Пит и китнисс первая ночь. Когда он пообещал "всегда”(и имел в виду это)
Культовая сага "Голодные игры", снятая режиссёром Гэри Россом по одноимённому роману Сьюзен Коллинз в 2012 году завоевала множество поклонников по всему миру. Все четыре части фильма были переведены на 26 языков. Но при этом далеко не многим известны интереснейшие факты о съёмках этой франшизы.
1. Производственная травма
Дженнифер Лоуренс чуть не оглохла во время съемок. Она получила баратравму уха, на съемках подводных сцен фильма "И вспыхнет пламя".
2. Пит глупо пошутил над Китнисс
Джош Хатчерсон (Пит) как-то сильно напугал Дженнифер Лоуренс (Китнисс).Он положил манекен в своей ванной комнате, который очень напугал Дженнифер.
3. Китнисс - это растение
На самом деле Китнисс - это растение (стрелолист обыкновенный). Подобное имя главной героине дал отец, который хотел, чтобы его дочь никогда не голодала (клубни стрелолиста съедобны). Блюдо из клубней стрелолиста было частью обеда Китнисс перед ее отъездом в Капитолий.
4. Книжная трилогия вызвала очень много споров
Она была включена в топ наиболее часто оспариваемых книг Американской библиотечной ассоциацией. Читатели были недовольны отношением к религии, сексуальными сценами, а также тем фактом, что книги не подходили для предполагаемой возрастной аудитории.
5. С Эффи пришлось повозиться
Гримеры больше всего времени потратили на персонаж Эффи. Только на маникюр требовалось 45 минут.
6. NO_Twitter/NO_Facebook
Китнисс в реальной жизни вовсе не призывает людей бунтовать. Актриса Дженнифер Лоуренс даже не имеет аккаунтов на Twitter и Facebook и она утверждает, что никогда не собирается регистрироваться в соцсетях.
7. "Голодные игры" или "Сумерки"?
"Голодные игры" побили рекорд саги "Сумерки" по количеству проданных билетов за день. Все билеты были распроданы за 4 недели до премьеры.
8. Пита мог сыграть Катон
Роль Пита мог сыграть Александр Людвиг, который в итоге сыграл роль Катона. Еще одним претендентом, который не прошел кастинг на роль Пита, был Лайам Хемсворт, сыгравший роль Гейла.
9. Блондинов - шатенов!
Главные герои были вынуждены перекрасить волосы для съемок в фильме. Лайаму Хемсворту и Дженнифер Лоуренс - блондинам от природы, пришлось перекраситься в каштановый цвет, а темноволосому Джошу Хатчерсону пришлось стать блондином.
10. Katpee
Некоторые поклонники не представляют Китнисс и Пита друг без друга. Они даже придумали слово для этой пары - "Katpee".
11. Кошачий кастинг
У кошек был собственный кастинг. Недовольные фанаты заявили, что кошка Прим по кличке Лютик (Баттеркап) не похожа на кошку, описанную в книге, после чего пришлось переснимать некоторые эпизоды.
12. Вдохновленная Тезеем
Сьюзен Коллинз придумала Китнисс, будучи вдохновленной Тезеем, персонажем из греческой мифологии, который спас Афины. Китнисс научилась охотиться у своего папы, который был вынужден добывать пищу охотой во времена Великой депрессии.
13. Поваренная книга Голодных игр
Существует неофициальная поваренная книга "Голодных игр", в которой описываются блюда Панема. В книге содержится 150 рецептов, в том числе суп из рябчиков и любимое блюдо Китнисс – рагу из баранины, риса и чернослива.
14. Устройство Корнукопия
Устройство "Корнукопия" в фильме "И вспыхнет пламя" вращалось со скоростью 56 км/час. Именно поэтому актеры должны были носить специальные браслеты, чтобы их не тошнило.
15. Бесстрашный Финник
Его брюки порвались...
У Пита случился конфуз, когда он предложил Китнисс перейти на сторону Капитолия. Его брюки порвались и все вокруг засмеялись. Сцена не была включена в фильм.
19. Ванильное мороженое каждый день
Главные герои "Голодных игр" сидели на высокобелковой диете и тренировались каждое утро.Также в ежедневный рацион входило ванильное мороженое.
Любителям зарубежного кино будет интересна история , которая не постеснялась испытать экстаз в кадре.
В "Голодных Играх: Сойка-Пересмешница. Часть 1” появятся реальные изменения во взаимоотношениях Питнисс…эм, Китпи…Мы отменим сентиментальный гибрид имен в этот раз и просто назовем их Китнисс и Пит. Но мы подкинули вам идею. Они очень романтичны и, да, мы клюнули на это.
Но, как мы увидели в ошеломляющем конце "И вспыхнет пламя”, Пит был захвачен Капитолием. Сноу и его жестокая свита решили заставить его проверить эти "Я больше чем просто часть их игр” на деле, с долей президентского промывания мозгов, и это именно то, кем он станет в третьем фильме. Давно прошли времена жалкого Пита (Кто в команде Гейла?), которого мы знали в книгах и фильмах, а на его месте появился крутой чувак, которого мы не признаем.
Но, вместо того, чтобы прибывать в грусти, давайте отметим те моменты, когда Пит был таким Питом, да?
1. Когда он был парнем с хлебом.
Китнисс нашла любовь в безнадежном месте, где Пит Мелларк решил, что будет достойно кинуть маленький засохший хлеб девочке, по которой он сохнет много лет.
Благодаря его жесту Китнисс получила второе дыхание для выживания и в итоге стала крутой обладательницей лука, обернувшись спасением для её не-таких-уж-тайных обожателей. Поговорим о вечном огне.
2. Когда он заявил о себя на центральном телевидении.
От кого-то еще, возможно, было бы страшно впервые слышать о безответной любви на центральном телевидении. Но у Пита это был стратегический сюрприз, но на самом деле это было очень мило. Конечно, он мог бы хотя бы крошечно кивнуть ей или что-то типа того, но, может, он думал, что это было очевидно. (А это было, да?)
3. Когда он показывал свое чувство юмора.
Панем – не считая самой арены – был бы отстойным местом без легких комментариев Пита.
Он просто убивает нас, без шуток.
4. Когда он делает все эти красивые, вкусные угощения.
Вот самая главная вещь, которую мы забыли о книжном Пите: он абсолютно точно знал, как на скорую руку сделать что-то вкусненькое и красивое.
В фильме Пит несколько раз делал намеки на своё мастерство, но ТОРТ. Алло? Где торт? Мы хотим торт. Нам нужен торт. И глазурь тоже.
5. Когда он улыбается.
Признайте: Вы думаете, что улыбка Пита из фильме тоже милая.
Даже когда он был в поезде, он все равно улыбался и усердно махал всем. Потому-то Пит.
6. Во время чувственных моментов.
Голодные игры? Скорее "Голодные глаза”.
7. Когда он нежно потянул Китнисс за косичку.
Потому-что для него это всегда было реальным. Чувства…умиляют…везде…
8. Когда он пошел добровольцем вместо Хеймитча.
Он мог безнаказанно отказаться от Квартальной Бойни (говоря условно), но вместо этого он сделал "поступок Пита” и стал добровольцем, чтобы занять место Хеймитча.
9. Его душераздирающая речь в Дистрикте 11.
Пит умеет говорить. Его поднятые вверх три пальца, в честь всех павших в Дистрикте 11, возрождает старое значение слова "дань”. Не говоря о том, что это разбило наши сердца на миллионы кусочков.
Так много чувствительности для парня, который может сделать карьеру трибута и жить в изобилии. Это, конечно, заставляет нас влюбляться в него снова и снова.
10. Когда он дал Китнисс медальон.
Он хотел, чтобы она знала, сколько людей рассчитывают на то, что она преодолеет Арену 2. Поэтому, он сделал все возможное, чтобы защитить свою девушку. (даже от самой себя)
Плюс, он дал её жемчужину, чтобы у нее было что-то красивое, появившееся среди этого хауса.
11. Когда он пообещал "всегда”(и имел в виду это)
Возвращайся скорее. А мы пока пойдем, и найдем больше салфеток для всех рыданий.
Перевод выполнен специально для сайта www..com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Оригинальное название : The cave
Название: Пещера
Переводчик: Vi_Lutz
Бета: Sandie_J
Диклеймер: «Голодные игры» и герои книги принадлежат только Сьюзен Коллинз. Автор просто заставила их делать то, чего бы они на самом деле постеснялись бы делать.
Статус: закончен!
Саммари: для тех, кто хотел большего между Питом и Китнисс в их «пещерке».
A / N : Это короткая история с небольшими добавлениями, начиная с фрагмента на странице 307 «Голодных игр». Я решила, что Питу и Китнисс было бы немного приятнее проводить время, занимаясь кое-чем другим...
Две ночи назад у меня было чувство, будто Пит в миллионе миль от меня, зато сейчас я застигнута врасплох его близостью. Мы укладываемся, Пит подсовывает мне под голову свою руку и обнимает, словно защищая даже во сне.
«Голодные игры» стр. 307
Как только Пит засыпает, я чувствую, что его теплота заполняет наш спальный мешок, заставляя меня чувствовать себя удивительно расслаблено. Моя голова лежит на его плече, а рука – на его животе. Обе его руки обнимают меня как защитная клеть. Мы оба полностью одеты, но это все равно очень интимно для меня. Во мне разыгралось любопытство. Мы с Гейлом как-то спали вместе в лесу, но это никогда не было похоже на... на это. Я чувствую, как что-то в моем животе сжимается при мысли о том, что я так близко к Питу. Я никогда не испытываланичего подобного.Это приводит меня в замешательство, но определенно этоне былочем-то неприятным.
Я удивляюсь своему сильному желанию коснуться Пита. Моя рука, котораяобнимает его, проходит вниз по его животу. Я немного сжимаю ладонь, пытаясь почувствовать, что под рубашкой. Я знаю, что он сильный. Я видела, как он борется, и чувствовала мышцы ниже его груди, когда пыталась вылечить его. Но это что-то другое. Исследование. Я чувствую, будто нарушаю какое-то правило, и надеюсь, что Пит не проснется. Это заставляет меня нервничать, но этого все еще недостаточно, чтобы остановиться. Я медленно двигаю своей рукой, осторожно и нежно исследуя мягкую кожу его теплой груди через рубашку. Я чувствую рельефный хлопок, грязный от наших усилий сохранить себе жизнь. Плоть под ней так и доказывает всю силу его тела.
Пит вздыхает и слегка шевелится, поворачиваясь и придвигаясь ближе ко мне. На мгновение я замираю, но он все еще спит. Его лицо, столь спокойное и расслабленное, находится чуть выше моей головы. Если я подниму глаза, то мы окажемся лицом к лицу. Мое дыхание сбивается при этой мысли.
Я не поднимаю глаз.
Немного расслабившись, я вздыхаю, частично от удовлетворенности, частично от тугого узла внизу моего живота. Я не понимаю, откуда взялось это чувство, но точно знаю, что это из-за моего желания к Питу. Моя рука снова начинает свое исследование, мягко очерчивая маленькие круги на ткани. Она медленно проходит по широкой груди Пита, спускаясь и медленно поглаживая его живот, двигаясь все ниже. Руки Пита до сих пор обнимают меня, а сам он видит мирные сны.
Я не знаю, почему не чувствовала ничего сильнее, чем желание быть ближе к Питу, но я извиваюсь и оказываюсь точно напротив его тела.Тела, которое точно повернуто ко мне. Я вытаскиваю одно колено и кладу наего. Но вдруг я слышу, что что-то изменилось. Это неуловимо. Неуловимое движение, неуловимый звук. Лежа на груди Пита, я могу слышать, как его сердце ускоряется при одном моем прикосновении - удар немного тяжелее, немного быстрее – и я могу уловить скорость его дыхания. Рука Пита, которая обнимает меня, немного напрягается, и я чувствую, как она сжимает мою талию. Я тут же осознаю, что он проснулся, по крайней мере, почти. А если Пит пришел в себя, то он чувствует меня.
Я поднимаю глаза, чтобыокончательно убедиться, насколько он проснулся, и встречаюсь с его глазами, смотрящими на меня, и тут же замечаю ухмылку на его полных губах. Я отвожу взгляд, понимая, что меня поймали на месте преступления. Мои щеки мгновенно краснеют. Я пытаюсь немного отодвинуться от него – настолько, насколько позволяет спальный мешок – но не могу переместиться ни на дюйм. Пит крепко держит меня и, кажется, не отпускает. Но затем медленно рука Пита - та, на которой я не лежу - проскальзывает по моему телу, очерчивая контуры талии и оказываясь около моей груди. Поскольку он держит меня в своих объятиях, я нисколько не была подготовлена к тем чувствам, которые накрывают меня. Это как горящая искра, такая мучительная и почти болезненная, которая путешествует по моему телу прямо к сердцу, разогревая его.
Мой резкий вдох обрушивается на нас обоих. Я не знаю, должна ли я быть смущена или должна смеяться. Я вновь поднимаю взгляд, чтобы попробовать прочитать лицо Пита, и то, что я там вижу, заставляет меня на мгновение замереть. Его глаза такие яркие... Я никогда не видела их такими прежде, но я точно не могу спутать этот взгляд с чем-то другим. Он излучает любовь, страх и желание. Мое сердце реагирует на желание быстрее, чем сердце или разум. Я наклоняюсь к нему, немного перенося вес на его тело. Я могу чувствовать теплоту его дыхания, когда мои губы сближаются сего. Внезапно рот Пита обрушивается на мои губы с требовательной силой.
Все те наши поцелуи – ничто, по сравнению с этим. Он ни целомудренный, ни просто из любопытства, ни поцелуй напоказ, что были у нас прежде. Этот поцелуй – огонь . Это жизнь. Он пробуждает мое сердце и тело, и я хочу попасть в его глубины и никогда не выходить из них. Я могу чувствовать, как мое дыхание схоже с его – мы оба еле дышим. Я чувствую его язык, который, будто экспериментально, прикасается к моей нижней губе. Это одновременно требовательный и спрашивающий разрешения жест. И я ни в чем ему не откажу.
Как только наш поцелуй углубляется, я хочу большего. Того, чего я только могу получить. Свободной рукой я хватаю Пита за затылок, приближая его губы еще ближе к себе. Его рука снова обнимает меня и тянет ближе к себе, из-за чего теперь мы лежим совсем рядом. Я преисполнена благоговейным страхом от реакции своего тела на этого парня, этого воинственного мальчишку-пекаря, который был и моей вражеской целью, и спасителем только за одну неделю. Но потом я вспоминаю. Он был моим спасителем еще до этого. Он защищал меня задолго до Жатвы. Мое сердце будто подпрыгивает от этой мысли, а тело сгорает от его прикосновений. Все, о чем я думаю... я хочу большего. Я полностью к нему прижимаюсь, почти болезненно ощущая каждую частичку его тела.
Пит прерывает наш поцелуй, и я жадно хватаю воздух. Только я не уверена, было это из-за облегчения, нехватки воздуха или опустошения от потери его прикосновения. Когда он начинает говорить, его голос хриплый и полон страха. Звук походит на низкое рычание:
Китнисс...
Я хочу сказать ему. Я хочу сказать ему... что? Что я чувствую? Что я думаю? Что это со мной делает? Но у меня нет никаких слов. У меня просто язык не поворачивается сказать это. Я не знаю, каково это. Поэтому я шепчу единственную вещь, которую могу ясно сформулировать:
Пит, пожалуйста ... Не останавливайся.
Ужас Игр, убийств, боли, голода, необходимости убить Руту или даже Пита ушли прочь, сущий ад , через который я прошла в течение прошлых недель, обрушились на меня. Но я не хочу этого. Я не хочу чувствовать что-то из этого. Я хочу чувствовать себя живой. Я хочу ощущать этот испепеляющий огонь. Я хочу чувствовать любовь, которую этот парень дарит мне. Я хочу, чтобы эти чувства принадлежали только мне, по крайней мере, на некоторое время.
Пит говорит мне на ушко низким шепотом, посылая дрожь вниз по моей спине:
Китнисс... камеры...
Я прикасаюсь губами к его уху и шепчу:
Мне плевать , Пит. Возможно, мы завтра умрем. Мы можем умереть прямо сейчас. Сейчас – время только для нас. Ты хотел, чтобы я была внимательна. Ну что ж, я такова. Именно поэтому я хочу сейчас. Прямо сейчас.
Я нагло провожу языком вокруг его уха и нежно кусаю его. Он остро вздыхает и прижимает меня ближе к себе, сообщая, что ему нравится мои действия. Я провожу рукой под его хлопчатобумажной рубашкой, исследуя удивительно гладкую поверхность груди, упиваясь чувством теплоты его кожи. Кажется невозможным то, что я, Китнисс Эвердин - сестра, дочь, охотница, оставшаяся в живых, теперь Китнисс Эвердин - соблазнительница. Но в этот момент это то, что я должна перебороть. Мне это нужно, чтобы напомнить, что я все еще жива.
Пит, кажется, понимает –чувствует тоже самое – потому что осознает, что я принадлежу только ему. Помещая руку по обе стороны от моего лица, он целует меня, мгновенно зажигая мое тело. Он мягко засасывает мою нижнюю губу, словно прося разрешения войти ко мне в рот, и открывает мои губы своим языком, исследуя меня и давая своего рода разрешение мне исследовать его. Не разрывая поцелуй, мы перекатываемся, и Пит оказывается сверху, его тело нависает надо мной, опираясь на локти. Тогда он прерывает наш поцелуй, чтобы проложить влажную дорожку вниз по моей шее, двигаясь к ключице. Это вызвало во мне новую бурю чувств. Ко мне никогда не прикасались так, как сейчас, и мое тело живет с этими ощущениями. Я издаю приглушенный стон, когда Пит достигает своими губами вершины моей груди. Мое тело, действуя самостоятельно, выгибает спину, прося Пита того, в чем оно так отчаянно нуждалось.
Я не могу понять, моя ли это реакция имною ли изданный звук, но я слышу, как Пит слабо постанывает, и чувствую, как сильно он прижимается ко мне, нуждаясь во мне и создавая трение.
Пит задирает мою рубашку, но не снимает ее. Мы несколько скрыты в границах спального мешка, поэтому слишком тяжело полностью избавиться от одежды. Пока он медленно снимает мою рубашку и проходится руками по моей груди, пристально смотря на мою вздымающуюся и опускающуюся плоть со смесью удивления и жажды, посылая искры по моему телу прямо к центру и заставляя мои бедра подниматься все выше и вжиматься в Пита.
Он поднимает свою голову и смотрит на меня, его похотливый пристальный взгляд заставляет низ моего живота трепетать. На мгновение распутная усмешка заполняет его лицо.
Это практически начинает меняраздражать, - говорит Пит с улыбкой, немного затаив дыхание. – Есть хоть что-нибудь , в чем ты не так хороша?
И с этими словами он прикасается губами к соску моей левой груди и мягко посасывает его, используя руку, чтобы придать груди чашевидную форму. Ощущения просто невероятны. До этого момента я не сознавала, что мое тело способно на такое удовольствие. Моя жизнь была - и все еще есть - настолько, оказывается, зациклена на выживании и голоде, что у меня даже не было мыслей об этом. Но теперь мы находимся здесь, в этом ужасном месте, где совсем мало пространства для... этого...
Мои руки двигаются в сторону затылка Пита, прижимая его ближе, прося его быть менее нежным, в то время как его рот волшебно обрабатывает мою левую грудь, а руки массажируют правую, мягко сжимая и лаская покорную плоть. Эти движения посылают взрывную волну вниз моего живота, достигая заветного центра, когда Пит начинает мягко покатывать мой правый сосок между большим и указательным пальцем, массажируя грудь. Более громкий стон исходит из моего горла. Я едва ли признаю свой собственный голос –хриплый и полный чего-то такого, чего я никогда не слышала прежде. Чуть позже я осознаю, что это – жажда.
Внимание Пита приближает меня к безумству, и я бесстыдно прижимаюсь к его твердости, пытаясь этим трением несколько облегчитьсвое состояние. Через мгновение я поднимаю лицо Пита и вовлекаю его в очередной глубокий поцелуй, во время которого понимаю, что отчаянно хочу прикоснуться к нему. Я хочу, чтобы он почувствовал то, что сейчас заставил ощутить меня. Я переворачиваю нас, и Пит оказывается на спине, а я – наполовину сверху, наполовину рядом с ним. Я продолжаю ласкать его губы своими в течение нескольких секунд, но вскоре отдаляюсь, чтобы запечатлеть горячие поцелуи на его щеке, ухе, челюсти и двигаюсь вниз, к его шее. Я снимаю его рубашку так, как он снимал мою, и жадно рассматриваюоткрывшееся тело.Пит настолько красив, что это почти заставляет мое сердце разорваться. Я прикасаюсь к нему, проводя руками по его груди, мягко задевая соски кончиками пальцев. Он глубоко вздыхает и, кажется, слегка напрягается. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, но все же решаю, что хорошо, так как этот парень не остановил меня.
Мои руки продолжают двигаться на юг, в то время как мой рот встречается с его для очередного поцелуя. Я не знаю пределов. Я не знаю, каковы правила... Поэтому я решаю спросить его.
Пит, - шепчу яему на ухо. – Пит, я хочу прикоснуться к тебе. Могу я сделать это? – мои руки продолжаются двигаться ниже, показывая то, что я имею в виду.
Я посмотрела на него и мягко улыбнулась.
Эй, только подумай, возможно, это будет тем, в чем я не так хороша!
Пит тихо рассмеялся, ия услышала его бормотание:
Сомневаюсь в этом.
С предоставленного мне разрешения я достигаю низа и помещаю ладонь на напряженную выпуклость в его штанах. Мне показалось, что я услышала стон Пита, но честно говоря, вполне вероятно, что он принадлежал мне. В течение секунды я освободила его возбуждение и теперь могла видеть его полностью. Боже, он великолепен! Я была в этом уверена, даже несмотря на то, что вид этой красоты был мне абсолютноне знаком. Я смотрю на Пита немного беспомощно и шепчу ему на ухо:
Помоги мне. Покажи, что я должна делать.
Пит колеблется в течение секунды. Я фактически могу видеть, как различные мысли проскальзывают в его глазах. Затем он кратко кивает и берет мою руку в свою. Он оборачивает мою ладонь вокруг всей своей длины, немного сжимая его твердость, а затем начинает ритмично двигать нашими руками. Я зачарована тем, какприятно чувствоватьв своей руке твердость его плоти, которая, казалось, стала еще более твердой, как только мы начали поглаживать ее. Его эрекциявнезапно показалась пугающе большой и абсолютно прекрасной. Его рука отпускает мою и оказывается на моей груди, нежно лаская, в то время как я поглаживаю его.
Я слышу, как дыхание Пита изменяется. Оно становится медленнее. Я не уверена, что это означает. Должна ли я остановиться или же продолжить? Он ответил на мой мысленный вопрос, помещая свою руку на мою, останавливая движения.
Китнисс... дай мне минуту. Я не... не... я хочу, чтобы это продлилось подольше.
Он казался таким робким, когда говорил это, замешательство распространилось по его лицу. Я была удивлена этим. Пит всегда был таким самоуверенным. Я улыбаюсь и поднимаю руки, показывая, что сдаюсь. Откинувшись назад, я снова наклоняюсь к нему, чтобы получить очередной поцелуй. Минуту или две спустя Пит перекатывает меня на спину, оказываясь сверху.
Китнисс, - шепчет он мне на ухо. Я могу чувствовать, как он улыбается. – Китнисс, я хочу прикоснуться к тебе. Могу я сделать это?
Я улыбаюсь в ответ от того, что он использовал мои собственные слова, но внезапно чувствую сильнейшее возбуждение. Я всегда была крайне закрытым человеком. Я никогда не позволяла никому... там ... сколько я себя помню. Даже своей матери. И особенно мальчикам. Наверное, мне следовало сказать «нет» до этого – это просто не вписывалось в мои моральные принципы.
Но со всей своей нервозностью и всеми сомнениями я отчаянно жажду прикосновений. Нет, я жажду его касаний. С вредной усмешкой я отвечаю:
Ты уверен ?
Пит смеется над этим и продолжает меня целовать, в то время как его рука проходится по моей щеке, спускаясь к ключице и груди. Там она и остается, начиная ласкать правую грудь, медленно сжимая ее и слегка задевая большим пальцем чувствительный и твердый сосок. Мое дыхание сразу становится неустойчивым, и я почти цепляюсь за него, чтобы придвинуться ближе. Он движет своей рукой все ниже, проходя мой пупок и нежно поглаживая мягкую область моего живота, прикасаясь к моим бедрам, прежде чем наконец спустить мои штаны и начать нежное исследование моего разгоряченного и возбужденного центра.
Мое дыхание сбивается, когда он прикасается ко мне, медленно и нежно. Он очень острожен, мягко проходя верх и вниз по щели, наблюдая за моим лицом, ожидая... паники?.. слез? Он не получает ничего подобного. Мне нравятся его прикосновения, нравятся ощущения и желание... жажда простого желания.
- Пит... - говорю я умоляющим тоном.
Да, любимая? – воркует он, как будто пытаясь успокоить возбужденного ребенка или животного.
Я понимаю, что как бы я ни хотела ответить, у меня просто нет слов. Поэтому я помещаю свою руку на его, выдвигаю два из его пальцев и вставляю их в свой центр, нежно сверху проводя его ладонью. Пит приглушенно стонет, но его стон заглушается моим. Чувство его пальцев, входящих и исследующих меня практически доводят до края. Я могу чувствовать нарастающее давление внизу живота и беспокоюсь о том, что все это может закончиться слишком быстро.
О Боже, Китнисс, ты чертовски красива!
И внезапно я осознаю, чего я хочу. Полагаю, я и хотела этого, когда мы начали заниматься... этим , но действительно я не думала об этом. Но теперь я готова. Не знаю, готов ли Пит, но я собираюсь узнать это. Не предупреждая, я беру его руку и кладу ее на его член, чтобы заставить его увеличиться без моей помощи. Парень выглядит смущенно и, могу уверенно сказать, пытается оценить, зашел ли он слишком далеко, расстроил ли меня.
Я приободряю его улыбкой. Не трудно улыбаться прямо сейчас, когда я чувствую себя очень... живой . Я прижимаю его к себе для поцелуя – его тело осторожно нависает надо мной. Я медленно оборачиваю свои ноги вокруг его бедер и переворачиваю нас, оказываясь сверху него.
Пит вздыхает, потому что я придавливаю его. Я могу чувствовать, что он еще более готов, чем я. Я слегка отодвигаюсь от него, потеснившись, и наклоняюсь, чтобы поместить его член к своему пылающему влажному входу. Часть меня замечает, что в этот момент мы оба немного дрожим. Я подумаю об этом позже. Прямо сейчас мой разум сосредоточился только лишь на одной вещи.
Китнисс, – шепчет Пит мне на ухо. – Китнисс, ты уверена?
Я только киваю.
Китнисс, любимая, ты когда-нибудь делала это прежде?
Я качаю головой и целую его. Медленно я начинаю водить его членом вверх и вниз по своему входу, смакуя ощущения, особенно когда провожу рукой по всей его длине.
О, Боже, Китн... ты должна остановиться, если хочешь...
Я хочу. Независимо от того, что он имеет в виду, я хочу.
Милая, это причинит тебе боль. Ты знаешь это?
Я не уверена, было ли это оскорбление, но он явно думал, что я мало знаю об этом. Как будто боль сейчас имела значение. Я тихо смеюсь и говорю:
Пит Милларк, я не дурочка. Теперь мы, наконец, можем замолчать?
На мгновение он выглядит немного смущенным. Но его взгляд быстро тлеет, он целует меня и одновременно играет моими сосками своими пальцами. Я дрожу и чувствую некую беспомощность на протяжении пары минут.
Пит снова переворачивает нас, оказываясь сверху и помещая свою эрекцию умоего входа, начиная плавно скользить в меня. Он начинает очень, очень медленно, только затем продвигаясь чуть быстрее. На мгновение он делает паузу, затем выходит почти полностью, и снова медленно входит. Ощущения, что я испытывала прежде, были ничем по сравнению с этим. Это больше, чем просто сексуальное удовольствие. Больше, чем огонь, нарастающий внизу моего живота и центре. Это чувство законченности. Как только Пит вошел в меня еще глубже, я чувствую давление и мимолетную слезу. Моя девственная плева разорвана раз и навсегда. Я не уверена, заметил ли Пит эту слезу, но несколько секунд спустя он сделал и паузу и спросил:
Ты в порядке? Больно?
Я улыбаюсь в ответ и говорю ему, что худшее позади. Он явно расслабляется, но все еще кажется неуверенным, не двигаясь. Я пододвигаюсь и прижимаюсь к нему бедрами, и скоро он начинает отвечать на мои действия - ощущения просто непередаваемы. Я чувствую себя целой. Я чувствую себя живой. Я чувствую себя ведомой к неизвестному концу. Но одно я знаю точно: это будет замечательно.Пит медленно отступает, мягко лаская меня, как он делал это прежде. Чувствуя его полностью во мне, я больше не хочу медлить. Я больше не хочу быть осторожной. Я нуждаюсь в нем. Сейчас. Я хочу чувствовать каждый его толчок. Я двигаю бедрами, толкая его в себя. Я слышу свой счастливый крик, смешанный с похотливым стоном. Пит на мгновение выглядит потрясенно, но наконецпонимает, что говорит ему мое тело. Он наклоняется и глубоко меня целует, начиная входить в меня еще быстрее. Я приподнимаюсь при каждом толчке, стараясь, чтобы он вошел в меня как можно глубже. Я слышу, что Пит начинает шептать мне, как только его рука ласкает мою грудь.
Это... Боже, как хорошо... так... о Боже...
Его слова и знание того, что он получает удовольствие, подвели меня к краю, и я чувствую, как отчаянно сжимаюсь вокруг него, поскольку начинаю подходить к кульминации, ощущая волны удовольствия, проходящие через мое тело. Я кричу от переполнивших меня чувств. В звуке моего крика Пит напрягается и делает финальный сильный толчок в меня. Я могу чувствовать его пульсацию внутри себя, как только его тело дрожит в экстазе. Его тело, сильное и изящное, нависает надо мной, но его лицо красиво уязвимо. Внезапно его рот находит мой, и мы целуемся, пока ощущения не исчезают, оставляя нас обоих с затаившимся дыханием.
Мы держим друг друга в объятиях, пока к нам возвращаются силы. Но неизбежно холод начинает просачиваться в спальный мешок, и мы медленно одеваемся. Через несколько минут мы осознаем, что оказываемся в том же положении, что было до нашего занятия любовью: он - на спине, а я - примостившаяся на его плече. Только на сей раз Пит не спит. И наконец я смогла заснуть глубоким сном, которого у меня не было уже долгое время.
Пит, Вестник
Есть момент в «Сойке-пересмешнице», когда Капитолий представляет своего нового заключенного Пита Мелларка для того, чтобы повстанцы прекратили своё опасное восстание. Они прятались в 13 Дистрикте и сейчас снимают видео-пропаганду против Капитолия в дистриктах, они уже почувствовали на себе осадок от одной злополучной поездки в 8 Дистрикт.
Когда первое появление Пита на телевидении Капитолия не срабатывает, правительство предпринимает ещё одну попытку, на этот раз Пита показываю жестоко избитым. Пит - очевидно, подготовленный - отклоняет дипломатию и в интервью обращается прямо к Китнисс. Китнисс точно интерпретирует это как прямое предупреждение 13 Дистрикту о неизбежной атаке. Группа спускается вниз в бункеры и атака действительно начинается. Звуки бомб, сбрасывающихся прямо на цитадель восставших, точно заставят нас, жаждавших узнать развязку, с дрожью по телу ожидать продолжения.
Смертельная миссия по спасению
Китнисс выходит из себя и ей вкалываю успокоительно, очнувшись, она узнает некоторые ужасные новости: Гейла и других отправили на спасательную миссию по освобождению Пита и возлюбленной Финника О’дейра, Энни. Это опасное испытание. Китнисс сталкивается лицом к лицу с реальностью: она может потерять обоих парней, о которых она заботится, и она ничего не может сделать, чтобы остановить это.
Возвращение Пита … отчасти
Есть ещё один потенциальный момент для разделения фильмов, когда Гейл и команда возвращаются с успешно выполненной миссии по спасению. Они спасли Пита и некоторых других из Капитолия, и Китнисс становиться легче после этого. Когда она идёт, чтобы увидеть Пита и он мчится к ней, хотя вместо любовных объятий, которых она ожидала, он сжимает пальцами её шею.
Это больше не тот Пит, которого она всегда знала. Теперь всё кончено. Разделение фильмов этим моментом могло бы дать создателям фильма возможность реально сыграть на драматическим спасении Пита и на последующем принятии Китнисс роли Сойки-Пересмешницы. Кроме того, что это был бы пугающий и напряженный момент для завершения фильма, он можем также подготовить почву для последующих событии между этими событиями и революции в целом.
Ранение Китнисс
После того как Китнисс узнает, что Пит больше не тот мальчик, которого она всегда любила, она также начинает раскрывать жестокую сторону Гейла. У него есть несколько странных мнений относительно некоторого потенциально жестокого оружия, разработанного 13 Дистриктом. Конечно, к этому времени их уже будет разделять несколько поцелуев, но когда он предложит загнать жителей 2 Дистрикта в ловушку, сравнение между этими людьми и её отцом неизбежно. Оба парня, которых она любит, абсолютно изменились.
Она неохотно начинает праздновать очередную ужасную победу над Капитолием, и некоторые жалкие выжившие 2 Дистрикта начинают появляться. Китнисс идёт, чтобы спасти одного из них от её собственных людей, и кто-то направляет на неё ружьё. Предлагает свою собственную жизнь, она спорит на то, что это именно то, чего хочет Капитолий. Затем она пытается объединить всех вместе, чтобы бороться против Капитолия, и тогда в неё стреляют. По очевидным причинам, это определённо заставило бы фанатов «Голодных игр» с нетерпением ждать «Части 2».
Своенравный Пит присоединяется к команде
После того как Ктнисс восстанавливается от инцидента во 2 Дистрикте, и после того как Пит начинает показывать признаки улучшения, она решает не отказываться от борьбы. Она играет наряду с тактикой 13 Дистрикта, чтобы оставаться живой, но у неё своя собственная последовательность действий в голове. Она нацелилась на Капитолий,но соглашается возглавить мятежников 12 Дистрикта, чтобы начать. Поначалу они действуют медленно, но один член её команды умирает.
Когда находится замена солдату, оказывается, что это Пит, который абсолютно точно не в команде Китнисс. Китнисс понимает, что Альма Коин, лидер 13 Дистрикта, хочет её смерти.Пит признает, что Китнисс сейчас более опасна для миссии живой, чем мертвый.
Снова борясь со своими ночными кошмарами, она кричит во сне, зовя его. Но рядом никого нет. Только слабое свечение луны проникает в комнату через не задернутую штору. Нет никого, кто бы услышал. Нет никого, кто бы успокоил и обнял ее, как в поезде. Они оба справлялись со своими кошмарами вместе. Но после войны все стало иначе. Китнисс стала все более замкнутой, хрупкой. Больше не было той Огненной Китнисс, на которую ставил Цинна. Больше не было Сойки-Пересмешницы, за которой следовал народ. Она уже не такая сильная, как раньше. Теперь она сломленная и хрупкая. Игры сломали ее. Игры отобрали у нее все, что было ей дорого. Цинна, Рута, младшая сестренка Прим, а самое главное Пит. Война сильно повлияло на него. Война сильно изменила его. Как бы он не говорил, что лучше умрет самим собой. Игры сломили и его. Но он все еще остался мальчиком с хлебом, ее мальчиком с хлебом. Цветущим одуванчиком на Луговине. Одуванчик, дававший надежду на то, что жизнь продолжается, не смотря на потери.
Обхватив руками ноги, она мысленно просила Пита прийти. Слеза тихо скатилась по ее лицу. Затем последовала дорожка из слез. Подавляя всхлипы, опустила голову на колени.
Простите меня, что не сберегла вас. - Китнисс каждый раз корила себя в их смерти. - В ваших смертях виновата я. Я!
Она уже кричала, но ей было все равно. Тут она почувствовала теплые прикосновения. По коже побежали мурашки. Большая ладонь нежно водила по спине. Пахло корицей. Пит. Она не услышала, как он вошел, но была рада, что он рядом. Кольцо рук крепко ее держат. Пит, покачивая ее как ребенка, нашептывал ей:
Все в порядке. Я с тобой. Все кончено. - Пит наклонился и поцеловал ее в макушку.
Она подняла голову и посмотрела в родные ей глаза.
- Пит?! - Она не могла поверить, что это не очередной сон. По ее щеке скатилась еще одна слезинка.
Пит аккуратно вытер слезу большим пальцем, оставив свою ладонь на том месте. Китнисс положила свою руку на его ладонь. Она легко поцеловала его руку, вдыхая запах корицы.
- Да это я. Тебе не сниться, - Пит улыбается - Может я уже не стану прежним, но я люблю тебя.
- Из-за меня ты стал таким,- еле слышно сказала она, - во всем виновата я. Я не достойна тебя. Правильно Хеймитч тогда сказал: «Хоть сто лет проживи, ты будешь его не достойна». Давно надо было сказать, что ты нужен мне. - Сказала она, подавляя рыдания.
- Ты любишь меня. Правда или ложь? - Спросив, Пит смотрел ей прямо в глаза. Она и не думала отводить взгляд.
- Правда. - Китнисс и не думала лгать. Пусть знает, что она чувствует.
Подавшись вперед, Китнисс легонько коснулась его губ. Тут на Пита нахлынули воспоминания, все поцелуи с Китнисс. Но этот поцелуй был иной. Он был настоящим, пропитанный нежностью и любовью. Те были лишь для камер и не больше. Сейчас чувства были настоящими. Притянув Китнисс за талию, он поцеловал ее с новой силой. Было только желание. Китнисс почувствовала то же самое, что и Пит. Потягивая нижнюю губу, она отстранилась. Тонкими пальцами, перебирая светлые локоны Пита, смотрела в голубые глаза. Она могла бы вечность смотреть в них.
Я люблю тебя Китнисс, и я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.
- Всегда?
- Всегда.