные фильмы на экранах во всю стену. И экранная белиберда затуманивает им сознание, лишает людей души, заменяет реальные горести, радости, да и саму жизнь.

Телевизионный наркотик разрушает мозг, лишает людей сомнений, и они превращаются в послушных зомби. Значит, кому – то это выгодно. Есть какая- то сила, власть, заинтересованная в массовом отупении. Но для процесса формирования кукол с игрушечными мозгами нужно убрать всё то, что может вернуть человеку человеческое. И таким источником опасности являются книги. Книги опасны потому, что в них зарождаются все вопросы бытия, они побуждают на «безумные» поступки, заставляют человека сомневаться в незыблемости любой власти.

Любая хорошая книга заставляет человека копаться в себе, чтобы стать лучше. Общение через книгу с мудрыми людьми - писателями - помогает нам избавиться от самонадеянности, душевной лени, а если книг нет, то все эти пороки начинают преобладать.

Читающий человек – это думающий и чувствующий человек, заставить его повиноваться нелепым указам трудно, а порою просто нельзя. Поэтому структуры власти, представленные в романе Бредбери, намеренно уничтожают книги.

Фантастический парадокс уничтожения человеческой мудрости и памяти о прошлом представлен тем, что занимаются этим варварским актом пожарные. Несовпадение привычного кроется в том, что пожарные волей своей профессии должны всё спасать от огня (разрушительного начала в данном случае), а здесь же всё происходит наоборот. Пожарные являются машиной исполнения высшей воли: несколько раз в их ведомстве звучит сигнал тревоги, и они, как на парад, едут в места, где может возникнуть опасность соприкосновения человека и книги. Порой они всего лишь пугают людей, принимающих книжные пожары за развлечение.

В произведениях писателей – фантастов, прежде всего, бросается в глаза развитие техники, а следовательно, мы видим большие возможности людей будущего. Нам кажется, что их внешняя жизнь сузилась до уровня некой кнопки, поэтому нас не покидает ощущение, что люди, населившие планету Земля через тысячу, а может и через сто лет, обленились не только в физическом смысле этого слова, но и духовно. Я лично им не завидую, потому что всё – таки интересно делать что – то самой. Всеобщее благо куплено ценой зомбирования, абсолютного послушания высшим распоряжениям, невидимой воле. Начинаешь опасаться за психическое состояние обыкновенных граждан некоего государства. В своём повиновении они напоминают больных, чей смысл жизни заключён, на первый взгляд, в невиннейшем занятии – смотреть телевизор. Какофония звуков, грохот и безумные краски воздействуют на зрителей так, что мозг вынужден прийти в бездействие. И в какой – то момент обычная жизнь перестаёт их волновать. Всеобщий процесс отупения, в конце концов, приводит к равнодушию, индифферентности, отрешённости от забот себе подобных.

Культивируется такое явление, как индивидуализм. Это выражается во всём: в отсутствии привычных человеческих ценностей (семейной теплоты ощущений, дружеской близости); парадоксом является то, что при отрешённости от других, всё они, во – первых, бесконечно одиноки (хотя сами так не считают, потому что разучились чувствовать теплоту близких людей), а во – вторых, все они одинаковые, как оловянные солдатики из одной коробки.

Попытаемся проследить событийную сторону романа. Первые читательские ощущения вырастают после прочтения первых строк. Огонь, полыхающий в ночной мгле, вызывает двоякие чувства, являясь одновременно манящим и отталкивающим, опасным и желанным. Он согревает и обжигает, привлекает взор и внушает страх. Он может быть хрупкой искрой во мгле, обернувшейся спасительным костром, или может явиться в образе беспощадного пламени. С одной стороны, огонь – это свет и тепло. Это жар любви, вдохновенье, в том числе божественное, лучшее из лучшего. С другой стороны, огонь пожирает всё на своём пути, он разрушает то, что было построено и выращено. Он – источник бед и нищеты. Страх и любовь, которые человек испытывает к огню, возводят пламя в ранг божества. У него нет иконы, его не изображают в виде человека – по крайней мере сейчас, но в каждой религии огонь считается священным и имеет своё место в храме. Образов огня невообразимое количество в любой культуре. Чего с ним только не связывают! А всё потому, что людям нравится на него смотреть

Не случайно главным героем романа является молодой пожарный Гай Монтег. Волей своей профессии он должен сражаться с тем огнём, который несёт беду и разрушение, но Гай должен жечь книги, истребляя память человеческого сознания. Внимательное чтение хороших книг очень много даёт человеку. Книги не только расширяют кругозор, развивают сознание, но и углубляют душу. Их же отсутствие помогает «сглаживанию» мозгов. Это создаёт не только одинаковость человеческих типов, но и, по представлению властных структур, уничтожает индивидуальность, инакомыслие. В какой – то момент своей жизни Гай начинает понимать, что его руками совершается злодеяние.

Не на пустом месте родились его раздумья. Это произошло из – за того, что во время очередного «пожара» он инстинктивно схватил книгу и принёс её домой (причём, уже не в первый раз), и вместе с домом по вине его коллег сгорела и хозяйка дома, сожжённого потому, что всем казалось, что там хранилось СЛИШКОМ много книг.

Ёмкость человеческой личности главного героя мы видим не сразу. Он только наполовину такой, как все. Одна его часть, видимая половина, механически выполняет свою работу. А вторая скрыта сначала для него самого. Она пробудилась под влиянием девушки Клариссы и собственных раздумий, вообще не свойственных людям этого государства. Он понял, что если люди горят вместе с книгами, значит эти книги что – то значат.

Одним из странных совпадений «книгосжигания» является то, что, в отличие от всех обыкновенных граждан, в том числе и некоторых пожарных, их управляющий, один из самых главных пожарных, его звали Битти, в своё время прочитал немалое количество книг и очень даже неплохо в них разбирался. И однажды он рассказывал Монтегу о своём сне, где оба они так и сыпали цитатами из всевозможных очень известных, « умных» книг: « И мне приснилось, что мы с вами, Монтег, вступили в яростный спор о книгах. Вы метали громы и молнии и сыпали цитатами, а я спокойно отражал каждый ваш выпад. «Власть», - говорил я. А вы, цитируя доктора Джонсона, отвечали: «Знания сильнее власти». А я вам: тот же Джонсон, дорогой мой мальчик, сказал: «Безумец тот, кто хочет поменять определённость на неопределённость» Вы же мне ответили на это: «Правда должна выйти на свет: убийства долго скрывать нельзя». А я воскликнул добродушно: «Настоящий жеребёнок говорит только о своей лошади». А ещё я сказал: «В нужде и чёрт Священный текст приводит». А вы кричали мне в ответ: «Выше чтят у нас дурака в атласе, чем мудрого в бедном платье!» Тогда я тихонько шепнул вам: «Нужна ли истине столь ярая защита?» А вы снова кричали: «Убийца здесь – и раны мертвецов раскрылись вновь и льют потоки крови!» Я отвечал, похлопав вас по руке: «Ужель такую жадность пробудил я в вас?» А вы, Монтег, вопили: «Знание – сила!» «И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его!» Я же с величайшим спокойствием закончил наш спор словами: «Считать метафору доказательством, поток праздных слов источником истины, а себя оракулом – это заблуждение, свойственное всем нам», - как сказал однажды мистер Поль Валери».

Кстати, не похоже, чтобы это вправду был сон. Сны по прошествии времени слегка стираются из памяти, а помнить каждую реплику слово в слово - это просто хорошо заученный, заранее подготовленный монолог! Даже если Битти и снилось что – то похожее, а он потом это слегка домыслил, добавив пару слов или нужных цитат, о чём это говорит?! Может ли нормальный человек, говорящий, что «Ах, книги – такие предатели! () и вот вы уже увязли в трясине, в чудовищной путанице имён существительных, глаголов, прилагательных» помнить почти все цитаты и сыпать ими направо и налево?! Скорее всего одним тёмным вечером, сидя в каком – нибудь углу, он зубрил их, может, даже не до конца понимая их смысл. Он, как и это несправедливое правительство, понимал, что без книг жить нельзя. Он цепляется за них, хоть и пропагандирует, что книги – «дурь».

Это ещё раз показывает и доказывает, что книги – такая сила, могущественнее которой не было ещё на Земле. Правительство запрещало чтение книг в обществе, но, могу голову дать на отсечение, что сами они не раз прибегали к книгам, пытаясь впитать хоть немного чего – то ценного, проверенного веками и поколениями своими «жиденькими» мозгами. Как сказал однажды арабский писатель и учёный, живший ещё в 767 – 868 годы нашей эры, Аль – Джахиз:

« Книга – превосходный собеседник и великолепное орудие; она – чудесное лекарство и замечательное развлечение; она приносит необыкновенные доходы и даёт отличное ремесло; она – прекрасный товарищ и приятный гость; она – наилучший советчик и домочадец.

Я не знаю более доброго соседа, более справедливого друга, более покорного спутника, более послушного учителя, более одарённого сотоварища; я не знаю никого менее скучного и надоедливого и в то же время никого, чей характер был бы более глубок и полон; я не знаю никого менее противоречивого и преступного, менее глупого и более далекого от лжи и клеветы; более удивительного и распорядительного, менее хвастливого и стеснительного; более далёкого от сомнения, более решительного отказывающегося от смуты, более мягкого в споре и лучше предотвращающего сражения, чем книга».

К счастью, люди всегда понимали, какая мощь есть в книгах.

У человека можно отнять всё кроме одного - выбирать собственный путь.

В. Э. Франкл (1905 - ?) австрийский психиатр

В творчестве даже одного автора встречаются разные ракурсы писательского предвиденья. Если вспомнить Герберта Уэллса, то в его произведениях (романах, рассказах и повестях) присутствует множество картин, с помощью которых мы вместе с писателем решаем проблемы возможной жизни: политические отношения двух миров, новые открытия в разных областях, во времена жизни Уэллса считавшиеся безумными, невозможными. Возможности перемещения людей по исторической вертикали из настоящего в прошлое и далёкое будущее и сегодня кажутся сомнительными.

В романе «Человек - невидимка» представлен новый поворот событий: обыкновенный человек через научные опыты, проводимые вслепую, оказался изменённым. Физическое его тело осталось, но стало невидимым для всех остальных и его самого:

« - Невидимка! Может ли быть невидимое существо? В море – да. Там таких существ тысячи, миллионы. Все крохотные науплиусы и торнарии, все микроорганизмы А медузы? В море невидимых существ больше, чем видимых! Прежде я никогда об этом не думал А в прудах! Все эти крохотные организмы, живущие в прудах, - кусочки бесцветной, прозрачной слизи Но в воздухе? Нет! Это невозможно. А впрочем, почему бы и нет?()»

Исчезновение кусочка ткани учёного обрадовало так же, как и исчезновение подушки. Это означало только одно - научную победу. Но главный герой никому не рассказал об этом, решив ещё доработать механизм своего открытия. Гриффин постарался выяснить, как на живые организмы действует его снадобье. Сначала он действовал просто как учёный, но потом проблема стала приобретать нравственный характер. Гриффину захотелось узнать, какие возможности откроются перед невидимым человеком. Он подумал, что, приняв невидимый облик, он станет всесильным и неуязвимым.

Ведь уже изначально Гриффин был отверженным другими людьми, даже собственным отцом. «В пустыне мрачной» проходила его жизнь. Имеется в виду пустыня в пушкинской трактовке, то есть, несмотря на видимое окружение, он был совсем один.

Главный герой романа не такой, как все, не только в психологическом плане:

«() белокурый, почти альбинос, шести футов росту и широкоплечий, с розовым лицом и красными глазами. ()»

Альбинизм – заболевание, вызывающее дефицит пигмента кожи, волос и глаз. Это достаточно редкое заболевание сразу, с рождения, вывело Гриффина за пределы допустимости, с точки зрения толпы. Вооружённый научными знаниями, он приобрел силу, пугающую обывателей.

Люди боялись могущества и опасности его научных открытий. «Простые» люди вообще всего боятся.

Его «непохожесть» на всех приводит к начинающемуся безумию. Как впоследствии он рассказывает Кемпу:

«()Помню ту ночь. Было очень поздно – днём мешали работать безграмотные студенты, смотревшие на меня, разинув рот, и я иной раз засиживался до утра.

Открытие это осенило меня внезапно, оно появилось во всём своём блеске и завершенности. Я был один, в лаборатории царила тишина, вверху ярко горели лампы. В знаменательные минуты своей жизни я всегда оказываюсь один. «Можно сделать животное – его ткань – прозрачным! Можно сделать его невидимым! Всё, кроме пигментов. Я могу стать невидимкой!» - сказал я, вдруг осознав, что значит быть альбиносом, обладая таким знанием. Я был ошеломлён. Я бросил фильтрование, которым был занят, и подошёл к большому окну. «Я могу стать невидимкой», - повторил я, глядя в усеянное звёздами небо. Сделать это – значит превзойти магию и волшебство. И я, свободный от всяких сомнений, стал рисовать себе великолепную картину того, что может дать человеку невидимость: таинственность, могущество, свободу. Оборотной стороны медали я не видел! Подумайте только! Я, жалкий, нищий ассистент, обучающий дураков в провинциальном колледже, могу сделаться всемогущим. Всякий, поверьте, ухватился бы за такое открытие. Я работал ещё три года, и за каждым препятствием, которое я с таким трудом преодолевал, возникало новое. Какая бездна мелочей, и к тому же ни минуты покоя!»

Целые три года Гриффин усердно работал, чтобы достичь своей цели. За внешней видимостью исследований учёный прятал свою одержимость. Все силы своего ума и сердца он тратил на то, чтобы он, слабый, ничтожный, достиг безумной власти. Обделённые всегда жаждут того, чего они были лишены, чего им не хватает. За каждым новым открытием возникала новая проблема, отдаляющая достижение цели, а потом он и вовсе понял, что закончить его опыт невозможно из–за нехватки средств.

Деньги Опять золотой телец встал на его пути

Одержимость затуманивает разум и ломает нравственное естество человека. С горечью Гриффин признаётся: «Тогда я ограбил своего старика, ограбил родного отца Деньги были чужие, и он застрелился».

Такие нервные затраты и психологические жертвы были напрасны. Когда ему всё – таки удалось стать невидимым, учёный не получил желаемого результата. Теперь ему приходилось постоянно оставаться без одежды: если шёл снег или дождь, его очертания становились различимы, его чуяли собак; даже если он ходил босиком по тому же снегу, он оставлял следы

Человек есть, его нет, и в то же время он есть! Жизнь превращается в безумие и кошмар. Не получая отдачи от того, во что вкладываешь душу, разуверяешься не только в своих мыслях, но в жизни вообще.

Получив то, к чему стремился, Гриффин оказался в ещё более страшном и откровенном кольце одиночества. Он пытался его разорвать: поделился своей историей с Кемпом, своим старым другом, ведь они когда – то учились вместе в университете. Ища приюта, еды и питья, раненый и злой, Гриффин забирается в один из домов. Позже он выясняет, что ему повезло, – это дом Кемпа. Буквально обезумевший от боли, Гриффин должен был выплеснуть свои чувства хоть кому – нибудь. Ему самому было уже всё равно, кто это будет: любой старый знакомый, старый «друг». Рядом никого не оказывается, кроме Кемпа.

Но у страха не только глаза велики, и поэтому Кемп предаёт друга. Подло предаёт, бросает, выдаёт тайну человека – невидимки. Без утайки и угрызений совести пересказывает толпе всё то, что поведал ему Гриффин. Ещё одна ахиллесова пята человека, который лишь по воле случая оказался в западне, из которой нет выхода.

Фантастическая литература позволяет нам заглянуть в запредельное, неведомое. В романе «Человек - невидимка» главный герой нашёл лазейку в это самое неизведанное и упёрся носом в стену. Во – первых, он сломал себе жизнь: ведь всё – таки тяжело нести такую ношу одному. Во – вторых, может, жить так и возможно, но кто захочет так жить?!

Гриффин пытался вернуть себе прежний облик; но, с другой стороны, для него уже не было пути назад. Ему не хватало покоя, сосредоточенности, тех же денег; и поэтому он был готов использовать любую мало-мальски выгодную для него ситуацию. Непросто быть загнанным зверем.

В конце концов Гриффина забивает обезумевшая толпа. Он был для всех чужим, а для таких «простых» людей, обывателей, чужое всегда является не только обозначением опасности, но и символом непонимания, гонения:

« все увидели контур руки, бессильно лежавшей на земле; рука была словно стеклянная, можно было разглядеть все вены и артерии, все кости и нервы. Она теряла прозрачность и мутнела на глазах.

И так медленно, начиная с рук и ног, постепенно расползаясь по всем членам до жизненных центров, продолжался этот странный переход к видимой телесности. Это напоминало медленное распространение яда. Сперва показались тонкие белые нервы, образуя как бы слабый контур тела, затем мышцы и кожа, принимавшие сначала вид лёгкой туманности, но быстро тускневшие и уплотнявшиеся. Вскоре можно было различить разбитую грудь, плечи и смутный абрис изуродованного лица.

Когда наконец толпа расступилась и Кемпу удалось встать на ноги, то взору всех присутствующих предстало распростёртое на земле голое, жалкое, избитое и изувеченное тело человека лет тридцати. Волосы и борода у него были белые, не седые, как у стариков, а белые, как у альбиносов, глаза красные, как гранаты. Пальцы судорожно скрючились, глаза были широко раскрыты, а на лице застыло выражение гнева и отчаяния.

Закройте ему лицо! – крикнул кто-то. – Ради всего святого, закройте лицо!»

Так погиб Гриффин - «первый, сумевший стать невидимым, Гриффин – гениальный физик, равного которому ещё не видел свет. »

В любом значимом художественном произведении всегда самыми важными являются начало и конец. Начало потому, что писателю важно указать мысли, ситуации отправные и проблемные. Конец же – это не только результат раздумий, повествования, но и начало наших раздумий о прочитанном. Получается что – то вроде мысленного продолжения.

В эпилоге Герберт Уэллс приводит нас в дешёвенькую гостиницу, где когда-то жил человек – невидимка. Об ушедшей жизни помнит только хозяин этого заведения – «низенький, толстенький человечек с длинным носом, щетинистыми волосами и багровым лицом»

Магнитом для посетителей принадлежащего ему трактира является то, что он бесконечно всем рассказывает одну и ту же историю:

« Если же вы пожелаете сразу остановить поток его воспоминаний, то вам стоит только спросить его, не играли ли роль в этой истории какие – то рукописные книги. Он скажет, что книги действительно были, и начнёт клятвенно утверждать, что, хотя все почему-то считают, будто они и по сей час находятся у него, это не правда, их у него нет!»

Ни за что на свете хозяин гостиницы не признается, что рукописные книги Гриффина хранятся здесь же, у него. И только каждое воскресное утро, « убедившись в полном своём одиночестве, он отпирает шкаф, затем ящик в шкафу, вынимает оттуда три книги в коричневых кожаных переплётах и кладёт их на середину стола».

Человек, не имеющий никакой научной подготовки, пытается прочесть и расшифровать записи Гриффина. Зачем они ему? Читатель на этот вопрос должен ответить сам. И несмотря на видимую поверхностность ситуации, самое главное лежит глубоко на дне.

Может быть, его голова тоже закружилась от желания власти над миром. И у этого убогого человечка, глядящего сквозь клубы прозрачного дыма «в глубину комнаты, словно он видит там нечто недоступное глазу обыкновенных смертных»:

« - Сколько тут тайн, - говорит он, - удивительных тайнЭх, доискаться бы только! Уж я бы не так сделал, как он. Я бы эх! »

Хозяина гостиницы не останавливает трагическая судьба человека, заглянувшего за пределы возможного. Жажда власти по-прежнему кружит головы, заставляет людей совершать безумные поступки.

«Тайна невидимости» - это не золотой ключик Буратино, и дверь эта не приведёт к сказочному дворцу или волшебной сказке. Она приведёт в неведомое, в опасное и притягательное неведомое

Фантастическая литература ещё рубежа XIX и XX веков ставила вопросы, которые на сегодняшний день кажутся не только правдоподобными и убедительными, но и предупреждающими человечество об опасности самомнения. Люди высокомерно и тщеславно обозначили себя в качестве повелителей – этакий венец творения, наделённый властью, высшим разумом.

Герберт Уэллс своим рассказом «Царство муравьёв» заставляет задумываться о том, что человеческая цивилизация уязвима. Невольно возникает мысль, что человеческий род не так уж и силён, даже беззащитен перед миром других существ.

Рассказ недаром назван «Царство муравьёв», так как группа людей, под руководством капитана Жерилло, оказавшихся «в Бадаме – небольшом городке на реке Батемо, притоке Гварамадемы, - чтобы помочь тамошним жителям бороться с нашествием муравьёв», столкнулись со странным явлением массового вымирания людей.

Опасность становилась очевидной не сразу,(«Когда капитану Жерилло приказали вести его новую канонерку «Бенджамен Констан» в Бадаму (), он заподозрил, что начальство над ним издевается. »): ведь экспедиция получила задание – истребить колонию неожиданно расплодившихся насекомых:

« - Они хотят сделать из меня посмешище!()Как может человек бороться с муравьями? Муравьи приходят и уходят.

Поговаривают, что эти муравьи не уходят, люди уходят. »

Повествование ведётся от лица человека, услышавшего «эту историю урывками от Холройда», участвовавшего в этой экспедиции. Вместе с Холройдом мы ощущаем степень нарастающей тревоги, которая обволакивает людей, действует на них угнетающе, даже на уровне гипноза.

Люди, изучающие иерархию муравьиной жизни, понимают, что муравьи, прежде всего, разные: есть «муравьи-работники, которые образуют целые полчища и сражаются», есть «большие муравьи – командиры и вожди, которые заползают человеку на шею и кусают в кровь».

Физиологически муравьи самой природой созданы по-разному. Есть безглазые (исполнители высшей воли) и глазастые («они забиваются в угол и наблюдают за вами»).

Их муравьиное устройство непоколебимо. У них на уровне подсознания заложена какая-то воля, которую они должны непременно выполнить.

Муравьёв безумное количество, и, несмотря на маленький рост, они способны на огромные завоевания: «Они пускают яд наподобие змеиного и повинуются более крупным особям – вождям, как муравьи-листоеды. Эти муравьи-хищники, и куда они проникают, там и остаются».

Во второй главе рассказа дано размышление главного героя, столкнувшегося с ситуациями, которые не могут не напугать. Мы видим следы человеческого присутствия, но не его самого - человека нет: «Нигде Холройд не мог заметить присутствия человека, если не считать развалин дома, заросших сорными травами, и зелёного фасада монастыря в Можу, оставленного давным-давно; из его оконного проёма тянулось дерево, а вокруг пустых порталов обвивались гигантские вьюны. ()

На десятки миль вокруг повсюду шла молчаливая борьба гигантских деревьев, цепких лиан, причудливых цветов, и повсюду крокодилы, черепахи, бесконечные птицы и насекомые чувствовали себя уверенно и невозмутимо, а человек Человек распространял свою власть всего лишь на небольшую вырубку, которая не покорялась ему; сражался с сорняками, сражался с насекомыми и дикими животными, только чтобы удержаться на этом жалком клочке земли. Он становился добычей хищников и змей, всяких тварей, тропической лихорадки и уступал в этой борьбе. Человек был явно вытеснен из низовьев реки и повсеместно отброшен назад. Заброшенные бухты ещё назывались здесь «каза», но руины белых стен и полуобвалившиеся башни свидетельствовали об отступлении. Здесь хозяйничали скорее пума и ягуар, чем человек».

Оказывается, не такие уж мы и повелители! Физические возможности человека довольно скромны. Остаётся уповать на разум, на способность предвидеть и предвосхитить будущие, вероятные отношения с другими обитателями Земли: «Здесь на протяжении нескольких миль этого леса, наверное, куда больше муравьёв, чем людей на всём земном шаре. Мысль эта показалась Холройду совершенно новой. Понадобились какие – нибудь тысячелетия, чтобы люди перешли от варварства к цивилизации и почувствовали себя властелинами Земли. Но что помешает муравьям пройти ту же эволюцию?»

Исследовательская и одновременно карательная экспедиция потерпела фиаско, обернулась полным и безоговорочным крахом. Несколько человек погибает, остальные вынуждены ретироваться.

Помимо вот таких вот философских предупреждений, автор ставит проблему абсолютно нравственного характера.

Проплывая мимо одного из берегов, «они приблизились к покинутой куберте),вся команда куберты состояла из двух мертвецов». Чуть позже Холройд замечает, что «средняя часть палубы усеяна движущимися черными точками(). Они двигались по радиусам от лежащего человека, напоминая толпу, которая расходится после боя быков. Приблизительно каждый двадцатый был значительно крупнее своих собратьев, к тому же отличался от них крупной головой. На большинстве муравьёв, в том числе и на крупных, была одежда, которая держится на туловище с помощью блестящей белой перевязи, словно сплетённой из металлических нитей».

Капитан приказывает лейтенанту отправиться на куберту и выяснить, в чём заключается причина смерти экипажа. Капитану плевать, что такое поручение может плохо кончиться, и он грозится застрелить лейтенанта при невыполнении приказа.

Человек, получивший команду капитана корабля, как и все, видел, что причиной смерти людей находившихся в куберте стали муравьи, но, не проверив этого, капитан отказывался веритьЕстественное желание любого, соприкоснувшегося с такой опасностью – Бежать и Прятаться. Воля командира оказалась выше чувства самосохранения (признак муравьиной хладнокровности). Покорный воле начальника лейтенант выполняет приказ и отправляется туда, где «сосредоточилась целая армия».

«Холройд не видел, как муравьи набросились на лейтенанта, но и теперь не сомневается в том, что на него было совершено настоящее согласованное нападение. Лейтенант внезапно вскрикнул, разразился проклятиями и стал колотить себя по ногам.

Меня ужалили! – завопил он, обратив к капитану горящее ненавистью лицо.

Потом скрылся за бортом, прыгнул в шлюпку и сразу же бросился в реку. Холройд услышал всплеск воды.

Трое матросов вытащили его и положили в лодку. Той же ночью он умер».

Короткая четвёртая глава стала своего рода эпилогом. Люди покинули опасное место (хотя это и относительно).

«Ходит даже слух, что каким-то необъяснимым образом они (муравьи) переправились через довольно широкий приток Капуараны и продвинулись на много миль к самой Амазонке. Легенды эти растут с каждым днём, по мере того, как, неуклонно продвигаясь вперёд, завоеватели вызывают страх и тревожат воображение человека».

Как это ни странно, эпилог этот вовсе не обнадёживающий. Он предостерегает, говорит о том, что муравьи не остановятся, ими движет такая же жажда власти, как и людьми – «владыками» Земли. И как считает герой этого рассказа, поведавший нам эту неутешительную историю: « к 1950 или самое позднее к 1960 году они (муравьи) откроют Европу».

Даже сломанные часы два раза в день показывают точное время.

Д. Емец, русский писатель

Из всех писателей – фантастов, рассматриваемых в моей работе, Гарри Гаррисон мне кажется наиболее современным. Поэтому, возможно, фантастические гипотезы развития жизни человека именно этим писателям кажутся наиболее осуществимыми.

Гарри Гаррисон - современный нам писатель-фантаст, и сегодня он плодотворно и продуктивно работает, его романы переводятся на многие языки мира. Можно сказать, что он имеет своего читателя. Его романы читают и подростки, и их родители. Возможно, подростков несколько больше, так как в его произведениях стираются привычные стереотипы. Налицо даже некий эпатаж, разрушение того, что иногда буйной молодости кажется предрассудками.

При помощи воображаемых картин (фантастических, придуманных, опережающих время) Гарри Гаррисон где-то развлекает своего читателя, нагромождая абсолютно детективные ситуации, развивает мысль о том, что Вселенная может стать огромным домом землян. С планеты на планету люди ездят как из страны в страну. Это говорит о том, что невероятный рывок в техническом плане доступен нам, людям, способным не только создавать космические корабли, но и обживать планеты, приспосабливать их под своё существование.

Ну а для меня его произведения являются интересными, прежде всего, из-за главных героев.

Великолепный Джим ди Гриз – знаменитый межзвёздный преступник – получил за свою изобретательность и решительность меткое прозвище «Стальная Крыса» или по-другому «Крыса из нержавеющей стали».

Рождённый богатой фантазией Гарри Гаррисона, отчаянный и симпатичный герой из далёкого будущего приобрёл необыкновенную любовь и популярность поклонников фантастики во всём мире, щедро поделившись славой со своим создателем.

Герои Гаррисона - печорины нашего времени. На первый взгляд, они преступники, воры, но, как правило, ничего плохого они не совершали. Как и в прежнем произведении («Человек - невидимка»), они «другие», то есть чужие в том обществе, в котором живут. Они мыслят по – другому. Порой они следуют вывернутой логике: «Эти неудачники и олухи, с которыми ты познакомился во время своей отсидки, составляют девяносто девять и девять десятых процента преступников в нашем чинном обществе. Оставшаяся одна десятая процента – это мы, неотъемлемая составляющая общества. Без нас Вселенная издохла бы от перегрева. Жизнь законопослушных граждан была бы без нас столь скучной, что им осталось бы только удавиться. Вместо того чтобы преследовать, им надлежало бы признать нас лучшими из достойнейших!»

На естественно возникающий вопрос, почему именно? Есть столь же достойный и очень даже убедительный ответ: « мы придаём смысл работе полиции, даём им возможность раскатывать в автомобилях, набитых всякой дурацкой техникой. А публика – с каким интересом слушает она репортажи о нашей работе, с каким жаром их обсуждает и наслаждается мельчайшими подробностями! А во что обходятся им все эти развлечения? Даром! Только приходится иной раз расплачиваться деньгами: железками и бумажками. А те, кстати сказать, застрахованы. Ведь если мы и берём банк, то деньги возмещаются страховой компанией, которая вынуждена понизить годовые дивиденды, но – на микроскопическую величину. Каждый клиент получит меньше на миллионную долю доллара. Никаких затрат, совершенно никаких. Мы благодетели человечества

Но для того чтобы действовать на благо людям, нам приходится действовать вне пределов их правил и устоев. Чтобы сосуществовать с ними, мы должны быть осторожными, как крысы. В прежние времена было легче, крыс тогда в обществе было больше – законы были мягче: так, в старых деревянных домах их всегда водилось больше, чем в новостройках из бетона. Но крысы живут и там. Да, нынешнее общество сооружено из бетона и стали, и лазеек в нём меньше. И прогрызть себе новые ходы сможет не всякая крыса. Только стальная».

Невольно начинаешь верить в эту логику и праведность их рассуждений.

Даже у преступников есть учителя. И Джеймс не сам дошёл до такого умозаключения. Его научил старый преступник, по прозвищу Слон, которого Джеймс спас от полиции. Нужно сказать, что у Слона у самого было бурное прошлое. И до того самого момента, как появился Джеймс с просьбой научить его быть настоящим преступником, Слон ни разу не попался полиции, а лишь оставлял на месте преступления шахматную фигурку - слона. Первый урок был странным и слегка противоречивым: « Преступниками мы быть не хотим, потому что преступники - люди глупые и никчёмные. Важно понять именно то, что мы стоим вне общества и живём по своим, очень жестоким законам, которые ещё более жестоки, чем в обществе, которое мы отвергли. Эта жизнь ведёт к одиночеству, поэтому её надо выбирать сознательно. И если выбор сделан, остаётся неукоснительно ему следовать. Ты должен стать более нравственным, чем остальные, потому что жить тебе придётся, руководствуясь более жестоким моральным кодексом. И в этом кодексе слову «мошенник» места нет. Это слово – из их языка

Мы – Граждане Высшего Света. Мы отринули глупые, косные, скучные до зевоты моральные и этические заветы, по которым живут остальные. И заменили их своими, куда более совершенными. Физически мы находимся среди них, но им не принадлежим. () Мы, возможно, величайшая из сил, действующих на благо отринутого нами же общества. »

В своём поведении главные герои романов Гарри Гаррисона разрушают привычное представление о повседневной манере поведения, о субординации во взаимоотношениях с вышестоящими и нижестоящими:

«- Ты мошенник, Джеймс Боливар ди Гриз, - прорычал Инскипп, злобно потрясая передо мной пачкой бумаг.

Я прислонился к шкафу в его кабинете, изображая оскорблённую добродетель.

Я не виновен, - прорыдал я. – Я жертва целенаправленной, холодной, расчётливой лжи.

За спиной у меня был его сигарный ящик, и я ощупью, будучи большим специалистом в этом деле, исследовал замок.

Хищение, обман, и что хуже всего – рапорты продолжают поступать. Ты обманывал собственную организацию, свой Специальный Корпус, своих же товарищей

Никогда! – вскричал я, незаметно работая отмычкой.

Не зря же тебя прозвали Скользкий Джим!

Недоразумение! Это просто детское прозвище. Мама считала, что я очень скользкий, когда намыливала меня в ванночке.

Ящик раскрылся, и нос мой задёргался от аромата пахучих листьев.

Знаешь, сколько ты украл? – Инскипп уже весь побагровел и выпучил глаза.

Я? Украл? Да я бы скорее умер! – с пафосом продекламировал я, извлекая пригоршню невероятно дорогих сигар, предназначенных для начальства. Я найду им лучшее применение – выкурю сам.

Должен сознаться, моё внимание больше было сосредоточено на похищаемых табачных изделиях, чем на нудных обличениях Инскиппа».

Иногда они ведут себя совершенно по-детски:

« - Какой приятный сюрприз, - сказал я. – Как дела?

Тебя бы следовало пристрелить, ди Гриз! – рявкнул сидевший за столом человек.

Это был Инскипп, мой босс, глава Специального Корпуса, один из самых могущественных людей в Галактике. Лига поручила Специальному Корпусу поддерживать межпланетный порядок, и он делал это по своим правилам. И не всегда придерживался закона. Говорят, что только мошенник может поймать другого мошенника, и сам Инскипп служил этому примером. До того как возглавить Корпус, Инскипп был самым талантливым мошенником во всей Галактике, вдохновляя нас своими подвигами. Я вынужден признать, что и моё поведение в былые годы трудно назвать образцовым. Но затем я стал служить силам добра. Правда, добропорядочным гражданином я так и не стал. Иногда меня всё ещё тянет на старое. Вытащив из кармана пистолет с холостыми патронами, который я держу как раз для таких случаев, я приставил дуло к виску.

Если великий Инскипп считает, что меня надо пристрелить, я сам совершу этот акт. Прощай, жестокий мир

Я нажал на спусковой крючок, и пистолет громко хлопнул.

Хватит дурачиться, ди Гриз, дело серьёзное.

У вас всегда всё серьёзно, хотя я считаю, что легкомыслие положительно влияет на пищеварение. Позвольте, я сниму с вашего плеча пылинку.

Я так и сделал, заодно вытащив из его кармана портсигар. Он был так озабочен, что заметил это лишь тогда, когда я зажёг сигару и предложил закурить ему»

Странно то, что очень умные люди (герои романа) иногда ведут себя вовсе не умно и получают удовольствие от своих дурацких шуток.

Но, в отличие от Печорина, они способны на искреннюю привязанность к друзьям и любимым. У них нет потребительского отношения к тем людям, которых они любят. Эти отношения дороги им сами по себе; Джеймс, Анжелина, их сыновья Боливар и Джеймс (названные в честь отца, ведь полное имя главного героя Джеймс Боливар ди Гриз) готовы броситься друг другу на помощь через всю Вселенную, и имеется в виду отнюдь не переносное значение слова «Вселенная». Когда на одной из планет Анжелину похитили и сыновья получили сигнал «666» (поистине дьявольское обозначение), бросив все дела, они тут же поспешили на помощь. Важным является не то, что они тратили своё время или силы, они подвергали себя опасности и риску.

Конечно, человеку, незнакомому с ними близко, может показаться, что они чересчур грубы и иногда заносчивы по отношению друг к другу, ведь Анжелина не раз, чтобы убедить в чём-либо Джеймса, прибегала к угрозе и оружию. То же самое было и тогда, когда она уговорила его поженится, держа дуло у виска. Но это всего лишь дурная привычка, от которой трудно отделаться:

« - Кстати - она метнула на меня быстрый взгляд и опять сосредоточилась на дороге. – Ты обещал, что у меня будет медовый месяц, как у всякой порядочной жены.

Любовь моя, - проникновенно начал я, взяв её за руку, - при первой же возможности. Честной женщины мне из тебя не сделать – учитывая склад твоего ума, - но обещаю на тебе жениться и надеть роскошное

Ворованное!

Кольцо на этот нежный пальчик. Это я обещаю. Но как только мы попытаемся зарегистрировать свой брак, как только наши данные попадут в компьютер – игра кончена. Наш отпуск тоже.

А ты будешь повязан на всю жизнь. Лучше уж я тебя сейчас охомутаю, а то потом с таким животом мне будет не с руки за тобой гоняться. Сейчас мы пообедаем на побережье и целый день будем наслаждаться свободой. А утром, сразу после завтрака, поженимся. Обещаешь мне это?

Есть только одна проблема

Обещай, Скользкий Джим, я тебя знаю!

Слово даю, вот только

Она резко затормозила. Мне в лицо уставился мой собственный безотказный 0,75 – го калибра пистолет. Он, оказывается, очень большой. Анжелина держала палец на спусковом крючке.

Обещай, скользкий, шустрый, изолгавшийся пройдоха, а не то я разнесу тебе башку.

Дорогая, ты ведь меня любишь!

Конечно, люблю. Но если ты не станешь моим, то лучше уж тебе быть мёртвым. Ну?

Утром мы поженимся.

До чего трудно убедить некоторых мужчин,»

Не стоит думать, что характер у Джеймса слишком слабый, чтобы противостоять другим. На самом деле силу его характера мы можем наблюдать на протяжении всего романа. Даже оказываясь у порога смерти и безысходности, он не сдавался и находил выход из сложившейся ситуации. Именно его сильный характер помог ему стать одним из лучших преступников Вселенной. «Перед вами человек, прошедший через все передряги преступной жизни. Человек, который, вдобавок ко всему, немало испытал, борясь с другими преступниками в качестве агента Специального Корпуса, межпланетной организации, использовавшей одних мошенников для поимки других. То, что за эти годы я не свихнулся и не потерял сноровку, говорит о моих обострённых рефлексах и незаурядном умер».

Просто, в отличие от Джеймса, прошлое Анжелины было не просто бурным, а кровавым, в прямом смысле этого слова. Если Джеймс считает низким убивать каких – то людей или животных, какими бы недостойными этой жизни они ни были, Анжелину ничто такое не останавливало. Для достижения своих коварных целей она очень часто шла на убийство (иногда даже не одного, а нескольких человек).

Несомненно, она изменилась после того, как Джеймс, сам того не желая, помог Специальному Корпусу поймать её. «Медики из Специального Корпуса сумели избавить её от наклонности к убийству, распутать узлы в подсознании. Казалось, им удалось подготовить её к новой, счастливой жизни. Но лёгкая встряска – и Анжелина стала прежней» Но характер и привычки тяжело изменить прямо в корне, и мы не раз в этом убеждаемся: на следующий же день после данного обещания, от которого Джеймс постарался улизнуть, Анжелина вновь остановила его внушительным выстрелом пистолета, разнёсшим калитку, около которой в то самое время и стоял Джеймс.

«Божье наказание,» - вот что говорит сам герой про свою подругу и спутницу жизни.

Набор настоящего джентельмена!

Фантастические картины обладают высокой степенью условности, так как демонстративно разрушают жизнеподобие, создавая ирреальный мир, то есть тот мир, который нельзя объяснить привычными научными способами. Его можно «почувствовать».

Можно ли сказать, что картины будущего, нарисованные писателями-фантастами, всегда являются предупреждением? Вряд ли. Фантастика, сложившаяся за столетия, была разной. Её первые произведения появились в эпоху Возрождения и изначально описывали прекрасное и благоденствующее общество (Утопию), но уже писатели-романтики стали изображать и устрашающие образы, полные мистики, пугающие техногенными катастрофами, способностью человека заглянуть не только в запредельное, но и в опасное.

Внимательно прочитав произведения Герберта Уэллса, Рэя Бредбери и Гарри Гаррисона, мы приходим к определённым выводам:

1) нельзя отказываться или разрушать незыблемое, накопленное человеческой цивилизацией за тысячелетия. Культура прошлого, и книги в том числе, это кладезь знаний, часть сознания и души не только всего человечества, но и каждого в отдельности. Писатели-фантасты не только предупреждают об опасности этого плана, но и приучают нас к чувству ответственности за совершенное не только нами, но и системой (Рэй Бредбери «451° по Фаренгейту»);

2) писатели-фантасты ещё на рубеже XIX u XX веков предупреждали о неготовности человека к тем научным открытиям, которые могут быть сделаны путём озарения или ценой действительно великого таланта. «Заглянув в запредельное», мы можем вызвать ту опасность, которая сокрушит и нас самих (Герберт Уэллс «Человек-невидимка»);

3) фантастическая литература является предостережением опасности человеческих амбиций по поводу своих возможностей, например, в уничижении других земных существ (Герберт Уэллс «Царство муравьёв»);

5) современные писатели-фантасты развивают перед своими читателями не только техногенные проблемы, но и вопросы нравственного характера. Они предупреждают о том, что в будущем могут быть извращены или стёрты грани дозволенного (Гарри Гаррисон «Стальная Крыса»).

Р.Д.Брэдбери в своём тексте размышляет над проблемой роли такого литературного жанра, как научная фантастика в научно-техническом прогрессе, истории и жизни общества.

Проблема раскрывается автором на примере нескольких историй о том, что многие идеи и предположения о предстоящих открытиях и событиях были осмеяны и отвергнуты обществом до того, как именно они впоследствии изменили будущее, возможно, даже поменяли ход истории.

Развивая свою мысль, Р.Д.Брэдбери приводить нас к утверждению о том, что научная фантастика имеет большое значение в развитии научно-технической революции.

Из истории нам известно, что существование многих явлений или возможность некоторых событий было предположено учеными, историками до того, как это произошло. Приведу пример из школьного курса физики. Исаак Ньютон - основоположник фундаментальной физической теории.

Им была высказана гипотеза, согласно которой причиной падения всех тел является их притяжение к Земле. В то время это утверждение было лишь непроверенным предположением, по-мнению большинства - чем-то из области фантастики. Но эту гипотезу удалось доказать проведением исследований, что привело к дальнейшему развитию этой области науки.

Обратимся также к произведению И.А.Ефремова " Час быка". Это фантастический роман о том, как может складываться наше далекое будущее. Очень многое, что было описано автором в романе, находит отражение в нашей современной, реальной жизни. Земляне, заинтересовавшись другими цивилизациями, отправляются в далекую, ещё не изведанную планету Торманс. А новая технология построения космического корабля позволяет тлюдям перемещаться в пространстве со скоростью звука. Благодаря этому группе космонавтов удалось отправиться на далекую, заинтересовавшую их планету, и вступить в контактьс тормансами. Данный роман был написан И.А.Ефремовым в тесяча девятьсот шестьдесят восьмом году, в период, когда человечество только начинало освоение загадочного космоса. Сейчас же нам удается не только продолжать исследовать его, но и совершать высадки на Луну, путешествовать к другим планетам.

Таким образом, мы пришли к выводу, что и научная фантастика имеет значительную роль в развитии научно-технической революции.

Обновлено: 2018-02-05

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

1) Г. Троепольский. «Белый Бим Чёрное Ухо»

Бим встречает разных людей – добрых, злых, равнодушных. Такие, как Толик, Матрёна, Даша помогают собаке. Есть среди людей и такие, которые предают, травят, убивают. Из-за людской злобы страдает Бим.

Иван Иванович воспитал в Биме доброту и веру в человека. Когда хозяина забрали в больницу, собака верно ждала его. Эти двое чувствовали ответственность друг за друга, потому что были «приручены». Помня отношение к себе хозяина, Бим доверчиво идёт к людям, когда Ивана Ивановича забирают в больницу.

2) В. Железников. «Чучело».

Нравственные уроки повести: не быть жестокими к людям, к животным и растениям – ко всему живому на земле; защищать своё человеческое достоинство, не позволять его топтать никому и никогда; нужно учиться разбираться в людях, потому что разочарование больно ранит душу.

Лена Бессольцева в нелёгких испытаниях, выпавших на её отроческие годы, всё время рядом с собой видела деда, чувствовала силу его характера, опиралась на его плечо. Николай Николаевич помог ей выстоять и не сломаться. Лена оценила это. Да, стариков нужно беречь, прислушиваться к их советам, ценить их опыт и готовность разделить беду близкого человека. В этом урок всем нам.

Тема жестокости подростков по отношению к своему ровеснику, не похожему на всех остальных. Лена Бессольцева стала объектом насмешек в классе. Ей одноклассники устроили бойкот, а затем совершили страшное деяние: сожгли на костре чучело, изображавшее девочку. Железная Кнопка, Рыжий, Лохматый и другие ровесники Лены, устроившие трудные испытания девочке, думаю, получили урок на всю жизнь.

Героиня повести говорит своим одноклассникам: «Честно говоря, жалко мне вас. Бедные вы, бедные люди». Что имела в виду Лена Бессольцева и права ли она? Да, права: её ровесники бедны не только по образу жизни (отсутствие интересов, пустое времяпрепровождение, примитивные развлечения), но и по душевным своим качествам (грубые, равнодушные к чужой беде, завистливые, жестокие).

3) А. Платонов. «Неизвестный цветок».

Этот рассказ о цветке, который вырос среди камней и глины. Он много трудился, преодолел массу препятствий, чтобы засветиться живым огнём. Цветок очень хотел жить. Нужна была большая сила воли, неустанное упрямство, чтобы выжить.

А. Платонов в своей сказке утверждает, что надо много трудиться, чтобы жить и не умереть, чтобы светить ярким огнём другим и звать к себе безмолвным голосом радости жизни.

«Право же, взрослые – очень странные люди», - вслед за Маленьким принцем можем повторить мы. Часто взрослые совсем не понимают своих детей,. Неужели они сами не были маленькими? Почему они не всегда отвечают на детские вопросы, не выслушивают своего ребёнка?

Маленький принц жил одни на очень маленькой планете, на которой были только вулканы. Каждое утро герой чистил свои вулканы, пропалывал землю, чтобы не росли баобабы. А люди вместо того, чтобы поддерживать порядок на своей планете, возделывать свой сад, украшать свой дом, ведут войны, оскорбляют своей алчностью красоту жизни. Маленький принц утверждает, что необходимо наводить порядок на своей планете и трудиться каждый день.

Маленький принц отправляется странствовать. Он оказывается на планетах, где живут король и честолюбец, пьяница и деловой человек, фонарщик и географ. Герой не задерживается ни на одной из них, потому что видит пороки, но не понимает и не принимает их. Властолюбие и честолюбие, пьянство и жадность, фатализм и невежество – всё это мешает жить людям. Только на Земле, встретив змею, цветок и лиса, Маленький принц, познаёт мудрость: «Зорко одно лишь сердце». Герой возвращается на свою планету, к Розе, которую уже успел приручить.

Сказка эта учит нас быть « в ответе за тех, кого приручили», что лишь сердцем можно почувствовать любовь, что человеку грозит одиночество среди толпы, что тот, кто не имеет корней, обречён на одиночество.

5) Саша Чёрный. Рассказ «В лунную ночь».

Этот рассказ о доме, об одиночестве и о счастье. Все герои, кроме детей., бездомные и безродные. Им не хватает счастья. А оно так нужно всем, потому что жизнь даётся человеку для счастья. Садовник мечтает о том, как выкупит дом, в котором он родился. Лидия Павловна, сидя у моря, вспоминает, когда она была в последний раз безумно и просто счастлива. Но ведь счастье всегда рядом, нужно просто уметь найти его. К такому выводу подводит читателей автор.

Идея рассказа – стремление к счастью, умение быть счастливым в мире под солнцем и луной с другими людьми, природой.

6) К.Паустовский. «Телеграмма».

«Будь человеком, - говорит Паустовский. – За добро плати добром!» Нельзя забывать о самых близких, самых родных людях, которые нуждаются в вашем внимании, заботе, тепле, добром слове, а то может быть поздно. Так произошло с главной героиней рассказа Настей, которая из-за вечной суеты, отсутствия времени написать и приехать в течение трёх лет не видела матери. А Катерина Петровна ждала свою единственную дочь, но так и не дождалась. Проводили в последний путь односельчане старушку, а дочь на похороны опоздала, проплакала всю ночь и уехала рано из деревни (стыдно было перед людьми). Не успела Настя попросить прощения у матери.

7) А.Грин. «Зелёная лампа».

Рассказ о том, что человек должен свою судьбу строить сам, преодолевая трудности, а не пассивно ждать удачи, не превращаться в «игрушку» другого человека. Джон Ив в конце рассказа становится врачом. Он сумел сохранить своё достоинство и исполнил свою мечту. Да, человек не игрушка судьбы, а творец её, если у него есть желание и воля чего-то добиться, если он трудится и верит в себя и свои силы.