Как помочь поверить в бога. Духовное развитие делает человека сильнее

Мы часто повторяем слова: «Всё в руках Божиих», но не стали ли они просто расхожей фразой? Готовы ли мы принять Божий Промысл о нас и отказаться от порой титанических, но бесплодных усилий построить нашу жизнь так, как она нам видится и нами разумеется? Как нам научиться вверять себя Богу и доверяться Богу, принимать с благодарностью то, что Он нам подает, будь это радости или скорби? Отвечают пастыри Русской Православной Церкви.

Нам, кроме Бога, некому доверять

Лучший образ доверия Богу показывает апостол Петр, когда он решается, по слову Спасителя, пойти по воде

Я думаю, что лучший образ доверия Богу показывает апостол Петр, когда, напуганный бурей и видя Спасителя, идущего по водам, он решается, по Его слову, вступить на эту бурную воду на волнующемся море и по нему пойти. Вот так и человек должен решаться довериться Богу - поверить, что ты сделаешь шаг и не утонешь, потому что Господь тебя поддержит.

Есть такой образ мыслей, который, безусловно, помогает в вере в Бога укрепиться: нам на самом-то деле, кроме Бога, абсолютно некому доверять. Доверять людям? Но они существа непостоянные, несовершенные, они все время подводят. Иногда по собственной воле, иногда против собственной воли. Доверять самим себе? Но лучше нас никто не знает, насколько сами мы неверны и непостоянны. Некому доверять, кроме Бога. Господь нас любит, какими бы мы ни были, Он нас всегда хранит, спасает и защищает.

Доверяться надо Ему. И чем больше человек об этом размышляет, тем больше у него доверия к Богу. Хотя, безусловно, вначале доверие к Богу требует от человека некоего подвига, некоей решимости. А вот впоследствии, когда оно превращается в навык, то становится некоей, как говорил преподобный старец Паисий Афонский, ниточкой, которая постоянно протянута между нами и Богом, некоей непрестанной молитвой богообращенной. Потому что можно и не произносить никаких слов, но в этом чувстве доверия жить. Это то, что нас с Богом соединяет.

Едва ты разучишься доверять себе и себе подобным, как тебе ничего не останется, как Единому Богу и Святой Его Церкви доверять!

Чувствовать Бога, служа ближнему

По слову преподобного Марка Подвижника, «крестившимся во Христа таинственно дарована уже благодать; действует же она по мере исполнения заповедей и не перестает помогать нам тайно. Но в нашей власти состоит делать или не делать доброе по силе своей». А по слову Спасителя, «чистые сердцем Бога узрят» (ср.: Мф 5: 8). Тем самым путь к Богу - это путь, пролегающий сквозь себя. Это мы меняемся на таком пути. И мы же осознаём эти перемены. И мы обретаем новое зрение. И нам же открывается реальность Царствия.

Для того, чтобы на этом пути не ошибиться дверью, не впасть в самообольщение, не сломать себе душу, и существует аскетика, аккумулирующая опыт тех, кто дошел до Небесного Иерусалима, оставив нам указательные знаки и путевые заметки.

Впрочем, советуясь с подвижниками, не будем забывать о главном - о 25-й главе Евангелия от Матфея, в которой стихами с 31-го по 46-й всё сказано о том, какова дистанция между нами и Богом. Оказывается, это расстояние между нами и ближайшим нуждающимся в нас человеком. А всё то, что мы делаем для этого человека, Господь принимает как сделанное для Него.

Так что в христианстве нет каких-либо сложных гороскопов, талмудов или теософий спасения. Все предельно просто и понятно даже трехлетнему малышу. Евангелие говорит о деятельной любви к ближним и дальним, друзьям и врагам. Когда мы начнем на деле исполнять этот завет о любви, тогда, по мысли Марка Подвижника, наша совесть проснется и подскажет нам, что делать дальше.

Доверие Богу - дар Божий, который подается как плод молитвы

Нужно постоянно молить Господа, чтобы Он укрепил нашу веру

Нужно понимать, что добродетели (а вера - это добродетель) - это дары Божии. Нужно постоянно молить Господа, чтобы Он укрепил веру. Но верить-то сравнительно легко, сейчас неверующих практически нет. Атеисты существуют, но тех, кто сознательно считает себя атеистом, всего несколько процентов. Верующих очень много. Но верить в Бога и доверять Богу - это принципиально разные состояния. Вот если ты понимаешь - но, опять-таки, понимание - это нечто поверхностное, а мы ведем речь о чем-то более глубоком - так вот, если ты понимаешь, что Господь - это всесовершенная любящая всемогущая Личность, что Господу есть дело до тебя грешного, хотя ты такой ничтожный, маленький, что Господу есть до каждого из нас дело, что Господь , Господь каждому из нас желает блага, и пусть путь, который ведет к этому благу, не совпадает с нашими представлениями - это просто говорит о том, что наши представления искаженные, - но ты готов идти этим путем, - это и значит доверие Господу.

О таком доверии нужно молить Господа. В у царя Давида есть замечательные слова: «Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою» - «Укажи мне, Господи, путь, по которому мне идти, потому что я Тебе вручил свою душу» (Пс. 142: 8). Вот вручи Господу свою душу - это и есть полное доверие, как у царя Давида: куда поведешь, туда и пойду, я Тебе абсолютно верю, не сомневаясь, не задумываясь. Но при этом нужно иметь какую чистую душу, чтобы чувствовать: тебя Господь ведет, а не твои «заморочки»! Это исключительно трудно, и это дар Божий, который является плодом молитвы. А молитва такая: «Помоги, Господи, дай мне от всей души уповать на Тебя!»; «Господи, дай мне силы доверять Тебе». И это должен быть постоянный молитвенный вопль. Постоянный молитвенный труд! И тогда в ответ на твою искреннюю просьбу - а она должна быть, конечно, искренней - Господь даст тебе это.

Быть внимательным к своей жизни

Очень правильно сформулирован вопрос. Этому нужно именно учиться. Это не дано нам сразу, но это постигается по мере жизни в вере.

Как приходит осознание, что всё происходит по воле Божией? Как научиться довериться Ему во всем?

Для этого необходимо внимательно относиться к своей жизни и подмечать, как премудро и заботливо Бог устраивает все ее обстоятельства. Есть старинная французская пословица: «Случай - бог дураков». И верно! Нет ничего случайного. Как грибы в лесу связаны нитями грибницы, протянувшейся под верхним слоем почвы от гриба к грибу, так и все ситуации, все так называемые «случайности», всё на самом деле связано невидимыми благодатными нитями Промысла и заботы Божией о нас.

И нужно учиться это замечать.

Я пришел к этому осознанию только через несколько лет пребывания в вере и Церкви. И с тех пор каждый день укрепляюсь в этом осознании.

Порой жизнь встряхнет весьма ощутимо, и на какое-то время даже можно смутиться и не увидеть Бога в этих обстоятельствах. Важно все равно найти в себе силы остаться с Ним. Даже не понимая, даже не вмещая происходящего. Как Мать Его у Креста, как ученики… И смысл откроется. В свое время. Нужно просто остаться верным Ему и подождать.

Доверие Богу укрепляется духовной жизнью

Чтобы научиться верить и доверять Богу, надо научиться искренне обращаться к Нему как к Отцу. «Господи, Ты знаешь, что для меня лучше. Предаю свою жизнь в Твои руки». Открытость Богу с готовностью принять Его волю и приводит к доверию. Перестает же человек доверять Богу тогда, когда полагается только на себя, когда он думает, что лучше всего сам устроит свою жизнь.

Доверие Богу укрепляется по мере . Этому содействует опыт услышанных молитв, когда ты усердно просил и Господь тебе ответил, действительно подал то, чего ты искал и просил. Но часто мы допускаем ошибку, упрямо требуя от Бога исполнить то или иное наше пожелание. Мы не всегда понимаем, что нам полезно. Лишь Господь Бог знает точно, что нам требуется в тот или иной момент нашей жизни.

Мы не должны подсказывать Богу, как нас спасать. В молитве важно не требовать, а просить Бога помочь, если Ему угодно

И это значит, что мы не должны подсказывать Богу, как нас спасать. В молитве важно не требовать безрассудно: «дай то и то, сделай так и так», но важно при каждом молитвенном обращении вверять себя в руки Божии, просить Его помочь, если это угодно Его святой воле, просить разрешить трудную ситуацию теми путями, которые полезны и спасительны для нас.

Проходит время, и человек начинает понимать, что Бог промыслительно не исполнял некоторых его пожеланий, что Господь вел его по более полезному для него пути, через трудности возводил к духовному и отводил от гибельных искушений и соблазнов. Такой жизненный опыт с наглядным постижением Промысла Божия самым лучшим образом укрепляет в доверии Богу.

Научить смирять свой ум

Всякий мало-мальски внимательный и честный человек, наблюдая за собой, за событиями собственной жизни, за жизнью вообще неизбежно должен прийти к мысли, что многообразие и сложность этого мира не вписываются ни в какие «умные» схемы. Что тайны устройства мира бесконечно превосходят возможности человеческого о нем представления. К этому простому выводу задолго до нас пришел величайший мыслитель - античный философ Сократ. Подводя итог своим пытливым и настойчивым исканиям истины, он сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». И это самый честный ответ «естественного» разума перед величием Божиего мира. В известном смысле - это залог смирения, которое есть первая и необходимая ступень к обретению веры.

А для чего, собственно, хочется что-то знать, для чего это устремление, эти поиски, эти сомнения и душевные муки? Что человек желает найти, чего ему так мучительно не хватает? Ответ, как правило, бывает один: человек жаждет Истины. Вот чего не хватает человеку, вот без чего его жизнь становится неполной, вот к чему стремится он всей душой, потому что именно в истине, в ее познании обретает он смысл и оправдание собственной жизни.

И следующий и очень важный шаг к обретению веры - это искреннее искание истины. Забегая вперед, скажем, что истина - это не есть какая-то абстракция, идея или квинтэссенция знаний - всё это не способно удовлетворить высшим запросам человеческого духа, потому что эти запросы, пусть даже неосознанно, но непременно должны быть устремлены к Высшей Личности. И именно в глубоко личных отношениях с Богом может человеческая душа обрести высший смысл своей жизни.

Если человек действительно ищет истину, а не подтверждение собственным умозаключениям и построениям, то Господь обязательно откликнется на такой искренний поиск, на такое искреннее устремление души и подаст добрую весточку, благой знак Своего присутствия. А дальше… если человек внимателен и чуток, если он готов принимать «оповещения» от Господа, то он непременно узнает, что Откровение о духовной жизни, о путях приобщения Богу может быть не только личным, но, если можно так сказать, и общим и даже вселенским. И это Откровение содержится в Священном Писании, в Предании Церкви, в Самой Церкви, которая есть «столп и утверждение истины» во всей ее полноте.

Это осознание - что истина пребывает в Церкви и именно в Церкви человек познает истину - очень и очень важно. Особенно в наше время, когда многие, увы, не понимают, что Церковь не есть какая-то чисто человеческая организация, а есть - Тело Христово. Вот это осознание важности Церкви и может послужить если не началом, то продолжением укрепления и возрастания в вере.

Нужно всю полноту Откровения, хранимого Церковью, безоговорочно принять - даже вопреки голосу «здравого рассудка»

Но как же принять всю полноту Откровения, хранимого Церковью, если многим фактам церковной истории, многим событиям и обстоятельствам Откровения противится ум? Эта дилемма, думаю, неизбежно должна возникнуть перед каждым честным человеком. Кому доверять: собственному уму и опыту или тому, что говорит Откровение и что никак не вписывается в рамки повседневного человеческого опыта и привычных представлений о жизни? И вот здесь есть только один, но принципиально важный выход. Прежде чем начать изучать и познавать умом и разумом Откровение, прежде чем подвергнуть его логическому анализу - нужно сделать важный шаг на пути к Богу, важный шаг на пути восхождения по лестнице веры. Нужно всю полноту Откровения, хранимого Церковью, безусловно и безоговорочно принять. Принять даже вопреки возмущенному голосу «здравого рассудка» и «естественной логики». Надо принять Откровение всей душой и от души, всецело доверившись Богу. Это важнейшее решение и важнейший духовный шаг, свидетельствующий о подлинном смирении перед Богом в Его Церкви. Без этого смирения духовная жизнь попросту невозможна, как бы ни был умен и образован человек.

Об этом «безумии» много говорится в Евангелии. О том, что принятие всей полноты Откровения противно «нормальному» человеческому рассудку, потому что превосходит его настолько, насколько «пути Божии отстоят от путей человеческих» (Ис. 55: 9). Это самоотречение всецелое и искреннее совершенно необходимо, и именно на нем зиждется правая вера.

Другое дело, что человек должен безоговорочно принимать не какие-то частные мнения и суждения, которые также присутствуют в Церкви и принадлежат порой авторитетным и даже святым, но всё-таки склонным к ошибкам и заблуждениям людям, а только то, что принадлежит всей вероучительной полноте Православной Апостольской Церкви.

Можно сказать, что это безусловное доверие Богу неизбежно связано с жертвой. Мы приносим Богу в жертву наш разум, который, впрочем, не гибнет, но преображается чудесным образом и становится по милости Божией иным - просвещенным благодатью. Но это не значит, что он становится таким «автоматически» и навсегда. На протяжении всей жизни разум будет стараться выйти из «Божественного послушания» и занять главенствующее над душой место. Так - через разум - действует на душу (и продолжает действовать на протяжении всей жизни) дух противления. Но наша задача следить за его поползновениями и снова и снова исповедовать свое безусловное доверие Богу, пусть даже в ущерб житейской логике и рациональному мышлению.

Постоянство в доброделании, терпение, несмотря ни на что, а зачастую даже и вопреки обстоятельствам - это и есть путь к доверию

Когда человек начинает сознательно, «без роптания и размышления» (см.: Флп. 2: 14) исполнять всё написанное в Евангелии, он пусть не сразу, но начинает видеть благие плоды такого послушания, благие плоды веры. Он обретает иной, действительно просвещенный разум. Это неизбежно происходит, но вот что важно нам понять и запомнить: наше «повседневное» измерение жизни отличается от духовного. И перемены в жизни, связанные с исполнением заповедей, со стремлением жить по-евангельски проявляются зачастую не сразу, как нам хотелось бы, а постепенно, на протяжении месяцев и даже лет. Это очень важно понять, потому что мы все нетерпеливы, и когда в ответ на наше «благое намерение» мгновенно не начинает к лучшему меняться наша жизнь, мы зачастую раздражаемся, отчаиваемся, теряем веру и, что называется, «машем рукой» на церковную жизнь. Но такое поведение означает только одно - мы не выдержали необходимого испытания, не были достаточно решительны и постоянны в делании добра. В делании добра не ради корысти явной или скрытой, а ради самого добра, ради Христа, ради Бога. Вот такое постоянство, терпение в доброделании, терпение, несмотря ни на что, а зачастую даже и вопреки обстоятельствам - это и есть еще одно после доверия Богу исключительно важное условие обретения веры.

Возможно, это звучит странно, но путь обретения веры - это путь не теоретический, а опытный. Только когда человек начинает исполнять заповеди Божии, старается поступать по-христиански, доверяет всецело Богу и Его Церкви… когда он проявляет терпение в доброделании, постоянно просит смиренно у Бога помощи, тогда вера, как ответ Бога на доверие Ему, терпение и смирение, - растет и умножается в человеке и вводит его в удивительный и непостижимо радостный мир, который и именуется на христианском языке Царствием Божиим.

Утвердить в сознании, что Бог - любящий

Рассудочное доверие возникает из исследования Писания, из углубленного изучения истин веры, из утверждения в своем сознании, что Бог - любящий, благой и премудрый. Он всё ведет к лучшему. Он не допускает испытания сверх сил.

Опытное доверие формируется, как у детей, методом проб и ошибок. Мама запретила трогать горячий утюг, но я ведь любопытный, взял да потрогал. В результате - ожог пальца. Папа потребовал не отставать в супермаркете, а я не принял это всерьез и потерялся в толпе. И так далее. Постепенно мы понимаем, что лучше слушаться Бога, а не себя.

Но глубинное, незыблемое доверие - дар, о котором нужно молиться.

Сегодня нас учат верить в себя и свои силы. Нужно быть уверенным в себе, делать деньги, строить бизнес. С этим сложно спорить. А когда спросишь: А Бог? В Бога верите? Ответ: А где он, Бог? , когда мне плохо, когда ничего не получается. Как поверить в Бога, когда наваливаются проблемы одна за другой, Бог будет за меня их решать? Пока я сам не пойду и не сделаю, что задумал, оно само не получится.

Ну, если глубоко не вникать, то все эти слова не лишены правды. Если дальше не думать, не пытаться задаться другими вопросами, то можно на этом и остановиться.

Почему люди не верят в Бога?

Вот я — есть, меня можно потрогать руками, увидеть глазами и услышать мои слова ушами . Это укладывается в нашу логику и миропонимание. А Бог? Как поверить в Бога, если я его не вижу, не слышу, не могу потрогать . Значит Его нет. А если и есть, то какая мне от этого польза?

Так мыслят очень многие. На мой субъективный взгляд, таких абсолютное большинство из нас. Это практичное мышление, основанное на выгоде, пользе, смысле . Атеистов очень много и даже больше, чем мы думаем. Есть твердые атеисты, которые четко говорят, что в Бога не верят, Бога нет. Это мнение, которое, так же, как и все остальные, имеет право на жизнь.

Но есть и те, кто не считает себя атеистом и в Бога верит. Но так, на всякий случай. Ну вот, а вдруг Бог есть, и ад есть, а я не верил. Как бы в голову все это не укладывается до конца, но обязательно нужно отметить главные праздники, выполнить основные ритуалы и традиции, но не понимая ни смысла этих действий, ни их цели и предназначения. Это называется религиозное лицемерие. Но только здесь лицемерие не прокатывает. Себя эти люди боятся считать атеистами, но на мой взгляд, они ими являются. Неявные атеисты.

Хотя, конечно, речь не обо всех. Немногие люди действительно стремятся познать себя, веру. И то, что они ходят в церковь и соблюдают обряды, то это не от невежества, а как раз для устранения невежества, ради стремления осознать и понять.

Это оттого, что мы смотрим только на внешний мир и в него верим.

А думать, о том, что не видно и не слышно, у нас ни времени, ни желания нет.

Как поверить в Бога?

Иисус Христос говорил: «Царство Божие внутри вас»

Также в Евангелии написано: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете». Почему? Потому что не видели и не слышали.

Ни Библию, ни любые другие священные тексты нет смысла читать, если ваш взор направлен только во внешний мир . Все, что вы будете там читать, будет видеться некой сказкой, мифом, бредом, не имеющим ничего общего с вами и вашей жизнью. Потому, что в голове нет логичных объяснений.

Смотря только перед собой, вы никогда не сможете поверить ни в Бога, ни в искреннюю доброту, любовь, сострадание. Это будет вызывать легкий смех, а человек, говорящий об этом, — недоверие и антипатию.

«Пока и сколько человек занят внешними образами и входит в них, невозможно, чтобы достиг он этой глубины, и пока он не верит, что она в нем есть. Но кто к этому стремится и кто хочет стать внутри себя, тот должен отказаться от множественности внешних образов и целиком обратиться к внутренним, и, наконец, должен перешагнуть через созерцание образов дальше, в отсутствие всяких образов – и тем стать одним с Единым.»

Как поверить в Бога?

Чтобы поверить в Бога, нужно обратить взор внутрь себя .

Если вы сможете посадить хотя бы маленькое зернышко веры в то, что у вас внутри есть нечто большее, чем просто органы и кости, у вас есть шанс . Если вы не смотрите внутрь себя хотя бы иногда, вы не увидите ничего. Вы ждете, что Господь должен проявить себя в мире вещей, должен сотворить некое чудо, которое бы доказало вам Его существование. Но то, что Он дал вам жизнь, недостаточно для вас.

Может, вам кажется, что вам дали жизнь родители?

Но, на мой взгляд, ваши родители просто занялись любовью. Но какое они имели отношение к тому, что это занятие сделало возможным сотворить вас. И к тому, что дух жизни с разумом и чувствами, вошел в маленький эмбрион в утробе матери, они тоже не имеют никакого отношения. Они лишь проводники проявления невероятного чуда сотворения жизни. Но не сами ее творцы.

Вы не увидите чуда, вы не увидите Бога в зданиях, монументах, в столбах, дорогах, автомобилях, профессиях и должностях. Любое, даже самое невероятное, со сложнейшей формой и конструкцией здание, это лишь сухой расчет человека или группы людей. Это их тяжелый, кропотливый труд, но его все равно можно разложить на составляющие и объяснить, как у них это получилось.

Но вам не удастся сделать это с явлением жизни, разума, с тончайшим равновесием в природе и внутри каждого живого организма со сложнейшими системами нейронных связей. Вам не удастся этого и с Космосом и Вселенной.

Если сможете усомниться в том, что вы лишь просто кусок мяса и костей, что живете совсем короткий период времени на Земле и исчезаете в никуда, а от этого жизнь в принципе теряет всякий смысл, то есть надежда, что вы сможете открыть себя заново.

Вернемся к вопросам.

Что отвечает человек неверующий на вопросы: Как поверить в Бога, Почему люди не верят в Бога?

Он скажет: А где он, Бог? Кто за меня решит проблемы, Бог? Его не видно, не слышно, какой мне от него прок? От веры в него.

Человек видит жизнь внешнюю в постоянном преодолении проблем, а их решение — через приложение собственных усилий.

Что меняется, если ты осознаешь себя, как вечную душу, как часть духа самого Творца.

Во-первых , ты понимаешь, что ничего твоего в этом мире нет . Все принадлежит Богу. Ты лишь временно всем пользуешься.

Во-вторых , в своих действиях ты руководствуешься не личной выгодой, а в первую очередь пользой для своей души . А такие действия принесут радость и удовлетворение не только тебе, но и всем тем, для кого ты все это будешь делать. Такие поступки делают вас лучше по-настоящему, когда растет и крепнет душа, а не тело, которое сегодня есть, а завтра — неизвестно.

В-третьих , ты успокаиваешься. Ты перестаешь стремиться изменить этот мир под себя, изменить людей. Что хорошо, то хорошо, что плохо, пускай будет так. Ты учишься отпускать и не привязываться ни к вещам, ни к людям, ни к событиям . Я не говорю о безответственности, о том, что вы должны бросать дела, плевать на семью и детей. Я говорю о внутреннем спокойствии, об отсутствии внутреннего страха и беспокойства, неуверенности и постоянных сомнений.

И если столкнетесь с проблемой, которая когда-то могла бы сильно подкосить вас, сегодня не окажет на вас такого влияния. Главное — это состояние, в котором находится ваша душа. А для нее эта проблема вообще ничего не значит, поэтому вы не привязываетесь к ней. Вы сделали, все, что могли и так, как было лучше для вашей души и не ценой причинения боли и страданий другому человеку.

Оказывается, что 90% процентов всего, что происходит с нами вообще не важно. Но мы сами раздуваем значимость этих событий и сами же от этого страдаем.

Духовное развитие делает человека сильнее.

Ошибочно считать, что осознание своей духовной природы, делает человека слабее, что якобы он теряет интерес к материальной жизни, ему ничего не нужно. Глубоко религиозные люди действительно могут отказаться от внешнего мира, проводя всю жизнь в молитвах или медитациях и живя на подаяния.

Но человек цивилизации не способен настолько глубоко понять и принять свой духовный мир, свою душу. Одной жизни для этого мало. Хотя, если есть твердое решение, можно добиваться иногда невозможных целей. И я думаю, примеров каждый знает немало.

Нужно вести свою обычную жизнь: есть, пить, спать, ходить на работу, отдыхать, любить свою семью, наслаждаться жизнью. Но при этом осознавать свою истинную природу и свое божественное происхождение и получать от этого удовольствие.

Духовная опора делает обычного человека не слабее, а сильнее. И это не мешает ставить твердые цели и достигать их. Разве что эти цели могут быть несколько другие и будут учитывать нравственные, духовные аспекты. Но также на пути к ним, вы обретаете настоящего, самого преданного Союзника. Бога. И многие трудности вы можете переложить на Его плечи. ( ?)

Оставьте неразрешимые, тяжелые решения , не пытайтесь в срочном порядке все решить, иногда это не идет на пользу. И вы будете неожиданно удивлены тем, насколько же иногда жизнь (Бог) расставляет все по местам в лучшем для вас виде. Как поверить в Бога? Просто полюбите Его, полюбите Его в своей душе и Господь всегда ответит Вам взаимностью. Всегда. Без исключений.

Повернитесь к самому себе, отвлекитесь от мерцающих огней внешнего мира хотя бы на несколько минут. Послушайте себя, в тишине.

И если будете слушать внимательно, то обязательно что-то услышите, но совсем не обязательно ушами.

Не поленись уделить 5 минут своего времени, чтобы ознакомиться. Возможно, именно эти 5 минут изменят всю твою жизнь.

Если тебе понравилась моя статья, пожалуйста, поделись ей в социальных сетях. Можно использовать для этого кнопки ниже.

Живу несколько заграницей, было всякое и хорошее и плохое. Все время появляются вопросы, зачем жить, в чем смысл моей жизни. Очень хочу верить в Бога, чувствую, что именно это мне поможет ответить на все вопросы. Но как прийти в церковь, как поверить честно, без раздумий, и смогу ли я вообще верить без раздумий. Как разделить рассудочное, и какое-то представления о Боге? Как верить, если не можешь представить. Не могу сформировать свои мысли о образе Бога, а читая книги на религиозные темы, не получается. Простите за сумбур, помогите советом, хотя понимаю, что на такие вопросы быстро не ответишь. ( 0 голосов : 0 из 5 )

Ирина, возраст: 37 / 06.05.2013

Самое важное

Лучшее новое

Почему не любят Церковь

Игорь Ашманов: Технология информационной атаки на Церковь (видео)

Более-менее очевидно то, что медийная кампания против Церкви - это искусственная вещь, которая спонсируется извне, раскручивается, там есть исполнители, есть там те, кто планирует, и так далее. Вы можете просто внимательно посмотреть сами, какие новости идут о Православной Церкви - вы увидите, что примерно раз в две-три недели идет довольно серьезный вброс...

Инструкция

Определитесь, чего вы на самом деле хотите. Желание поверить в Бога у человека не появляется просто так. Возможно, вам не хватает смысла в жизни или наступила черная полоса и вы ищете, на что опереться. Подумайте, чего вам не хватает и как можно восполнить этот пробел. Предпринимите конкретные действия.

Решите, что для вас есть вера в Бога . В разных религиях она может пониматься по-разному. Кто-то видит Бога в возрасте, кто-то , кто-то считает его вселенским разумом, не выраженном в человеческом . У одних определенное представление формируется в результате чтения религиозной литературы, другие перенимают ее от своей конфессии.

Попробуйте сфомировать свое представление о мире. Как, по-вашему, он устроен? Вы можете читать разную литературу, но не обязаны верить чужим точкам зрения. Если кто-то что-то утверждает, это еще не значит, что он прав, независимо от своего сана и авторитета. Прислушайтесь к себе - что вам ближе, во что верите вы и кем, по-вашему, является Бог. Старайтесь мыслить независимо.

Помните, что неверие не делает вас плохим человеком. А среди верующих тоже есть люди невысокого морального уровня. Старайтесь жить по совести. Многие религиозные заповеди действительно разумны и гуманны, вы можете придерживаться их, если хотите. Найдите точку опоры внутри себя, свои собственные ориентиры.

Не пытайтесь насильно заставить себя поверить во что-то. Скорее всего, это не получится или будет неискренне. Вера может прийти в процессе жизни, а может не прийти. Но это не мешает вам познавать мир, в ходе чего у вас скорее всего сформируются какие-то представления, о Боге в том числе.

Изучите религии мира и их священные тексты. Возможно, какая-то из этих картин мира окажется вам близка. Но вы не обязаны придерживаться абсолютно всех постулатов одной конкретно взятой религии. Ведь каждая из них составлена людьми, а они могут ошибаться.

Вера накладывает на жизнь верующего человека неизгладимый отпечаток. Ее светом озарено абсолютно все – мысли, намерения, дела, отношение к другим людям. Но для того, кто не верит в Бога, жизнь приобретает совсем иные черты.

Необходимо понимать, что для верующего человека важна не вера в Бога сама по себе – то есть знание того, что Бог есть, а те последствия, которые это знание несет. Все великие религии утверждают, что душа человека бессмертна, поэтому жить надо так, чтобы приобрести необходимый духовный опыт, получить то, что является ценным там, за гранью этой жизни.

Но если человек не верит в Бога и жизнь после смерти, все меняется. На свет выходят совсем другие ценности, во многом определяемые душой человека.

Ради чего стоит жить

Человек должен быть счастлив, именно это правило становится определяющим при выборе жизненного пути для того, кто не верит в Бога. Но само понятие счастья для всех разное. Для одного это семья, для другого – возможность реализовать свои таланты, для третьего ‒ жажда самореализации, преодоления себя, достижения пределов своих возможностей. Наконец, для кого-то жизнь становится бесконечной гонкой за славой, престижем, богатством.

Существует одно интересное наблюдение: у духовного человека лицо к старости превращается в лик, у бездуховного – в рожу. Может быть, это выражение звучит не совсем красиво, но суть отражает очень точно. Чтобы быть духовным человеком, не обязательно верить в Бога – достаточно слушать свою совесть и свою душу. Плохого они никогда не подскажут. Напротив, помогут найти тот единственный путь, который приведет к счастью.

Очень важно определить то сокровенное, что заставляет сердце учащенно биться, что манит, пленяет, дарит радость и дерзновенность. Именно так люди находят свою мечту – один покоряет океан, другой – космос. Третьего манят научные открытия, четвертого ‒ искусство, и т.д. и т.п. Правильно найденный путь приносит счастье, позволяет человеку, когда придет его время, спокойно покинуть этот мир – с осознанием того, что он жил не зря. Что все-таки что-то сделал, чего-то добился. Или, как минимум, не сдавался.

Последнее тоже очень важно. Можно ничего не добиться, но уйти с гордо поднятой головой. Не сдавшимся, не покорившимся судьбе и ее обстоятельствам. Лучше рискнуть и проиграть, чем не рисковать ‒ и уйти, сожалея о том, что жизнь прошла зря.

Выбор цели

Выбирая цель, не думайте о деньгах и престиже. Ищите то, что доставляет вам подлинную радость. Существует правило: если человек идет своей дорогой, она дает ему все, что нужно для жизни. Самое важное, повторим, это счастье. А его не заменят никакие деньги.

Своя дорога дарит не только счастье и радость, но и молодость. Человек, занимающийся своим делом, до глубокой старости будет сохранять бодрость, оптимизм, интерес к жизни. И наоборот, занимаясь не своим делом, предав свою мечту, человек теряет интерес к жизни. Он может иметь все, но это не принесет ему счастья.

Возвращаясь к вере, вспомним одно старое выражение – Бог верит даже в тех, кто не верит в Него. Чистый душой атеист всю жизнь будет ощущать незримую поддержку Бога ‒ именно потому, что живет по совести. Получат поддержку и те, кто искренне стремятся что-то познать, чего-то достичь, добиться. Стремятся не ради денег или славы, а ради достижения как такового. Ради преодоления, ради достижения новых рубежей. Все это истинные духовные стремления, позволяющие человеку расти, совершенствоваться.

Всегда стоит помнить о том, что время идет очень быстро. Есть хороший принцип: совершать каждое действие, каждый поступок так, будто это последнее, что вы вообще делаете в жизни. Это придает жизни совершенно новое качество – она становится насыщенной, бескомпромиссной. Завтра нет – есть только сегодня, сейчас. И это «сейчас» надо прожить безупречно – так, чтобы не о чем было сожалеть.

Велась беседа в узком домашнем кругу. Записана слушателями и участниками. Хотя текст несколько отредактирован и сокращен, он сохранил непосредственность живой речи собеседников. 1979-80 г. (?)

Л. – Наша беседа условно, повторяю, условно называется «Почему нам трудно поверить в Бога?». Вопросы, которые мы задаем А.М. конечно, для каждого свои и в то же время для многих – общие. Часть их в записках – мы их не подписывали, а вероятно, потом можно будет еще свободно побеседовать. Ну вот и все, предоставляю слово А.М.

А.М. – Я почти никого из вас не знаю, но записки показывают, что одни прошли определенный путь, другие же – только у его начала. Первый вопрос.

Два главных препятствия к вере в моем случае – СЛОВА и ЛЮДИ. Для меня очевидно, что все, что я читаю и слышу о Боге – суть человеческие чувства, слова и мысли. Человеческие, слишком человеческие. И Библия, и Новый Завет тоже. Слишком человеческое происхождение десяти заповедей слишком очевидны. Только «возлюби врага своего», может быть – Оттуда. Но и это мог сказать нравственно гениальный человек, почему же нет?
Я не могу повторять молитвы, потому что их придумали люди. Я не могу верить чужим домыслам и речам о Боге. Мне кажется, что мне легче было бы поверить, если бы не было Церкви если бы не было верующих, если бы о Боге никто ничего не знал, а главное, не говорил. Вера должна быть внутренним открытием, откровением. И я хочу верить, очень хочу – слишком уж тяжело, слишком уж скучно без Бога. Как же сделать, чтобы религия не мешала мне верить?

А.М. – Как ни странно, разделение правильное. Действительно, под словом «религия» – не в обычном, разговорном, а строгом смысле слова – следует понимать те психологические, культурные, социальные формы веры, в которые она отливается, а можно даже сказать, что «религия» в таком определении есть феномен в значительной степени – земной, человеческий. Между тем, вера есть встреча двух миров, двух измерений, она является центром, ядром, сосредоточением духовной жизни человека, которая соприкасается с Высшим.
«Религия» тесно связана с обрядом, а слово «обряд» происходит от слова «обрядить», «одеть». Религия и обряд облекают внутреннюю жизнь в определенные формы, создают социальное и культурно-традиционное русло для веры.
Есть тут еще одно правильное замечание, что вера должна быть внутренним открытием. Да, вера никогда не может быть чем-то принятым только извне. Никогда она не может быть просто заимствована; ее нельзя надеть на себя, как мы надеваем чужую одежду. Человек всегда должен находить ее внутри. В нем открывается то духовное зрение, которое созерцает мир по-иному и видит иной мир. Однако и возникшие на этой основе религиозные формы имеют свою ценность. Они помогают установить связь между людьми. Слова, которые кажутся мешающими, оказываются мостами, хотя они иногда не в состоянии точно и адекватно передать духовный опыт. Они всегда – символ, икона, миф – в большом смысле слова. И в определенных условиях эти знаки говорят о многом.
Люди тонко чувствующие, очень близкие между собой легко понимают друг друга без слов, но в большинстве случаев нам нужна словесная информация. Отбросить ее совсем человек не может. Все дело в том что стоит за словом и формой. Когда я читаю любимого поэта, за строками я угадываю невыразимое. Но если между мной и поэтом нет ничего общего, его стихи окажутся для меня мертвым набором слов. Наверно многие из вас замечали, как по-разному мы воспринимаем одну и ту же книгу в разном возрасте, при равных обстоятельствах и настроениях. Приведу эпизод из биографии русского богослова Сергия Булгакова. В молодости, когда он был еще атеистом, он ездил в Германию на конференцию в Дрезден и в перерывах заходил в галерею. Там он подолгу стоял перед Сикстинской Мадонной, потрясенный духовной силой, исходившей от нее, это стало одним из моментов его духовного переворота, когда он открыл в себе христианина, который в нем жил всегда. Потом, много лет спустя, уже священником и богословом он вновь оказался в Дрездене. Картина, к его удивлению, уже ничего ему не говорила. Он пошел дальше того первого шага к вере, который он сделал в пору молодости.
Итак, многое зависит от того, каково устроение человека в данный момент. Но это не зачеркивает роль образов, символов и слов. Нет ничего унизительного в том, что весть о духовной тайне часто доходит до нас с помощью человеческих средств. Не надо презирать слово «человеческое». Человек сам есть чудо и тайна, он несет в себе отблеск Бога. Как-то Честертон сказал, что если бы ласточка сидя в гнезде, пыталась бы строить философские системы или писать стихи, мы были бы крайне поражены. Но почему мы не поражаемся тому, что какое-то позвоночное, скованное законами биологии, думает о том, чего оно не может пощупать руками, увидеть глазами, мучается проблемами, которых нет в природе? Сам человек всем своим существованием указывает на реальность какого-то иного плана бытия. Этот факт дан нам непосредственно. Его не надо «вычислять» или «выводить». Каждый из нас несет в себе удивительную загадку духа, того, чего нет ни в одном организме, ни в одном камне, ни в одной звезде, ни в одном атоме, а только в человеке. В нашем теле преломляется весь комплекс мироздания, вся природа, а что отражено в нашем духе? Не высшая ли духовная Реальность? Именно потому, что мы обладаем духом, мы можем быть проводниками этой Божественной Реальности.
Конечно, есть личности, через которых Бог является с особой очевидностью и силой. Это святые, пророки. Мудрецы. Их свидетельства о мистическом опыте драгоценны для нас, как драгоценны творения великих гениев, постигших законы красоты, гармонии, сложных структур природы. Но мы, христиане знаем, что высшее откровение Бога явлено нам через личность Христа. В связи с этим обращусь к следующей записке:

В евангельском повествовании я вижу подлинный исторический факт, преломленный сознанием современников, перешедший в миф, а затем в догмат – историю, произошедшую с живым человеком, но с человеком и только. Я пришла к этому сама, раньше, чем прочла Ренана и Штрауса. Изо всего очевидно; что Иисус Христос был гениальной личностью, несравненно опередивший уровень нравственного развития своих современников-соплеменников. Возможно, это был даже мутант, феномен, человек иной, отклоняющейся породы – какой-то гений психической проникновенности, как встречаются иногда гении памяти или музыкальности, с качественно иным мозгом, нежели у всех прочих. Но очевидно, что это был человек своего времени, с сознанием, присущим своей эпохе. Неудивительно, что, живо ощущая свое отличие от окружающих, он поверил, что он сын Бога, и ему поверили его ученики – в этом нет ничего удивительного, такая вера вполне соответствовала всему контексту тогдашнего мировоззрения, и этому многовековому ожиданию мессии… (сейчас новых «сыновей божьих» быстренько упрятывают в психдома). Как все(и нынешние) фанатики чистой веры, он был великим гипнотизером, а в соединении с высоким интеллектом и психологической одаренностью это могло производить ошеломляющее впечатление, стократно преувеличенное в мифологической версии.

А.М. – Прежде всего я должен заметить, что нравственное учение Христа не так уж опередило свое время, как кажется на первый взгляд. Большинство моральных максим Евангелия можно найти у Будды, Конфуция, Сократа, Сенеки, в иудейской письменности, включая Талмуд. Некоторые исследователи даже специально занимались этим и доказали, что в области этики у Христа было мало нового. Далее. «Многовековое ожидание Мессии», о котором сказано в записке, было связано с фольклорными мотивами, сильно отличающимися от Евангелия. Мессия должен был явиться во главе полчищ человеческих и ангельских, он должен был немедленно попрать язычников, изгнать их из Иерусалима, установить всемирную державу и пасти мир «жезлом железным». Были и другие представления, но господствовали эти – популярные. Их разделяли и ученики Иисуса. Если вы внимательно читали Евангелие, то помните, как они все время ждали награды, делили будущие место у трона Мессии, словом, их понятия сначала были грубыми и примитивными. Штраус, упомянутый здесь, в своей книге воссоздал якобы из текстов традиционный образ Мессии и потом пытался доказать, что все черты Спасителя перенесли на Иисуса. Но дальнейшее исследование показало, какая пропасть разделяет Христа от традиционного мессианизма. Почему же люди поверили в Иисуса? Потому ли, что он был гениальным пророком, провидцем, мутантом, гипнотизером? Но почему тогда он жил и действовал, не заботясь об успехе? Ведь Христос пришел, не был уважаемым и любимым всеми, прославленным мудрецом, вроде Сократа или Будды, который вербовал преданных учеников из высших классов и просвещенных брахманов. Он не опирался на земную власть, как Конфуций, Заратустра, Магомет и Лютер/, Он не обращался к силе теоретических аргументов, не делал чудеса орудиями пропаганды. Он исцелял, сострадая, и просил людей, чтобы они не разглашали Его деяний. Гениальность? Но как я уже сказал, у Него не было новой этической доктрины, зато было множество врагов, которых считали почтенными и уважаемыми людьми. Если бы Он был всепобеждающим гипнотизером, что стоило Ему завоевать расположение этих фарисеев и саддукеев? Почему Он не совершил духовного насилия над учениками, почему избрал людей, которые потом отреклись, предали, разбежались, которые так плохо понимали Его?
Нет, гениальный гипнотизер никогда бы не стал привлекать к себе этих слабых, темных, неграмотных рыбаков. И вообще Он действовал бы совершенно иначе. Он конечно проник бы в высшие богословские школы, и силою своего воздействия заставил бы мудрецов Израиля поверить в Него. А те в свою очередь навербовали бы Ему толпы приверженцев. Он был бы рад, когда народ решил провозгласить Его царем. Христос же, узнав об этом намерении, скрылся. Как это мало похоже на действие фокусника-демагога, который хочет путем сенсации создать Себе славу и обрести власть над народом.
Ренан говорил, что есть семья «сынов Божиих», куда включил кроме Иисуса Будду, Конфуция, Заратустру, Магомета, Сократа и пророков. Но что удивительно, ни один из них не имел самосознания, подобного самосознания Христа. Будда пробирался к истине долгим тернистым путем, Магомет писал в , что в сравнении с Богом он подобен трепету комариного крыла. Пророк Исайя считал, что он должен умереть, после того, как Господь явился ему. Конфуций утверждал, что тайна Неба превосходит его понимание. Все они, возвышаясь на много голов над человечеством, управляя и сейчас миллионами людей – все они смотрели на Божество снизу вверх: сознавая Его безмерность. Кроме того, все они так или иначе чтили старинные авторитеты. Только Христос говорил и мыслил иначе. Мы можем не верить Ему, можем повернуться спиной к Его свидетельству, но именно тут – главная Его загадка. Он создал христианство не как некое отвлеченное учение, а посеял семена Царства Божия на земле. Он открыл небывалую возможность Богообщения, без экстазов, механических приемов, без «бегства от мира». Это общение с Богом осуществляется через Него Самого. Он не оставил миру ни Коран, ни Тору, ни какие-либо другие скрижали. Он не оставил закона, а оставил Самого Себя. «Я с вами во все дни до скончания века», – сказал Он. Вся суть христианства заключается в этих словах: Я с вами. Путь к Нему открыт каждому верующему в Него. Он реально присутствует в нашей жизни, а не Его учение. Учение нам дорого именно потому, что оно исходит от Него. Он жив не как гений, дело которого живет, а вполне реально. Только поэтому и существует христианство. Жизнь со Христом и во Христе есть единственное и уникальное, что дали нам события в Палестине 2000 лет назад. жива не только людьми, а прежде всего силой Духа Христова.
Обращаюсь к следующему вопросу.

Не кажется ли Вам, что причиной того всемирно-исторического поражения, которое терпит христианство как нравственно-воспитующая сила (терпит, правда, с истинно христианским терпением) – является изгнание из него творческого, в высшем смысле революционного духа, того динамизма преобразующей энергии, того духа свободы, который был столь присущ Христу и столь НЕ присущ апостолу Павлу?
Если можно, немного – о точке зрения, согласно которой христианство в действительности не есть христианство, но – павлианство?

А.М. – Я думаю, что этот вопрос построен на недоразумении. Павел был первый, кто сумел, в человеческих словах донести до нас тайну видения Христа. Он писал раньше Евангелий. Это тот человек, который говорил: ««уже не я живу, но живет во мне Христос». Павел узнал тайну Христа и сумел рассказать о ней людям. Миллионы людей после этого приобщились к этой тайне. Он-то не говорил ни о деле Христовом, ни об институте, Им оставленном, а говорил о встрече – личной встрече человека со своим Спасителем. Что касается его революционности и свободы, то можно сказать, что из всех апостолов Павел возвышается, как непревзойденная величина: он сумел увидеть резкую грань между традициями, человеческими изобретениями, преданиями, обрядами, законами, даже данными некогда Богом, – и свободно развивающейся Христовой истиной.
«К свободе призваны вы, братья», говорил он. «Не делайтесь рабами. Вы куплены дорогой ценой».
Апостола Павла называют апостолом язычников, потому что он один из первых стал проповедовать эллинистическим народам. Но его можно с таким же правом, с большим правом, потому что других апостолов у язычников тоже было не мало, – назвать апостолом свободы. Я уверен, что мы еще не доросли до апостола Павла, что большинство из нас, христиан, до сих пор еще законники, стоящие еще одной ногой в язычестве. Апостол Павел – христианский учитель будущего. Поэтому мы не можем сказать, что возникло некое «павлианство», а мы можем говорить о том, что Павел явился наиболее адекватным и полным выразителем богочеловеческой истины христианства.
Что касается поражения, – то Христос нам не предсказывал триумфов. Напротив, Он говорил о великих трудностях, которые будут встречать на историческом пути. Но как нравственно воспитующая сила христианство присутствует в мире. Однако мы не должны отождествлять эмпирическое христианство, массу христиан, с подлинным христианством. Древние библейские пророки создали такой термин, очень емкий и многоплановый термин – «шеар», остаток. Остается ядро. Остаются те, кто будут продолжателями и носителями духа Божия. В Церкви происходит то же самое. Не триумфальное шествие, а неуничтожимость. «Свет во тьме светит», – говорится в Евангелии от Иоанна. Заметьте, не свет, который разгоняет тьму, поражает ее, а свет, который светит в окружающей его тьме. Неуничтожимость истины, известная слабость ее. Это большой соблазн для христиан. Многим бы хотелось видеть триумфально побеждающее христианство. Многие вздыхают о тех временах, когда были крестовые походы и соборы были набиты народом. Но это было чаще всего лжехристианство, это было отступление.
Вот еще одна записка:

Не вижу иного смысла в религии, кроме нравственного воспитания, т.е. кроме очеловечивания животного и одухотворение человеческого в человеке. Но слишком много свидетельствует об отсутствии достаточно прочной и действенной связи между реальной нравственностью и религиозностью. Вульгарно говоря, на свете сколько угодно верующих сволочей (другое дело, считать ли их истинно верующими), а с другой стороны, среди убежденных атеистов не столь уж редко встречаются люди с нравственностью вполне христианской. Приходится признать, что религия как средство практического воспитания себя ни индивидуально, ни исторически не оправдывает. Более того, есть основания подозревать ее в историческом торможении нравственного прогресса. Узурпировав эту сферу, она веками не допускала к ней творческий разум, который направил свои усилия в нравственно-нейтральные или поливалентные области – науку, искусство, хозяйство и пр. Уже хрестоматийны примеры религиозного оправдания преступлений против нравственности и человечности, да и прямого их провоцирования и совершения именем религии. Можно ответить: религия не виновата, виноват человек. Но зачем такая религия, которая не в состоянии изменить человека?

А.М. – Христианство – богочеловеческая религия. Значит, активность человека здесь должна быть полной. Если мы будем думать, что по щучьему веленью, каким-то гипноспособом происходит всеобщее изменение – как помните, у Уэллса было в дни кометы, вот прошла комета, какой-то газ подействовал на людей и все стали добренькими и хорошими. Чего стоит это добро? Нет, от нас ждут постоянных и активных усилий. И если человек не входит вот в этот мир Христов, если он не черпает силу в благодати, он может тысячу раз числиться христианином, православным, католиком, баптистом – и оставаться им только формально. Таких номинальных христиан у нас полно. Так хочется, чтобы какая-то рука простерлась – и повернула все, и изменила.
Если кто из вас читал Стругацких, «Гадкие лебеди», то вы помните, что они, изображая маразм общества, не придумали ничего другого, как какое-то вторжение неких «мокрецов», которые по волшебству выметают метлой всю эту гадость и создают что-то новое.
Евангелие дает нам иную модель. А именно: модель соучастия человека в творческом процессе. Подлинная ответственность человека, подлинная активность человека.
Творцы, соучастники, соответчики. Если мы полностью поймем эту важность христианской ответственности, мы увидим, что некоторые из нас искали в Церкви совсем иного. Я вспоминаю слова французского писателя Рода, который в конце прошлого века писал: «Я вошел в церковь (он был позитивистом), и меня убаюкали звуки органа, я вдруг почувствовал – вот это то, что мне надо, это корабль, который стоит неподвижно, мир проходит, а это все остается, небесные звуки органа… И мне показалось, что все мои проблемы – пустяки, и что проблемы этого мира – пустяки, и что вообще надо отдаться течению этих звуков…» Это не христианство, а это опиум. Я очень ценю слова Маркса об опиуме, они всегда являются напоминанием христианам, которые хотят превратить свою веру в теплую лежанку, в убежище, в тихую пристань. Соблазн понятный, распространенный, но тем не менее это только соблазн. Ничего похожего на лежанку или на тихую пристань Евангелие не содержит. Принимая христианство, мы принимаем риск! Риск кризисов, богооставленности, борьбы. Мы вовсе не получаем гарантированных духовных состояний, «блажен кто верует, тепло ему на свете», как часто повторяют. Нет, вера вовсе не печка. Самые холодные места могут оказаться у нас на пути. Поэтому истинное христианство – это, если хотите, экспедиция. Экспедиция необычайно трудная и опасная. Именно поэтому так часто происходит подмена, и многие люди остаются у подножья горы, на которую надо взойти, сидят в теплых шалашах, читают путеводители и воображают, что они уже на вершине этой горы. Некоторые путеводители очень красочно описывают и восхождение, и саму вершину. Так получается иногда и у нас, когда мы читаем писания мистиков или что-нибудь подобное у греческих подвижников, и, повторяя их слова, воображаем, что все в общем-то уже достигнуто.
В словах Христа и в Его призывах не было ничего манящего. Он говорил: «Трудно войти в Царство Божие, скорее верблюд войдет в игольное ушко». Богатому. А богаты были все, каждый из нас волочит на себе какие-то мешки. И пролезть не может в это отверстие. Тесны врата, говорит Он, узок путь – то есть это, оказывается, трудно.
Куда же ведет этот путь? Что обещал Христос? Нравственное перевоспитание общества? Нет и еще раз нет. Это лишь один из аспектов. Нравственное воспитание занимало во время стоиков. Они создали замечательные книги о морали. Но ничего подобного христианству создать не могли. Христос не сказал ученикам: вы будете замечательными нравственными людьми, вы будете вегетарианцами или что-нибудь в этом роде. Он сказал: вы будете наступать на змей и на скорпионов, вы будете пить яд, и он вам не повредит, вы будете повелевать миром. Т.е., Он хотел, чтобы человек начал путь восхождения на новую стадию своего существования. Почему Христос исцелял? Он действительно был уже в ином измерении. И это не было симптомом или признаком его сверхчеловеческого начала.
Он сказал ученикам: то, что я творю, вы будете творить, и больше того. Он это говорил не раз. Кто думает Его чудесами доказать или опровергнуть Его сверхчеловеческую тайну, ошибаются здесь. Когда он посылал учеников и говорил им идите и исцеляйте! Если мы не исцеляем, то только потому, что оказываемся слабыми, недостойными и неспособными. На самом деле христианство есть религия отдаленного будущего. Я всегда ощущаю нас современных христиан, и христиан прошлого как наших предтеч, как недохристиан: это религия абсолютная, а мы идем еще где-то в предрассветных сумерках.

Проповеди Христа были остро современны, была словом живого к живущим. Церковь же сегодня оставляет такое впечатление, что последующих без малого 2000 лет не было. Ложное ли это впечатление?

А.М. – Если говорить о среде, в которой мы живем, то это впечатление ложное. Бесспорно, люди, которые должны сейчас нести духовную истину – в большинстве своему призванию не отвечают. Так исторически сложилось. И помехи можно убрать только одним способом – самим проникнуть и добраться до этой сути. Когда так спрашивают христиане, члены Церкви – тогда я им всегда отвечаю: Церковь это не кто-то извне приходящий, не какая-то институция, которая вам что-то предлагает, иногда даже навязывает, – а это вы сами. Она не снимает ни с кого ответственности – напротив, каждый из нас должен чувствовать себя частью Церкви, носителем, а не ждать, что кто-то нам преподнесет эти истины. Тем более, что на протяжении веков было достаточно светлых умов, выдающихся людей, которые умели говорить совершенно актуально.
Скажем, например, в Польше, Церковь совсем не выглядит так, как написано в этой записке. Почему? Что там – лучший епископат, священники? Нет, эти епископы и священники таковы не случайно, такова основная масса Церкви. Этот процесс развивался в недрах всего церковного общества в целом. Именно оно позволило совершиться такому резкому броску в социальных условиях, в общем, сходных с нашими. Люди не ждали, что кто-то будет им давать сверху, они сами углублялись и, благодаря этому, вынесли на своем гребне достойных священников, епископов, богословов. Бесспорно, сейчас возникла такая ситуация, что множество людей, молодых и менее молодых, которые ищут веры и не просто веры субъективной, которая бы касалась только внутреннего, сокровенного, а веры, которая реализуется вовне, которая выплескивается в нашу деятельность, причем повседневную, обыденную деятельность, – и не находят ответа у внешних инстанций. Они приходят в храм, и, кроме некоторых эстетов, многие там смущаются, многие не чувствуют, что это тот язык и та форма, которые им соответствуют. Но причина здесь одна.
На протяжении последних десятилетий, основную массу людей, которые формировали общецерковное сознание, составляли консерваторы, пожилые люди, люди, которые вовсе не стремились к тому, чего ищет автор этой записки. Не стремились к тому, чего ищут сейчас.
Очень многие – нового языка. Отцы Церкви всегда были «модернистами». Апостол Павел был радикальнейшим модернистом – преобразователем. Почти каждый великий святой христианства был духовным революционером, совершившим определенный переворот. Сейчас нам это трудно понять, так же, как трудно понять, насколько революционной, скажем, была поэма Пушкина «Руслан и Людмила». Как вы помните, эта вещь произвела скандал, когда ее читали в салонах Петербурга. То же самое происходило и в области духовной. Это было всегда новое, всегда свежее, всегда актуальное. Сейчас у нас просто особые ненормальные условия, и некоторые сваливают вину на атеистов, но я не хотел бы поступать так, потому что сами атеисты в значительной степени есть порождение недостоинства и несовершенства верующих.
«Я не могу верить чужим домыслам и речам о Боге», – говорится в записке. Да, конечно, нельзя этому верить, и никто никогда не верит, потому что вера – это есть твое особенное внутреннее открытие, которое потом уже ты подтверждаешь и делишься с другими. У нас слово «вера» часто понимается совершенно неправильно, как слепое доверие к чужим словам. Мне сказали, предположим, что где-то есть красивый дом. Я не проверял, поверил. Это не имеет ничего общего с верой.
Вера есть промывание нашего существа. Подсознательно верят все. Подсознательно каждый из нас ощущает, что есть глубочайший смысл бытия. Наше существование и существование мира имеет с этим смыслом прямую связь. Разумно верующий человек – это тот, кто выводит на уровень сознания это ощущение. И мы знаем из собственной жизни и из художественной литературы, что когда у людей угасло в подсознании это чувство связи со смыслом, они просто приходили к самоубийству. Потому что жизнь теряла для них всякое основание. Следовательно, здесь должен быть некий скачок, внутренний скачок. Священное Писание Ветхого Завета называет этот скачок «эмуна». «Эмуна» переводится как «вера». Но смысл этого слова несколько иной, чем в обычном лексиконе. Оно означает полное доверие голосу Божию. Когда вы встречаетесь с человеком лицом к лицу и вдруг ощущаете к нему какое-то доверие, это может частично передать то направление воли, мысли, духа, которое содержится в слове «эмуна».
В Книге Бытия говорится, что Авраам – отец всех верующих. Поверил Богу и это вменилось ему в праведность. Я подчеркиваю – он не поверил «в Бога», а «поверил Богу». Он понимал, что есть высшее бытие. Но он ощутил, что ему можно довериться, довериться по-настоящему. Как благому. Надо сказать, что есть ведь иные варианты, человек может считать бытие враждебным обитанием, может считать, что он заброшен в этот мир, мир черный и пустой. А вера переворачивает наше зрение, и вдруг мы видим, что бытию можно довериться, как мы доверяемся течению волны. Можно ли это доказать? Едва ли. Едва ли, потому что это очень глубоко скрытый процесс. Только большие поэты, только большие мастера слова умудрялись в какой-то весьма отдаленной степени этот скачок изобразить. Тем не менее даже у них это получалось слабо. Если мы возьмем величайших поэтов мира, мы увидим, что когда они писали о священном косвенно, как бы намеками – присутствие тайны ощущалось. Когда пытались писать в лоб, называли, как мы говорим, вещи своими именами, – талант покидал их, и даже у Пушкина получалось слабо.
Уже это одно показывает, насколько невыразимо, неизреченно и безмерно то, к чему мы приближаемся на своей лодке, когда мы ищем веры. Веры, то есть состояния безусловной открытости Высшему. Открытости, готовности, воли следовать в необходимом направлении. Все остальное становится уже вторичным. Тут есть вопрос об обрядах – это все второстепенно. Их не следует отбрасывать, но тем не менее мы обязательно должны различать главное от второстепенного. В связи с этим возникает вот такой вопрос: а что, если этого чувства нет?

Свою главную проблему в духовном поиске я могу определить как отсутствие или исчезновение того, что можно назвать религиозной «гипнабельностью».
Я не расстаюсь с Библией. Евангелия знаю почти наизусть. Прочла немало апокрифической, богословской, духовно-просветительской литературы. Крещена, хожу в церковь, соблюдаю не все, но некоторые обряды. Общаюсь постоянно со многими верующими и с некоторыми духовными лицами. Но с болью душевной должна признаться, что все это не приближает меня к вере, скорее наоборот. Первоначальный религиозный порыв, толкнувший меня в церковь, постепенно гаснет, сменяясь холодным, анализирующим сознанием. Чем дальше, тем больше «в чужом пиру похмелье». Вместе с оскудением (или запрятыванием куда-то вглубь?) религиозного чувства все яснее проступает для меня, так сказать, «анатомия» религии – ее исторические, психологические, социальные корни…
Теперь Евангелие для меня – прекраснейшая музыка, величайшая поэзия духа. Но чтобы быть верующей, этого мало – необходимо принять поэзию за реальность, метафору – за бытие, музыку – за естество. Необходимо поверить БУКВАЛЬНО. Но чтобы поверить буквально, приходится подавлять в себе всякую логику, всякую чувствительность к противоречиям; приходится запрещать себе задаваться вопросами, отказываясь тем самым от величайших из человеческих свобод – свободы мысли. Свобода же дана человеку, как учит религия, самим Богом. «Верую, ибо абсурдно»? Но не слишком ли многим абсурдам людям верят и без того? Мы каждый день видим и слышим, к чему это ведет.

А.М. – Вопрос серьезный. Надо сказать, что «верую ибо абсурдно» всегда приписывают одному из учителей Церкви . Он этих слов не говорил. Надо сказать, что мы совсем иначе себе все представляем.
Вот скоро будет Рождество, и рождественский тропарь включает в себя такие слова: «Воссиял миру свет разума». Приход Христов сравнивается с солнцем разума, а вовсе не с бездной иррационализма. Иррационализм, мистика и вера часто смешиваются. На самом деле наиболее активные иррационалисты были воинствующими атеистами. Достаточно вспомнить Ницше, Хайдеггера, Сартра, Камю…
В их атеистических книгах слышатся грозные, мрачные пессимистические завывания и проклятия в адрес разума, которые раздавались на протяжении всего двадцатого века. Между тем уважение к разуму очень прочно утвердилось в недрах Церкви. Достаточно указать на философию томизма Фомы Аквината, и вообще на всю традицию патристики, то есть святых Отцов. Нужно ли себя заставлять гасить все вопросы? Не только не нужно, а напротив, человек должен исследовать свою веру. То, что происходит с автором этой записки – совсем иное, но едва ли он виноват в этом целиком. Почему получилось «на чужом пиру похмелье»? Опять-таки, в силу того обстоятельства, что те люди, с которыми она встречалась, те формы христианской жизни, в которых она оказалась – не отвечают потребностям современного человека, и в частности вот этого человека. Поэтому она включилась просто в некий внешний механизм, думая, что он сам будет продолжать порождать нечто. Но он ничего не дал. У Толстого описывается балет, если кто из вас помнит. Он выглядит нелепо. Можно описать любую вещь внешне, и это получается абсурд. Когда исчезло главное, то все пропадает. Так вот, это главное должно углубляться, развиваться и расти. Внешняя церковность способна поддерживать преимущественно людей с вялой, неактивной психикой, склонной к каким-то повторяющимся вещам, ритуал для них – это то, за что они цепляются, без чего они чувствуют себя неуютно на свете… Они-то и породили, между прочим всякие буквализмы, формализмы и прочее.
Теперь, если говорить о символах веры, о прекрасной музыке, которой надо верить буквально, то здесь вопрос поставлен слишком обще. Те люди, которые пытались сделать именно вот такую модель, верить буквально – они все время заходили в тупики. Они опять-таки путали внешнее с внутренним. Если в Библии мир изображается в виде плоского или круглого шара и твердь небесная в виде колпака над ним, – то человек формалистический говорил: значит, это есть истина, он переносил это в свою астрономию. Возникали трудные коллизии. Смешивалось Откровение, подлинное, глубокое – с преходящими вещами.
Само Священное Писание является произведением Богочеловеческим, т.е. великой встречей человеческого творчества и высшего божественного вдохновения. Причем человеческое творчество здесь нисколько не подавлялось. Достаточно указать, что каждый автор каждой книги в Библии имеет свое лицо. Они выглядят совершенно по-разному, за каждым сохраняется эта индивидуальность.
И все-таки Библия – это единая книга, и единый дух его пронизывает. Поскольку она Богочеловеческая, для понимания ее необходимо видеть в ней человеческую форму. В середине нашего века была опубликована энциклика папы Пия XII «Дивино афланте спириту»(Divino afflante spiritu.1943), где четко говорилось, что в Библии прослеживается целый ряд литературных жанров, у каждого из которых есть собственные закономерности: у поэмы – свои, у гимна – свои, у притчи – свои. Нам важно знать, что хотел сказать священный писатель, какую мысль хотел выразить. Для этого надо знать фактуру, надо знать язык, надо знать тот метод, при помощи которого библейский автор доносит до нас озарившее его внутреннее прозрение. При таком подходе нам не придется выяснять, пролез ли Иона в горло киту или большой рыбе. Совсем не это важно. Быть может существовала такая легенда, и автор ее использовал – ведь он нам рассказывает совсем о другом! Одна из величайших книг Библии становится предметом юмористики. Сознание Ионы живет и в нас теперь. Таких Ион я видал полно, которые радовались концу света, скорей бы все это провалилось, скорей бы! Они ходят, с таким мстительным удовольствием поглядывая на дома: вот скоро нас всех накроют. Это же новый Иона!
И что ответил Бог ему? Ты пожалел растение, которое выросло за одну ночь, а мне ли не пожалеть великого города? Языческого города, нечестивого. И то, что Бог жалеет этот город, в который Он погнал этого пророка, чтобы он там проповедовал – это же великая притча, разве тут рассуждать о том кто кого проглотил?
Вспомним притчи Христа.
Разве нам важно, был ли милосердный самарянин на самом деле? Был ли блудный сын – звали его так-то и однажды ушел он от своего отца? – это не имеет значения. Нам важна суть того, что до нас донесено. Разумеется, есть в Священном Писании некоторые вещи, которые действительно соответствуют реальности, не только глубинно-духовной, но и прямо исторической. Это касается, прежде всего, личности Христа.

Простите, ради Бога, за неуместные комплименты, но нам кажется, что Вы в наше время, быть может, единственный человек видящий мировую историю насквозь и глубже, воистину стереоскопически. Вам ведомы пути развития Духа. Так вот – вопрос почти как к оракулу: конец мира и Страшный Суд – действительно ли близки? Ядерная война, третья мировая – это ли имелось в виду в Апокалипсисе?
Попустит ли Бог?

А.М. – Я, конечно, решительно отклоняю роль оракула, я просто не знаю, что будет дальше. Но я глубоко убежден, что Церковь как духовное единство людей, соединяющих себя с Христом, только начала свое существование. То семя, которое посеял Христос, только начинает расти, и мне трудно предполагать, что все это внезапно оборвется сейчас. Разумеется, никто не может знать замыслов Божиих, но у меня есть ощущение, что впереди еще по крайней мере столь же огромная история, сколько простирается позади.
Для некоторых новообращенных христиан Церковь есть явление дорогого и красивого прошлого. Некоторым даже хочется, чтобы это прошлое – византийское, древнерусское, первохристианское – любое, чтобы оно вернулось. Между тем, христианство есть стрела, нацеленная в будущее, а в прошлом были лишь его первые шаги.
Однажды я просматривал одну «Всемирную историю». Книга о Средних веках «Эра веры». Дальше шли тома: эра разума, эра революции и т.д. Получается, что христианство – какой-то средневековый феномен, бывший некогда, а сейчас исчезающий и обреченный.
Нет и тысячу раз нет.
Что общего у христианства с тем, что мы видим в Средневековье? Узость, нетерпимость, гонение инакомыслящих, статическое восприятие мира, вполне языческое: т.е., вот мир существует как иерархия, наверху Творец, потом ангелы, ниже папа или король, потом феодалы, потом крестьяне и т.д., затем животный мир, растительный, как в готическом соборе. И все это стоит, а потом Бог явится, и – конец. Будет Страшный Суд, чтобы разобрать все это здание.
Такая статическая точка зрения противоречит Библии.
Библейское откровение изначала предлагает нам, так сказать, нестационарную модель мировой истории. Мировая история – динамика, движение, и весь космос – движение, и все – движение. Царство Божие, по понятиям Ветхого и Нового Завета – это грядущее торжество света и замыслов Божиих среди тьмы и несовершенства мира. Вот что такое Царство Божие. Едва ли оно может осуществиться за такой короткий срок.
Конечно, можно спросить, а почему Бог не ускорит его, почему, скажем, Он не вмешается, не изменит процессов отрицательных?..
На это можно сказать только одно: все эти улучшения, извне идущие, навязанные – по-видимому, противоречат космическому замыслу. Они бы не имели никакой нравственной цены, они бы лишили нас человеческого достоинства. Мы просто превратились бы в запрограммированные существа, лишенные всякой свободы. Достаточно того, что мы связаны природой, наследственностью, своей психикой, соматикой, даже, может быть, астрологией, когда мы родились, под каким знаком зодиака. Всего этого нам хватает. Мы хотим чтоб еще Господь Бог запрограммировал наконец нашу душу, чтобы мы окончательно стали автоматами. Чтоб нас можно было показывать в музее мадам Тюссо.
Но на самом деле христианство есть задание, задача. Вникните в евангельские притчи: закваска, постепенно действуя, начинает сквашивать все тесто. Из одного семени растет дерево. Подумайте, сколько процессов в мире, это удивляло человека всегда, и не только древнего!
Я живу близ дубовой рощи и часто гляжу на маленькие желуди на земле, из них поднимаются огромные исполины… сколько должно совершиться в природе, прежде чем дуб вымахает наверх…
То же самое – в истории. Христос сравнивает Царство Божие с деревом и с закваской. Это не современные аналогии. Даже марксистские историки говорили о «революционном яде Евангелия». Он постоянно давал себя знать в виде различных оппозиционных движений.
Путь, который начертывает нам Евангелие, нелегкий. Для некоторых он выглядит неуютно, подобно движению вверх по скалам. Но нам предложен именно этот путь. И на нем придется пройти через сомнения, искания, душевные кризисы, и только воля, устремленная как стрела в цель, поведет нас вверх. И наконец, вы скажете, ну а если воля ослабеет… Да, она не только слабеет, она в общем-то… доказывает свое банкротство. Тут был один вопрос, как понимать толстовское толкование Евангелия. Толстой любил слово «самосовершенствование». Слово хорошее. Но бессмысленное. Никто никогда сам себя усовершенствовать не мог. Каждый из нас хорошо знает по себе, что мы поднимаемся и опять падаем. За волосы мог вытащить себя только барон Мюнхаузен.
Одна из предпосылок начала подлинно христианского пути – это нравственная внутренняя честность. Апостол Павел показал это блестяще. Он сказал: «то, что ненавижу, то люблю. Горе мне, два человека живут во мне». И мы все это знаем. И к этому он добавил другое: если мы не можем самосовершенствоваться, то мы можем быть открыты тому движению, которое к нам идет сверху; сила благодати может действовать так, что человек неспособный к победе, побеждает. Человек, от которого нельзя было ожидать чуда, – вдруг совершает чудо.
«Сила Божия в немощи совершается», – вот что говорит нам Писание. В немощи. И порой, чем более слабым кажется человек. тем более удивительные вещи он может совершить с помощью высшей силы. Значит, здесь так же, как в истоках – богочеловеческий принцип. Человек идет вверх, и ему протянута рука.

Вера предполагает возможность чуда, то есть нарушение естественного порядка вещей в любое время и в любом месте. Но как поверить в возможность явления Богородицы на Калининском проспекте (т.е. в чудо столь прямое и безусловное, каковы, например, евангельские чудеса?»

А.М. – Чудо не сверхъестественное явление в прямом смысле слова. Сверхъестественен только Тот, Кто стоит над естеством, т.е. над природой. А все остальное естественно, только по-разному. Уверен, что воскрешение мертвых – это соответствует какому-то таинственному, нам неведомому естеству.
Я, например, никогда не нуждался ни в каких чудесах, хотя их очень много видал в жизни, всяких необыкновенных вещей, но они меня не очень интересовали. Может, это просто личное, субъективное. Со мной случались разные – я называю это феномены, так этот феномен, он не менее интересен, чем устройство какой-нибудь голотурии.
Ну а насчет Калининского проспекта. Вообразим, что некий там архангел явился перед Госпланом. Все работники его падают ниц перед эти огненным чудом- что им еще остается делать? Это будет вера, ничего не стоящая, вера, порожденная страхом неумолимого факта, который сваливается на человека, как камень на голову. Это противоречит всему, что мы знаем о замыслах Творца по отношению к человеку.
Свобода, и еще раз свобода. Более того, даже если бы бытие Божие было бы доказано с математической точностью – это бы противоречило замыслам Божиим, потому что человеку некуда было бы деться.
Я всегда вспоминаю рассказ Сартра про себя; когда он был маленьким, он прожег коврик и вдруг почувствовал, что Бог на него смотрит и некуда деться, потому что он совершил это безобразие, и мальчик стал ругать Бога. С тех пор он больше не чувствовал Бога. Он просто от Него сбежал, сбежал эдаким эмоциональным образом. Такой Бог, как кувалда, который висит над нами, это проекция наших представлений.
Теперь еще один частный вопрос:

Требует ли вера буквального понимания того, о чем говорится в Евангелии, или события, описанные в Евангелии (особенно чудеса) должны быть истолкованы иносказательно? Допустимо ли для верующего такое отношение к тексту Евангелия, какое было у позднего Толстого (т.е. такое, как ко всякому тексту)?

А.М. – В Ветхом Завете многие описания чудес являются лишь поэтическими метафорами. Потому что Ветхий Завет, как я Вам уже говорил, это сложная система жанров, и когда там говорится, что горы скачут и прочее, – не надо принимать это буквально. Это язык поэзии, саги, сказания, легенды…
Но Евангелие по своему жанру представляет совсем иное. Это текст, дошедший до нас непосредственно из круга людей, живших во времена Христа. Слова Его донесены почти с буквальной точностью. Почему мы должны сомневаться, что Он исцелил слепорожденного, когда история знает многих чудотворцев и целителей всех рангов. В Евангелии чудо не столько то, что Христос поднял паралитика, а в том, что Христос Сам был чудом.
Я, во всяком случае, понимаю все рассказы об исцелениях вполне буквально. Может быть, какие-то отдельные моменты мы не совсем точно понимаем, скажем, чудо с гадаринскими бесноватыми, когда свиньи бросились с обрыва. Но это совсем не главное и не существенное.
«Допустимо ли для веры такое отношение к текстам Евангелия, какое было у Толстого?» Да, Евангелие есть книга, как я уже говорил вам, написанная людьми. Богословы изучают сейчас, как они ее писали, при каких обстоятельствах, как редактировали, существует целая наука, библеистика, которая это исследует, но она исследует оболочку, средства, при помощи которых Дух Божий и боговдохновенный автор доносят до нас самую суть. Мы должны стремиться уловить, найти этот смысл.
А Толстой ничего подобного не делал. Он брал Евангелие, Коран, Авесту и переписывал их на такой лад, будто все их авторы – толстовцы. Я очень ценю Толстого и уважаю его поиски – но его интересовало только одно: свое мироощущение, свое мировоззрение. С помощью повестей, романов, трактатов, с помощью интерпретации и переделки всех священных и несвященных книг мира. Но это совсем другое. Толстой говорил о себе, о своем – он меньше всего интересовался Евангелием. Горький вспоминает, что когда он беседовал с Толстым на эти темы, он чувствовал, что Толстой уважает Будду, а о Христе говорит холодно, он не любит Его. Он был ему глубоко чужд.
Еще один частный вопрос:

Обряд кажется игрой (пусть красивой), выдумкой, чем-то внешним и необязательным по отношению к тому, что связано с мыслями о Боге, с поисками веры. Зачем вере обряд и можно ли глубоко верить вне обрядовости? Этот вопрос возникает еще и потому, что сейчас, похоже, есть много людей, для которых не по традиции, а по собственному выбору обрядовая сторона доминирует над другими сторонами отношения к Богу («церковный формализм»).

А.М. – Обряд, конечно, это не выдумка. Обряд, как я уже сказал, есть внешнее выражение внутренней жизни человека. Мы иначе не можем ее выразить, мы ведь душевно-телесные существа. Представьте себе, что вам очень смешно, но вам запрещают смеяться, или вы хотите выразить свое негодование, но вы не можете никак внешне проявить. Вы встретили человека, которого вы любите, а вам разрешают беседовать с ним только через стекло, вы не можете даже прикоснуться к нему. Сразу чувствуется изъян, ущербность. Мы всегда выражаем все свои чувства, и глубокие, и поверхностные. И все это рождает установившиеся бытовые обряды: поцелуи, рукопожатия, рукоплескания, все что угодно. Более того, обряд служит для поэтизации, украшения наших эмоций.
Скажем человека, который стоит над гробом, может охватить ужас, он может прийти в состояние, близкое к помешательству. Но вот приходит обряд, и он начинает читать какой-то плач. Сейчас уже, правда, редко бывает, но в деревнях в Сибири, я встречал такие вещи. Женщина стоит и причитает, так, как причитала ее мать, ее бабка… Я наблюдал, как этот речитатив, это пение вдруг ее эмоции не гасит, а… просветляет, делает совсем иными. Если кто из вас бывал на отпевании церковном, – хотя это у нас и не всегда красиво совершается, – но это совсем иное, когда человека несут, куда-то засовывают и все. Вдруг что-то снимается, эмоции поднимаются ввысь. Вот что такое обряд.
Кроме того, обряд объединяет людей. Люди пришли в церковь молиться, они встали вместе на колени… Это состояние души охватывает всех вместе. Конечно, есть люди, которым это как бы не нужно. Но я таких не встречал. Многие говорят, что им не нужно. Но на самом деле, если вера пронизывает их жизнь целиком, по-настоящему, то для них это необходимо.
Другое дело, что обряд меняется, что с течением веков он трансформировался неоднократно. Скажем, сейчас в Африке литургию совершают при звуках тамтамов, чуть не танцуя, а где-нибудь в протестантских странах крайне упрощенное богослужение. Причина – другая психология.
Я рассказывал, по-моему, как один мой знакомый писал мне из Парижа, что осматривал соборы (он долгое время не был во Франции, потом вернулся и пошел по соборам), он вдруг понял, что они брошены, как будто бы здесь живет другое племя, исповедующее другую религию. Гигантские готические алтари пустуют. И где-то в углу, собиравшиеся группы верующих на маленьких столиках совершают по-французски литургию. А вся эта средневековая помпа никого уже больше не интересует. Она не нужна. Туда собираются на похороны президента или что-нибудь в этом роде. Наступила иная фаза в религиозном сознании. И тем не менее совсем обряд из жизни не ушел. Наиболее упростили его баптисты, но если вы пойдете к ним на собрание, вы увидите, что элементы обряда все равно у них остались
Только не надо, я еще раз повторяю, путать главное, существенное с второстепенным. Вот из-за этой путаницы возникает церковный формализм. Он очень много принес бедствий вообще Церкви и в частности Русской Церкви. Вы знаете, что в 17 веке от нее откололась наиболее активная, наиболее энергичная масса людей, может, даже ядро церковной массы, – только на том основании, что люди крестились не так. Этим самым Русская Церковь была надолго расшатана, обескровлена. Раскол старообрядчества сказался даже в 20 веке. Потому что наиболее сильные люди ушли из церкви. Почему? Они решили, что основа христианства заключается в этих вещах и за них нужно умереть.
И наконец следующий вопрос:

Вероисповедание, в отличие от философских взглядов, чаще всего зависит от внешних обстоятельств, от того, где человек родился и вырос. Вероятно, большинство ревностных христиан были бы в Турции мусульманами, итальянец, выросший в русской семье – православным, а не католиком, и так далее. Не заблуждение ли тогда считать единственно истинной свою веру, другие же – ложными? Но и усредненная «вера вообще» кажется чем-то совсем искусственным и мертвым вроде эсперанто. Как разрешить это противоречие?

А.М. – Во-первых, это не совсем точно, что вера человека исключительно зависит от обстоятельств. Разумеется, мы все связаны с воспитанием, окружением, страной, культурой. Но в языческом мире были христиане. И они не только жили в иноверческом окружении, но они терпели еще гонения за это в течение ряда веков. Когда появился ислам, он тоже появился в языческой среде и распространялся вовсе не потому, что кругом люди верили в единого Бога. Мусульманам приходилось пробивать дорогу исламу. Поэтому здесь нельзя ставить в обязательную, прямую и жесткую позицию веру и обстоятельства. Более того, буддизм возник в той среде, где, в конце концов, не был принят и был извергнут. Как вы знаете, буддизма в Индии фактически нет. Христианство родилось в недрах иудаизма, который в своей значительной части остался на позициях Ветхого Завета. Религия Авесты, зороастрийская религия возникла в Персии, где она теперь не существует, она перекочевала в Индию. В общем, такой связи жесткой нет.
Второе: можно ли считать свою веру единственно истинной? Этот вопрос опять продиктован статическим пониманием веры. Богопознание – это процесс. Человек смутно чувствует реальность Бога – это уже вера, какая-то начальная ее ступень. Если люди чувствуют величие духа до такой степени, что почитают майей, иллюзией, бредом окружающий мир – это только один из аспектов веры. Если мусульманин верит в единого Бога как властителя истории и человека, он тоже исповедует по-своему истинную веру. Святитель , русский проповедник 19-го века сравнивал Бога с солнцем, а людей различных вероисповеданий с жителями различных поясов Земли. Если где-то у полярных льдов не видят Солнца по полгода, и оно доходит до них в слабом отблеске, то на экваторе оно палит с полной силой. Точно так же в историческом развитии религий все больше и больше наращивалось приближение к Богу.
Итак, мы можем сказать, что ни одна из религий не является абсолютно ложной. Все они несут в себе какой-то элемент, фазу или ступень к истине. Разумеется, в различных религиях есть понятия и представления, которые христианское сознание отметает. Например, понятие о том, что земная жизнь не имеет никакой ценности. Понятие, развившееся в недрах индийских религий. Мы не принимаем такой концепции, но мы не считаем, что мистический опыт Индии и вообще вся ее религиозная традиция ложна. Более того, в недрах самого христианства могут возникать ложные аспекты, скажем, обрядоверие, начетничество. Скажем, какой-нибудь инквизитор, который считает, что, сжигая еретиков, он совершает дело Божие, – он же тоже ослеплен роковым заблуждением, но не потому, что ложно христианство, а потому, что человек сбился с пути.
Мы, будучи христианами, верим и знаем, что все эти аспекты христианство в себя вобрало и в себе содержит. Таким образом, оно уже является не религией, а сверхрелигией. В виде образа можно себе представить так, что все религии – это руки человеческие, простертые к Небу, это сердца, устремленные куда-то ввысь. Это поиск Бога, и догадки, и прозрения. В христианстве есть ответ, который люди должны уже усвоить, реализовать и дать в свою очередь ответ. Ответом будет вся наша жизнь, все наше служение, все наше бытие.