На северо-западе Истринского района находится следующий утраченный храм, о котором мы хотим рассказать. Если проехать по Волоколамскому шоссе железнодорожную станцию Румянцево и, свернув в сторону Савельево, а затем Курово, повернуть в сторону Московского большого кольца, вскоре справа от дороги будет видно несколько старых деревенских домиков. Это все, что осталось теперь от некогда крупного села Васильевское Рузского уезда.

Селение известно с 1561-1562 годов, когда Афанасий Терентьевич Негодяев отдал свою вотчину, треть сельца Васильевское в Иосифо-Волоцкий монастырь. После Смутного времени сельцо стало пустошью, а к 1646 году снова было заселено крестьянами. С 1678 года Васильевским поочередно владели боярин Родион Матвеевич Стрешнев, купец Василий Остафьевич Филатьев, граф Иван Гаврилович Головкин, полковник Федор Михайлович Чемесов, граф Михаил Петрович Румянцев, подполковник Иван Михайлович Хлебников, а в XIX веке – Иван Иванович Вейденгаммер и его потомки.

В 1716 году по челобитью владельца Васильевского Ивана Гавриловича Головкина в сельце была построена «деревянная церковь с такою же колокольнею в одной связи на каменном фундаменте». В книгах синодального Казенного приказа записано: «Велено в новопостроенной церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Васильевском попа с причетниками положить». В приходе находился один двор вотчинника и 16 дворов крестьянских (всего 310 человек).

В конце 1812 года, после изгнания Наполеона из России, благочинный докладывал своему начальству, что «церковь Рождества Божия Матери с приделом во имя преподобного Симеона, Христа ради юродиваго, и Иоанна, спостника его, деревяннаго здания, не видав, по благости Божией, никакого неприятельскаго нахождения, находилась в целости». При церкви в это время служили священник, дьячок и пономарь. В приходе числилось 83 двора, а в них «душ мужескаго пола 368, женскаго пола 387, которые все целы».

В феврале 1887 года настоятелем храма Рождества Богородицы отцом Василием Скворцовым была составлена метрика о храме, из которой можно узнать, что церковь была одноэтажная, построенная «разносторонним крестом»: длина 22,75 аршина (16 метров), ширина «настоящей церкви» 7,75 аршин (5,5 метров), ширина трапезной 11 аршин (7,8 метров). Располагалась она «на пригорке, близ коего на юг в овраге есть два ключа, из которых образовалась речка, именуемая Болденка».

Наружные стены деревянного храма были гладкими и окрашенными белой масляной краской, кровля – «шатровая, на два ската, железная, выкрашена медянкою». Венчала храм одна глава с позолоченным железным четырехконечным крестом «с четырьмя цепями, спускающимися к главе». Внутри церковь была устроена «в виде палаты, алтарь от храма отделялся одним трехъярусным иконостасом с тремя пролетами», оштукатурена и окрашена. На колокольне находились семь различных колоколов.

Сохранились некоторые сведения о ремонтах, произведенных в храме Рождества Богородицы. Известно, что в 1883 году силами живописца Якова Кураева обновили иконы главного иконостаса. В 1898 году за 500 рублей изготовили новый иконостас в приделе Иоанна Севского, а «пред постановлением иконостаса» окрасили потолки и стены (более половины суммы – 300 рублей – было пожертвовано крестьянкой деревни Алехново Варварой Ильиничной Егоровой). Летом следующего, 1899 года, исправили под колокольней фундамент, переделали верхнюю ее половину (заменили сгнившие бревна новыми), обшили новым тесом и окрасили в цвет всего храма с «израсходованием на сие из церковных сумм 475 рублей».

Во второй половине XIX века в документах впервые встречается разделение Васильевского на два населенных пункта. Северная часть села стала называться Васильевское Верхнее, а южная – Васильевское Нижнее. Однако, говоря о селе в целом, продолжали писать без уточнения. В начале XX века село было центром Васильевской волости Рузского уезда. После революции центр волости переместился в Новопетровское, и волость переименовали.

Согласно страховой карточке, составленной в 1910 году, церковь Рождества Богородицы оценивали всего в 3000 рублей. Приход села Васильевского был довольно малолюден. В него, помимо самого Васильевского, входили село Назарово, деревни Бодрово, Медведки, Минино, Парфенки и Фелюково. Всего в приходе числилось 164 двора, 431 прихожанин и 514 прихожанок.

Перед революцией в Васильевском в доме учительницы Мельниковой была открыта церковно-приходская школа. После революции она была преобразована в школу первой ступени и расположилась в двухэтажном здании рядом с церковью в небольшом парке на берегу речки. Законоучителем в школе с 1915 года и до революции состоял молодой настоятель храма Рождества Богородицы отец Александр Соколов. Он же был законоучителем и в земской школе соседнего села Назарово.

С приходом советской власти церковь в Васильевском разделила участь многих других церквей Московской губернии. В мае 1922 года был составлен акт, согласно которому из Богородицерождественского храма изъяли церковные ценности из серебра: два креста, сосуд, дарохранительницу, кадило, две небольшие ризы с икон и ковш для теплоты. В 1926 году между общиной верующих и исполкомом был составлен стандартный договор о передаче «в бесплатное пользование здания культа». Документ подписали 34 человека и настоятель храма священник Георгий Михайлович Орлов. А спустя три года, в 1929 году, в журнале «Деревенский безбожник» появилась заметка о том, что «верхне-васильевцы, нижне-васильевцы, бодровцы и веретенковцы постановили на своих собраниях верующих отвести членов церковного совета, отказались выплачивать деньги церковному сторожу и производить ремонт церкви. Все имеющееся имущество просили принять волисполком».

Чуть позже в том же журнале появилась и другая статья: «При селе Васильевском закрылась по желанию самих крестьян церковь. Церковники повели работу среди женщин, полетели делегаты в волость, в милицию и начались хлопоты, чтобы не закрывать церковь, а 7 апреля созвали всех женщин на собрание. Собрались было в избу-читальню, но сельсовет не разрешил там проводить, тогда собрались в доме Горшковой Дарьи, прямой сторонницы и подпевалы попа. На собрании порешили, собрать с дома по 5 копеек и выбрали делегатом Рябчикова Кондратия поехать к Калинину в Кремль для того, чтобы не закрывать церковь, которая пришла в ветхость. Разрешить службу в таком виде ни в коем случае нельзя, а ремонта в ней не меньше, чем на три тысячи рублей». Чем закончилась эта история неизвестно, в архивных источниках данных об этом пока не найдено.

По воспоминаниям старожила села Нины Васильевны Перовой, деревянную церковь в Васильевском закрыли в начале 1930-х годов, в ее здании разместился клуб. А во время фашистской оккупации, в декабре 1941 года, немцы загнали деревенскую скотину под лестницу у входа в клуб и подожгли его. Так прекратил свое существование храм с более чем двухсотлетней историей. Еще Нина Васильевна рассказала о том, что последний настоятель храма священник Георгий Михайлович Орлов в годы гонений отказался от веры, чтобы сохранить жизнь своей многодетной семье. Оккупацию он пережил в Васильевском, а затем с семьей переехал в Москву.

Другая жительница села, Надежда Николаевна Короленко, сама храм уже не застала, но о нем ей рассказывал отец. По его словам, в 1930-х годах из церкви вытащили иконы, устроили костер и все сожгли, а дед Надежды Николаевны спрятал у себя серебряный крест, который во время войны обменял на продукты. Позже на месте церкви был клуб, а с другой стороны здания библиотека. Вокруг места, где была церковь, росли кусты сирени и двенадцать больших тополей (сейчас остался лишь один тополь и небольшой куст сирени). Кладбище, которое было за церковью, закрыли в 1920-1930-х годах. Сейчас ни крестов, ни могильных плит уже не осталось, а вот в 1970-х годах они еще были.

К концу 1980-х годов некогда состоявшее из двух частей село Васильевское было окончательно переименовано в Нижневасильевское, так как бывшее Верхнее вовсе прекратило свое существование. Сейчас в Нижневасильевском рядом с местом бывшей церкви Рождества Богородицы находится деревянный крест, установленный у развилки дорог, за которой начинается территория бывшего кладбища и огороженный участок предпринимателя Германа Стерлигова. На его средства в 2011 году и был установлен этот крест, но по какой причине им было выбрано именно это место, пока выяснить не удалось.

Несколько лет назад в Нижневасильевское несколько раз приезжала занимающаяся историей своей семьи москвичка Наталия Петровна Машкова, чьи предки более трех веков жили в этом селе. В 2007 году она писала на своем сайте: «Мы с дочкой поехали посмотреть на родину предков. Кладбище в селе – нет ни одной могилы, ни одного памятника – все в старых и совсем свежих вырытых ямах. Рядом с кладбищем на месте снесенной церкви Рождества Богородицы, где крестили, венчали и отпевали всех моих предков, установлен самодельный деревянный памятный крест».

Как позже выяснилось, крест этот установил Алекс, он же Александр Константинович Федоров – американский гражданин с русскими корнями (внук священника), вернувшийся в Россию в конце 1990-х годов. Сейчас семья Федоровых в Нижневасильевском уже не живет, но, по словам Наталии Петровны, при установке креста Алексу даже удалось обнаружить остатки фундамента бывшей церкви. Этот крест недавно был убран, а нынешний же находится на несколько десятков метров южнее примерного места церкви Рождества Богородицы. К сожалению, до сих пор не найдено ни одного изображения или чертежа бывшего храма в Нижневасильевском. Только по описанию, взятому из метрики, мы можем в общих чертах представить, как выглядела эта деревянная церковь.

Часовня на кладбище в селе Филатово

Недалеко от поселка Глебовской птицефабрики в конце тупиковой дороги находится небольшая деревня Филатово. Мало кто знает, что в конце XVII века через деревню Филатово проходил крупный оживленный тракт для паломников из Новоиерусалимского в Иосифо-Волоцкий монастырь.

В старину деревня Филатово относилась к приходу церкви Рождественского погоста на Мологоще, уничтоженной в Смутное время, но в 1704 году возрожденной вновь. По преданию, на месте погоста когда-то располагался женский монастырь. В 1750-х годах в самой деревне Филатово был построен каменный храм также во имя Рождества Христова. Расстояние между двумя церквями составляло всего полверсты.

В начале XIX века филатовская церковь считалась домовой и приписной к церкви погоста, несмотря на то, что она к тому времени уже была каменной, а храм погоста по-прежнему деревянным. После того как последний в 1808 году сгорел и было принято решение его не восстанавливать, филатовский храм в 1817 году стал приходским.

В сентябре 1906 года Московская Духовная Консистория подала в Строительное отделение прошение «на постройку на кладбище села Филатово Звенигородского уезда вместо ветхой новой деревянной часовни» вместе с чертежом и планом местности. Строительство было разрешено, и вскоре новая часовня была построена. Ни об этой, ни о прежней часовне нет ни одного упоминания в литературных источниках, лишь документы Центрального исторического архива Москвы подтверждают ее существование.

В клировой ведомости Рождественской церкви села Филатова за 1916 год указано: «Приписанные к сей церкви: на погосте Рождества Христова деревянная часовня». До наших дней близ Филатова сохранилось кладбище на древнем погосте, но, несмотря на имеющийся в архивном деле план местности, где именно находилась часовня, пока установить не удалось. Не получилось до сих пор и найти старожилов из окрестных селений, знающих что-то о кладбищенской часовне, ее местонахождении и уничтожении. По чертежу из архивного дела можно лишь сделать вывод, что она была не совсем обычной.

		Надгробный памятник (вид 1)
		Надгробный памятник (вид 2)
		г. Фурманов, мемориальная доска
		д. Михалево, памятный знак
		д. Михалёво, дорожный указатель
		г. Иваново, мемориальная доска
		г. Нерехта, на Аллее героев

Х лебников Николай Михайлович – командующий артиллерией Земландской группы войск 3-го Белорусского фронта, генерал-полковник артиллерии.

Родился 6 (18) декабря 1895 года в деревне Михалёво Нерехтского уезда Костромской губернии, ныне Приволжского района Ивановской области в семье крестьянина. Русский. В 1905 году с семьёй переехал в Иваново-Вознесенск (ныне - Иваново). Весной 1911 года сдал экстерном экзамен за 4 класс и поступил в реальное училище. Одновременно подрабатывал репетиторством по математике с детьми богатых родителей. В 1915 году с отличием окончил реальное училище и поступил в Московский институт инженеров путей сообщения.

Весной 1916 года ему предложили поступить в военно-инженерное училище, но Хлебников попросил направить его в артиллерию. Его просьбу удовлетворили и он стал солдатом-вольноопределяющимся запасного артдивизиона в Харькове. Участвовал в 1-й мировой войне. Воевал на Юго-Западном фронте. Через 2 месяца был направлен в Петроград на ускоренные курсы Константиновского артиллерийского училища. После курсов в звании прапорщика командовал взводом 3-го Кавказского мортирного артиллерийского дивизиона. В июне 1917 года был тяжело ранен и попал в госпиталь. После госпиталя отпущен в отпуск на родину, где его и застала революция. С декабря обучался в Рижском политехническом институте, эвакуированном в Иваново-Вознесенск.

В августе 1918 года вступил в Красную Армию. Был начальником связи батареи коммунистического отряда в Иваново-Вознесенске. Участник Гражданской войны с декабря 1918 года. Воевал на Восточном фронте против Колчака. По рекомендации Д.А.Фурманова вступил в партию большевиков. Член РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с 1919 года. Командовал батареей 220-го Иваново-Вознесенского стрелкового полка, затем 74-м артдивизионом. С мая 1920 года воевал против польской армии Пилсудского под Киевом. В декабре назначен начальником артиллерии 25-й стрелковой дивизии (в книге «Чапаев» Фурманов изобразил его под фамилией Хребтов). Награждён орденом Красного Знамени РСФСР.

После войны участвовал в ликвидации бандформирований на Украине. С апреля 1921 года служил инспектором для поручений управления начальника артиллерии Московского военного округа. В 1924 году уволился в запас.

С 1931 года снова в армии. Окончил артиллерийские командно-тактические курсы при военной академии в Ленинграде в 1932 году. Командовал 14-м артиллерийским полком. С 1934 года одновременно был начальником артиллерии 14-й стрелковой дивизии. В 1936-1937 годах был начальником артиллерийского снабжения, начальником отдела боевой подготовки управления начальника артиллерии Московского военного округа. В 1938 году был необоснованно репрессирован, находился в заключении. В 1939 году освобождён.

В 1939 году командовал 108-м Коломенским пушечным полком резерва Главного Командования. В 1939-1940 годах был начальником артиллерии 160-й стрелковой дивизии, начальником 1-го отдела управления начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа. С декабря 1940 года - начальник артиллерии 27-й армии.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Командовал артиллерией 27-й армии (с декабря 1941 года - 4-я ударная). Генерал-майор артиллерии (7.10.1941).

В 1942 году стал начальником артиллерии Калининского фронта, с декабря 1944 года - 1-го Прибалтийского фронта, с февраля 1945 года - Земландской группы войск. 17 ноября 1942 года присвоено воинское звание генерал-лейтенант артиллерии. Участвовал в Ржевско-Сычёвской, Великолукской, Ржевско-Вяземской, Духовщино-Демидовской, Смоленско-Рославльской, Невельской, Городокской, Витебско-Оршанской, Полоцкой, Шяуляйской, Рижской, Мемельской, Инстербургско-Кёнигсбергской, Кёнигсбергской, Земландской операциях.

У казом Президиума Верховного Совета от 19 апреля 1945 года за успешное командование артиллерией фронта во время штурма Кёнигсберга и личное мужество генерал-полковнику артиллерии Xлебникову Николаю Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№6184).

После войны с 1945 года - командующий артиллерией Прибалтийского военного округа. С 1948 года - начальник кафедры Высшей военной академии имени К.Е.Ворошилова, при этом в 1952 году сам окончил эту академию. Кандидат военных наук, доцент. В 1956-1960 годах был старшим военным советником Народно-освободительной армии Китая. С 1960 года - в отставке.

Жил в городе-герое Москве. Был заместителем председателя правления Всесоюзного общества «Знание», членом редколлегии телевизионного альманаха «Подвиг», членом ЦК ДОСААФ, активно участвовал в деятельности Советского комитета ветеранов войны. Умер 18 января 1981 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Генерал-полковник артиллерии (28.06.1944). Награждён 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции (18.12.1975), 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденами Кутузова 1-й степени, Суворова 2-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Почётный гражданин городов Иваново (1971), Великие Луки (1975) и Велижа (1978), Белебей (Башкортостан).

Его именем названы улицы в Иванове, Фурманове Ивановской области и Велиже Смоленской области, судно МРХ. Мемориальные доски установлены в Иванове и Фурманове. Еего иям увековечено на Аллее героев в городе Нерехта. На родине, в деревне Михалёво Приволжского района, установлен памятный знак.

Сочинения:
1. Легендарная чапаевская. - 3-е изд. - М.: Воениздат, 1975 (соавт.: Евлампиев П.С., Володихин Я.А.);
2. Под грохот сотен батарей. - 2-е изд. - М.: Воениздат, 1979.

⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐
Герой Советского Союза ХЛЕБНИКОВ Николай Михайлович.
На время представления к званию Герой Советского Союза:
командующий артиллерией Земландской группы войск, генерал-полковник артиллерии.
Родился 6 декабря 1895 года в деревне Михалёво Костромской губернии (ныне Фурмановского района Ивановской области) в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1919 года. В 1905 году с семьёй переехал в Иваново-Вознесенск. Весной 1911 года сдал экстерном экзамен за 4 класс и поступил в реальное училище. Одновременно подрабатывал репетиторством по математике с детьми богатых родителей. В 1915 году с отличием закончил реальное училище и поступил в Московский институт инженеров путей сообщения.

Весной 1916 года ему предложили поступить в военно-инженерное училище, но Хлебников попросил направить его в артиллерию. Его просьбу удовлетворили и он стал солдатом-польноопределяющимся запасного артдивизиона в Харькове. Участвовал в 1-й мировой войне. Воевал на Юго-Западном фронте. Через 2 месяца был направлен в Петроград на ускоренные курсы Константиновского артиллерийского училища. После курсов в звании прапорщика командовал взводом 3-го Кавказского мортирного артиллерийского дивизиона. В июне 1917 года был тяжело ранен и попал в госпиталь. После госпиталя отпущен в отпуск на родину, где его и застала революция.

В августе 1918 года вступил в Красную Армию. Был начальником связи батареи коммунистического отряда в Иваново-Вознесенске. Участник Гражданской войны с декабря 1918 года. Воевал на Восточном фронте против Колчака. По рекомендации Д.А.Фурманова вступил в партию большевиков. Командовал батареей 220-го Иваново-Вознесенского стрелкового полка, затем 74-м артдивизионом. С мая 1920 года воевал против польской армии Пилсудского под Киевом. В декабре назначен начальником артиллерии 25-й стрелковой дивизии (в книге «Чапаев» Фурманов изобразил его под фамилией Хребтов). Награждён орденом Красного Знамени РСФСР.

После войны участвовал в ликвидации бандформирований на Украине. С апреля 1921 года служил инспектором для поручений управления начальника артиллерии Московского военного округа. В 1924 году уволился в запас.

С 1931 года снова в армии. Окончил артиллерийские командно-тактические курсы при военной академии в Ленинграде в 1932 году. Командовал 14-м артиллерийским полком. С 1934 года одновременно был начальником артиллерии 14-й стрелковой дивизии. В 1936-1937 годах был начальником артиллерийского снабжения, начальником отдела боевой подготовки управления начальника артиллерии Московского ВО. В 1938-1939 годах командовал 108-м Коломенским пушечным полком резерва Главного Командования. В 1939-1940 годах был начальником артиллерии стрелковой дивизии, начальником 1-го отдела управления начальника артиллерии Северо-Кавказского ВО. С декабря 1940 года — начальник артиллерии 27-й армии.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Командовал артиллерией 27-й армии (с декабря 1941 4-я ударная). В 1942 году стал начальником артиллерии Калининского фронта, с декабря 1944 года — 1-го Прибалтийского фронта, с февраля 1945 года - Земландской группы войск. В 1943 году присвоено звание генерал-полковник артиллерии. Участвовал в Ржевско-Сычёвской, Великолукской, Ржевско-Вяземской, Духовщино-Демидовской, Смоленско-Рославльской, Невельской, Городокской, Витебско-Оршанской, Полоцкой, Шяуляйской, Рижской, Мемельской, Инстербургско-Кёнигсбергской, Кёнигсбергской, Земландской операциях.

Указом Президиума Верховного Совета от 19 апреля 1945 года за успешное командование артиллерией фронта во время штурма Кёнигсберга и личное мужество генерал-полковнику артиллерии Xлебникову Николаю Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза (медаль «Золотая Звезда» № 6184).

После войны командовал артиллерией Прибалтийского ВО. В 1952 году окончил Военную Академию Генерального штаба и был оставлен в ней начальником кафедры. Кандидат военных наук, доцент. В 1956-1960 годах был старшим военным советником в Китае. С 1960 года - в отставке. Жил в Москве. Был зам. председателя правления Всесоюзного общества «Знание», членом редколлегии телевизионного альманаха «Подвиг», членом ЦК ДОСААФ, активно участвовал в деятельности Советского комитета ветеранов войны.

Награждён 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1 ст., орденом Кутузова 1 ст., Суворова 2 ст., 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Его именем названы улицы в Иванове, Фурманове Ивановской области и Велиже Смоленской области, судно МРХ. Мемориальные доски установлены в Иванове и Фурманове. Почётный гражданин Иванова (1971), Великие Луки (1975) и Велижа (1978).

РСФСР 22x20px РСФСР
СССР 22x20px СССР Род войск Годы службы Звание

: неверное или отсутствующее изображение

Часть Командовал

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Должность

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сражения/войны Награды и премии

Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Октябрьской Революции
Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени
Орден Суворова I степени	Орден Суворова I степени	Орден Кутузова I степени	Орден Суворова II степени
Орден Красной Звезды	Орден Красной Звезды	40px	Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Связи

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В отставке

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Автограф

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Николай Михайлович Хлебников ( (18) декабря 1895 года , дер. Михалёво, Костромская губерния , ныне Фурмановский район , Ивановская область - 18 января 1981 года , Москва) - советский военачальник, генерал-полковник артиллерии, Герой Советского Союза .

Биография

Начальная биография

Николай Михайлович Хлебников родился 6 (18) декабря 1895 года в деревне Михалёво Костромской губернии (ныне Фурмановский район, Ивановская область) в семье крестьянина.

Подрабатывал репетиторством по математике с детьми богатых родителей. С отличием окончив в 1915 году реальное училище, Хлебников поступил в .

Первая мировая и Гражданская войны

Межвоенный период

Великая Отечественная война

С июня 1941 года находился на фронтах Великой Отечественной войны. Командовал артиллерией 27-й армии, преобразованной 25 декабря 1941 года в 4-ю ударную .

Послевоенный период

С 1945 года Николай Хлебников командовал артиллерией Прибалтийского военного округа . С 1948 года работал начальником кафедры Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова , при этом в 1952 году он окончил данную академию.

Николай Михайлович Хлебников умер 18 января 1981 года . Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды

• четыре ордена Красного Знамени ;
• два ордена Суворова 1-й степени;
• орден Кутузова 1-й степени;
• орден Суворова 2-й степени;
• медали.
• почётный гражданин городов Иваново (), Великие Луки () и Велижа (), кандидат военных наук , доцент .

Память

В честь Николая Хлебникова названы улицы в Иванове , Фурманове (Ивановская область) и Велиже (Смоленская область), судно МРХ.

Мемориальные доски установлены в Иванове и Фурманове .

Николай Хлебников упоминается в книге «Чапаев » Дмитрия Фурманова под фамилией Хребтов.

Русский Египет Беляков Владимир Владимир

Глава 25 Кто вы, полковник Хлебников?

Кто вы, полковник Хлебников?

Эль-Аламейн - маленькое местечко в пустыне в ста километрах к западу от Александрии. Два десятка домиков, бензоколонка, ресторанчик… Но во время Второй мировой войны местечко это стало знаменитым. Здесь, в песках, зажатых между Средиземным морем и Каттарской впадиной, поздней осенью 1942 года шло кровопролитное сражение. Войска союзников по антигитлеровской коалиции сначала остановили у Эль-Аламейна, а затем и разгромили 80-тысячный германо-итальянский экспедиционный корпус под командованием фельдмаршала Роммеля.

О военных действиях в Северной Африке в годы Второй мировой войны у нас известно не так много: ну воевали, разбили Роммеля, не дали фашистам перехватить у Англии и Франции их арабские колонии. Немножко помогли и нам. Ведь гитлеровцы рвались через Египет на восток - к южной границе нашей страны, к нефтеносному Баку, куда они так и не смогли выйти с севера летом 1942 года. А в общем - не те задачи, не те масштабы…

Иное дело - на Западе. Для союзников битва при Эль-Аламейне стала едва ли не крупнейшим сражением войны. Некоторые историки считают ее даже более важной, чем Сталинградская битва. Впрочем, люди серьезные, объективные никогда этой точки зрения не разделяли. «Занятые каждодневными перипетиями обстановки в этой войне нескольких дивизий, - писал в книге репортажей о североафриканской кампании корреспондент английской газеты «Дейли Геральд» Д. Остин, - вы забывали, что русские сражаются с двумя сотнями немецких дивизий. Русский военный корреспондент, посетивший нас, заметил: «Вы ведете маленькую войну, а мы большую». Это было как раз накануне Сталинграда, когда триста тысяч солдат армий фон Паулюса были уничтожены или взяты в плен».

Но война, пусть даже маленькая, - это всегда страдания, разрушения и смерть, а следы ее и уроки остаются в назидание потомкам. В Эль-Аламейне, там, где когда-то проходила линия фронта, создан музей. К западу от него сооружены два мемориала погибшим солдатам: один - немецкий, другой - итальянский. А к востоку лежит обширное кладбище союзников. Надгробные плиты стоят там шеренгами, будто солдаты в строю. 7367 могил разделены на сектора-батальоны поперечными дорожками. У входа на кладбище - колоннада, венчает же его огромный каменный крест.

Когда бродишь по кладбищу союзников в Эль-Аламейне, понимаешь, почему война эта называлась мировой. На надгробных плитах - не только английские, но и французские, польские, чешские, индийские, еврейские, африканские имена… Представители более двух десятков стран разных континентов участвовали в этом сражении. Были среди них и наши соотечественники.

… Полковник Хлебников и двенадцать его товарищей-танкистов бегут из фашистского плена. С северного побережья Франции, где их использовали на строительных работах, переправляются через Ла-Манш в Англию. Оттуда они попадают на африканский фронт, защищают крепость Тобрук, затем совершают героический переход по пустыне, сражаются под Эль-Аламейном, где Хлебников и погибает. Таков вкратце сюжет повести Сергея Борзенко «Эль-Аламейн», опубликованной в 1963 году.

Об авторе этой повести стоит сказать хотя бы несколько слов. Сергей Александрович Борзенко (1909–1972) прошел Великую Отечественную с первого и до последнего дня в качестве военного корреспондента - сначала фронтовой газеты, а затем и «Правды». Он первым из журналистов и писателей был удостоен звания Героя Советского Союза. Как сказано в указе Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1943 года, «за форсирование Керченского пролива, захват плацдарма на Керченском полуострове и проявленные при этом отвагу и геройство». После войны Борзенко продолжал работать в «Правде», в качестве ее специального корреспондента побывал в двух десятках стран, включая Египет. Не бросая журналистики, занимался и литературой. Он автор нескольких романов и повестей, в основном о войне.

Когда Борзенко опубликовал свой «Эль-Аламейн», то сюжет повести показался некоторым просто художественным вымыслом. Слыханное ли дело: советские солдаты - и в Африке! Во всяком случае, ни в академической, ни в мемуарной литературе в то время никаких упоминаний на этот счет не было. И все же писатель-фронтовик опирался на документальный материал.

Раз наши соотечественники сражались в египетских песках, значит, и погибали там. Быть может, те, чья жизнь оборвалась у Эль-Аламейна, и сейчас еще числятся на родине «пропавшими без вести», и где-то ждут их родные и близкие…

Мысль эта и привела нас с Иваном Меньшиковым, в ту пору корреспондентом агентства печати «Новости» в Каире, на кладбище союзников в Эль-Аламейне. Два дня в августовский зной 1987 года мы осматривали могилу за могилой. Но наше предположение не подтвердилось: ни одного советского солдата мы там не нашли. Во всяком случае, среди тех, чьи имена выбиты на надгробных стелах. Тогда мы присели в тени колоннады и обратились к справочной книге, где в алфавитном порядке расположены 11 945 имен тех, кто в разное время погиб в Северной Африке и неизвестно где похоронен. Фамилии этих людей выбиты на стенах колоннады.

К мемориалу то и дело подъезжают туристические автобусы. Толпы экскурсантов, преимущественно европейцев, проходят обычно колоннаду насквозь и устремляются прямо на кладбище. Но от одной группы отделяется худенькая рыжеволосая женщина и с ней - мужчина чуть постарше. Сначала они просто наблюдают, как мы изучаем книгу, а спустя некоторое время начинают выказывать признаки нетерпения.

Простите, вы еще долго? - спрашивает по-английски женщина. - Можно взять книгу на одну минутку?

Мы передаем ей книгу.

Где-то тут похоронен мой дедушка, - объясняет женщина.

Так вы здесь в первый раз?

Ну да! - вступает в разговор мужчина. - Приехали по турпутевке. А вообще живем в Австралии, в Аделаиде.

Нашла! Сектор В-16! - Женщина возвращает нам книгу. - Славу богу! Я всегда так хотела встретиться с дедушкой!

Они уходят искать могилу, а мы досматриваем книгу. Осталась уже последняя буква английского алфавита, «зет». И вот читаем: «Младший лейтенант Звегинцов Иван Дмитриевич. Погиб 28 декабря 1941 года. Смотри 29-ю колонну».

Находим нужную колонну, а на ней - такое привычное глазу русское имя. Все так, как в книге. Но русский - не обязательно советский. Возможно, он из эмигрантов. Надо навести справки.

В Каире Меньшиков встретился с британским военным атташе и попросил его сделать запрос в штаб-квартиру комиссии Содружества по военным кладбищам в английском городе Мейденхед. Ответ, по словам британского полковника, был таким: «Мистер Звегинцов - советский офицер». Но когда спустя некоторое время, уже после возвращения Ивана в Москву, я запросил также Центральный архив Министерства обороны СССР в городе Подольске, ответ оказался совсем другим: «В картотеке по учету безвозвратных потерь офицерского состава младший лейтенант Звегинцов (Звягинцов, Звегинцев) Иван Дмитриевич не значится». Загадку эту я разгадал лишь спустя полтора десятилетия.

Имя Ивана Звегинцова увековечено в кенотафе мемориала союзников в Эль-Аламейне

1 августа 2000 года я опубликовал в «Труде» очерк о Татьяне Николаевне Монти и ее семье. Упомянул в нем о «русском склепе» на греческом православном кладбище в Александрии, где похоронены русские эмигранты. Вскоре в корпункт пришло письмо из Владикавказа, от профессора Северо-Осетинского государственного университета Галины Таймуразовны Дзагуровой. Она писала, что занимается изучением русской эмиграции и просит прислать ей список россиян, похороненных в Александрии.

Если уж составлять список соотечественников, закончивших свой жизненный путь в Египте, то не только александрийцев, подумал я. И надо издать его отдельной брошюрой. Ведь это важный источник и по истории русской эмиграции, и по генеалогии - отрасли исторической науки, ставшей очень популярной в России в конце XX века.

Во время летнего отпуска в Москве я купил брошюру «Храм-памятник в Брюсселе. Список мемориальных досок». Это был тот самый храм, куда мы так и не попали с Никитой Шевцовым в октябре 1999 года, когда искали с ним могилу египтолога Александра Николаевича Пьянкова. Брошюра была издана в Санкт-Петербурге, в серии «Российский некрополь», издававшейся Русским генеалогическим обществом. На последней странице обложки были напечатаны адрес и телефон редактора серии, Андрея Александровича Шумкова. Я позвонил в Петербург, представился и предложил Шумкову подготовить описание российского некрополя в Египте. Он охотно согласился и пообещал издать его.

Я взялся за работу. Вновь побывал на греческих православных кладбищах и в Каире, и в Александрии, посмотрел кладбищенские книги. Поднял свои записи о посещении английских военных кладбищ. В итоге получился список из 729 имен, в который я включил и Звегинцова.

Перед самым Новым годом я окончательно вернулся из Каира в Москву, а вскоре встретился с Шумковым, приехавшим в столицу по делам, и отдал ему рукопись некрополя.

Через пару месяцев редактор «Российского некрополя» вновь приехал в Москву и привез мою рукопись, подготовленную к печати в соответствии с принятым в серии стандартом. Просматривая ее, я обратил внимание на то, что к дате гибели Звегинцова Шумков добавил место - Эль-Агелия - и название части, в которой он служил: 7-я танковая дивизия британской армии.

Откуда вы знаете, где погиб Звегинцов? - спросил я Андрея Александровича.

Он представитель знатного русского рода, - ответил Шумков. - После революции семья Звегинцовых эмигрировала.

Так, значит, Иван Дмитриевич - вовсе не советский офицер?

Нет, английский.

А как связаться с его родственниками?

Напишите в Париж, Сергею Сергеевичу Оболенскому, - посоветовал Шумков. - Он дальний родственник Звегинцовых. - И дал мне адрес.

Председатель Союза русских дворян во Франции князь Оболенский ответил мне без промедления и дал адрес одного из Звегинцовых, Петра Владимировича. Но оказалось, что тот - представитель французской ветви семьи, а Иван Дмитриевич - английской. Впрочем, Пьер Звегинцов поддерживает связи со своими родственниками в Англии. Благодаря ему я в конечном итоге нашел племянника И. Д. Звегинцова, Павла Дмитриевича. От него я узнал, что Иван Дмитриевич родился в Петербурге 29 мая 1912 года.

Его отец, Дмитрий Иванович (1880–1967), был полковником, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. Мать Мария Ивановна (1883–1943) - урожденная княгиня Оболенская. В 1920 году семья покинула Россию и поселилась в Англии. Иван (на второй родине его обычно звали Джек), человек веселого нрава, окончил престижную школу Блоксхэм, но чем занимался потом, племянник не знал. В 1940 году он женился, однако детей завести не успел. Его призвали в армию и направили на фронт, в Северную Африку, где он и погиб.

Каждое последнее воскресенье октября у мемориалов в Эль-Аламейне собираются ветераны, чтобы отметить очередную годовщину сражения. В 1987 году их было больше обычного: круглая дата - 45 лет. Упустить такую возможность встречи с участниками тех событий было бы непростительно. И я вновь отправился туда, на сей раз один: Иван Меньшиков был занят по работе.

В ту пору в окрестностях Эль-Аламейна была всего одна гостиница - в Сиди Абдель-Рахман. Там и поселились ветераны. Я занял стратегическое место в холле и останавливал всех подряд, задавая единственный вопрос: не знают ли они об участии в сражениях советских воинов? С разрешения менеджера гостиницы даже вывесил на двери объявление аналогичного содержания, снабдив его отрывными листочками с моим адресом. Но, увы, большинство ветеранов говорили решительное «нет», некоторые отвечали, что вроде что-то слышали, но ни один не припомнил ничего конкретного.

А месяца через два из Канады пришло письмо. Джозеф Суини извинялся за давшую слабину память и рассказывал такой эпизод. «В начале 1943 года, то есть уже после разгрома фашистов под Эль-Аламейном, я ехал на машине в Александрию. В местечке Сиди Бишр заметил у дороги двух солдат в английской форме. Остановился, подсадил их. Оказалось, что это русские или, возможно, украинцы. Один всю дорогу молчал, а с другим я пытался объясниться. Я неплохо знал сербско-хорватский, а ведь это славянский язык. Из рассказа попутчика я понял, что это бывшие советские военнопленные. Фашисты привезли их из России в Африку для того, чтобы использовать на подсобных работах. Во время наступления союзников они были освобождены из плена и примкнули к английским войскам».

Удивительные вещи проделывает жизнь! В годы Второй мировой войны в казармах Сиди Бишра, тех самых, где в начале 20-х годов находился «русский городок» эмигрантов, был лагерь для интернированных. Вероятно, попутчики Суини были оттуда. И, конечно, ничего не знали о прошлом казарм. А вот еще что интересно в свидетельстве англичанина, живущего в Канаде: существовал и второй путь советских воинов в Африку, кроме побега из плена, описанного у Борзенко, и притом более короткий.

Много позднее, уже в 2003 году, я обнаружил в Архиве внешней политики Российской Федерации документ, подтверждающий, что после битвы при Эль-Аламейне в Египте находились бывшие советские военнопленные, отбитые союзниками у нацистов. Это нота Народного комиссариата иностранных дел от 29 января 1943 года, направленная в посольство Великобритании в Москве в ответ на ноту посольства от 10 января. В советской ноте содержалась благодарность англичанам за «готовность оказать содействие при следовании в СССР советских граждан, находящихся сейчас в Северной Африке». Из документа вытекало, что к английской ноте были приложены и списки освобожденных из плена. Однако сама эта нота в архиве почему-то отсутствует.

Так постепенно у нас с Иваном Меньшиковым набрался материал для выступления в газете. Некоторое время мы колебались: писать или продолжать поиски. Смущало то обстоятельство, что нам так и не удалось найти могилы советских воинов. Может, соотечественники покоятся под некоторыми из 83 надгробий в Эль-Аламейне, где выбито краткое: «Неизвестный союзный солдат»? Немало таких надписей и на других английских военных кладбищах, разбросанных по всей Северной Африке от Египта до Алжира. Решили все же: надо писать. Рассказать о том, что удалось узнать, может, что-то потом добавят читатели. И вот 8 мая 1988 года, накануне Дня Победы, наша статья была опубликована.

Джо Суини на кладбище союзников в Эль-Аламейне. 1992 г.

Мы не ошиблись - читатели откликнулись на выступление «Правды». В редакцию пришло несколько писем. Отрывки по крайней мере из трех таких писем стоит привести.

«У меня был знакомый по имени Василий, фамилии не помню, - писал инвалид Отечественной войны В. Е. Кизилов из города Ленинабад в Таджикистане. - В 1951–1952 годах в Канибадаме Ленинабадской области он работал со мной на одном участке помощником машиниста экскаватора. На работу и с работы всегда ездили вместе на автомашине, и по дороге Василий мне рассказывал, что после плена в 1941 году попал в Египет. Там русских было много, воевали вместе с англичанами, а оттуда он приехал в СССР в 1944 году. Потом Василий уехал из Канибадама на родину, в Саратовскую область, и больше я его не видел».

Кандидат медицинских наук Н. М. Рафиков из Ленинграда написал: «В 1965 году я проходил в Москве подготовку на курсах для получения водительских прав. Вождению нас учили на какой-то автобазе, на грузовых машинах ГАЗ-51. Инструктора менялись, но чаще других был один - еврей лет пятидесяти. Во время наших учебных поездок он несколько раз говорил, что воевал под Эль-Аламейном, что в этой битве «участвовали советские солдаты, только мало кто об этом знает». Для меня это было ново, но по тому, как он об этом не раз говорил, мне ясно, что он не выдумывал».

Ю. В. Алферов из города Вишневое Киевской области прислал даже два письма - сначала короткое, а затем и более подробное, в котором назвал фамилии сразу трех бывших «африканцев». В 1958 году Лусиков, Киненко и Нагаев работали в проходческой бригаде Казака на участке № 4 шахты № 7-а треста «Киселевскуголь» в Кемеровской области. Но где они теперь - автор не знал.

Мы с Иваном чувствовали себя именинниками. Вот они, дополнительные доказательства того, что мы на верном пути! Но была причина и для разочарования. Мы так надеялись на то, что на публикацию в газете откликнется кто-нибудь из самих «африканцев»! К сожалению, в читательской почте подобных писем не оказалось…

Интересно, а откуда все-таки Борзенко узнал об участии советских людей в сражениях в Африке? Вот бы познакомиться с его архивами! Приехав в Москву в очередной отпуск, я начал наводить в редакции справки о семье писателя. Ведь он много лет проработал в «Правде». Задача эта оказалась не из сложных. И вот уже в здании агентства печати «Новости» я беседую с сыном Сергея Борзенко Алексеем. Он, как и я, журналист.

Архивы отца я окончательно не разобрал до сих пор, - рассказывает Борзенко-младший. - Дело в том, что материалы на одну и ту же тему разбросаны у него по разным записным книжкам, и свести их воедино - дело трудоемкое. Насчет повести «Эль-Аламейн» знаю вот что. Основой для нее стали беседы отца с английскими офицерами в 50-е годы, в том числе с бывшим командующим 8-й английской армией генералом Окинлеком. Армия эта как раз и воевала под Эль-Аламейном. Фамилию русского полковника англичане припомнить не смогли, сказали только, что она - производная от слова «хлеб». Потому-то отец и назвал своего главного героя Хлебниковым.

Так, занятно. В самом начале войны на западных границах СССР стояли десятка четыре танковых дивизий. Если просмотреть списки их командиров, может, и мелькнет «хлебная» фамилия?

Списки принес мне отец из Института военной истории, где проработал не один год. Ни одной «хлебной» фамилии в них не оказалось. Сначала я приуныл, а потом подумал: а что если англичане имели в виду хлеб не в буквальном, а в собирательном смысле этого слова?

Начал вновь изучать списки и обнаружил в них три «съедобных» фамилии: полковники Капустин, Чесноков и Студнев. Теперь надо выяснить их судьбу. За этим я обратился в Центральный архив Министерства обороны СССР.

Тем временем отпуск подошел к концу, я вернулся в Каир, а вскоре редакция попросила меня вылететь в столицу Ливии, чтобы рассказать читателям о торжествах в честь 20-летия ливийской революции.

Гостей на торжества в Триполи ливийцы пригласили много, для журналистов даже был создан специальный пресс-центр. Вместе с корреспондентом ТАСС Вячеславом Анчиковым мы сидели там в ожидании программы праздника, потягивали кофе и вели разговор о том о сем.

В какой-то момент мне показалось, что из-за соседнего столика за нами наблюдают. Встретив мой взгляд, старик-европеец с коротко стриженными волосами обратился к нам на чистом русском языке.

Вы из Союза? - спросил он.

Разрешите представиться: Николай Валерьевич Шейкин.

Старик придвинул к нам стул, протянул по визитной карточке. «Корреспондент ливийского агентства ДЖАНА в Греции» - значилось на ней.

Разговорились. Шейкин родился в 1910 году в Сибири. Отец его, донской казак, был сослан туда после революции 1905 года. Женился он на обрусевшей гречанке. Родители Николая умерли рано, и в 1922 году брат матери увез сироту-мальчика сначала в Стамбул, а затем в Афины. В Греции Шейкин прожил всю свою последующую жизнь, но продолжает считать себя русским. Живо интересуется происходящим на родине, пишет статьи по русской истории и культуре.

В годы Второй мировой войны Николай Валерьевич партизанил. Узнав об этом, я спросил его: не слыхал ли он о советских солдатах, сражавшихся в рядах союзных войск в Северной Африке? Старик на мгновение задумался, а потом сказал:

Когда-то я читал, что в тылу войск держав «оси» в Африке действовала диверсионная группа с русским во главе. Она была известна как «группа Попского».

Так, надо смотреть английскую и американскую литературу об африканской кампании против войск фельдмаршала Роммеля. Вернувшись из Триполи в Каир, я долго собирался заняться этим, но всякий раз находились более неотложные дела. И вот наконец я окунаюсь в тишь библиотеки Американского университета, известной как крупнейшее в Египте хранилище литературы на английском языке.

В разделе мемуаров в каталоге мелькнуло знакомое имя - «Попский». С волнением беру в руки книгу. Она мне ровесница, издана в 1950 году, в Лондоне, а называется «Личная армия». Настоящая фамилия автора - Пеняков, Владимир Пеняков. Он действительно русский, но родился и вырос в Бельгии. С 1924 года Пеняков жил в Египте, работал инженером на сахарном заводе на юге страны. Работа там сезонная, перед сбором урожая сахарного тростника время свободного много. Владимир использовал его на путешествия по пустыне. Бедуины-проводники учили его ориентироваться, находить пищу и воду, ездить на верблюде. Освоил русский бельгиец и арабский язык. Так что, когда началась война и Пеняков вступил добровольцем в английскую армию, его взяли в разведку. А в октябре 1942 года, перед самой битвой под Эль-Аламейном, он стал командиром диверсионно-разведывательной группы из 23 человек, получившей шутливое название «Личная армия Попского» - по псевдониму Владимира. На четырех джипах и двух трехтонках группа совершала длительные автономные рейды глубоко в тылу противника.

Среди товарищей Пенякова по оружию во время африканской кампании его соотечественников не было. Но одна из глав книги называется «Иван и Николай». Она о двух русских, примкнувших к «Личной армии Попского» осенью 1943 года, уже в Италии.

Во время одного из рейдов по югу Апеннинского полуострова группа Пенякова остановилась, как обычно, в небольшой деревне, чтобы расспросить крестьян о расположении фашистских застав. Потом устроилась в саду на отдых. Некоторое время спустя в лагерь пришли двое. Одеты они были, как все крестьяне, но внешне на итальянцев не походили: крепкие, русоволосые, с голубыми глазами. Чувствовалась в них и военная выправка. Один из пришедших заговорил с Владимиром на ломаном итальянском языке. Оказалось, что оба - русские солдаты, попавшие в плен под Смоленском. Сначала их держали в концлагере в Германии, затем - во Франции, а потом перевели на север Италии. Оттуда они бежали и пробрались на юг страны. Батрачили вместе с итальянскими крестьянами, всячески помогавшими им. А когда узнали о том, что в деревню прибыл английский отряд, пришли, чтобы проситься взять их с собой. Того, кто говорил, звали Иван, его товарища - Николай.

Пеняков ответил по-русски, что рад был встретиться с ними, что через несколько дней английские войска освободят эту часть страны, позаботятся о них и помогут им вернуться на родину. Что касается его, Пенякова, то он не может взять Ивана и Николая с собой, поскольку в его машинах для них просто нет места. «Но мы солдаты, - ответил Иван, перейдя на русский. - Мы хотим воевать вместе с вами, а вернуться в Россию еще успеем. Пожалуйста, пожалуйста, возьмите нас с собой. Вы говорите по-русски и сможете отдавать нам приказы, как ни один другой английский офицер. Пожалуйста, не оставляйте нас!» Николай же молчал и лишь в знак согласия кивал головой.

«Слова русских произвели на меня сильное впечатление, - признается Пеняков. - Я слишком хорошо понимал, что они чувствовали в этот момент. Я терзался в сомнениях, боясь, что в трудном рейде эти люди могут стать для нас обузой. «Хорошо, - решился я на компромиссный вариант. - Мы берем с собой Ивана, а Николая захватим на обратном пути». Иван с радостью бросил свои жалкие пожитки в мой джип, а Николай пошел прочь походкой побитого ребенка».

Ближе к вечеру группа тронулась в путь. Колонна шла мимо поля, на котором работали крестьяне. Николай подбежал к машине, чтобы проститься с Иваном. По лицу его катились слезы. И сердце Пенякова не выдержало. «Быстро полезай в следующую машину!» - скомандовал он Николаю.

С тех пор до самого конца войны Иван и Николай - фамилий автор не приводит - сражались с фашистами в «Личной армии Попского» и, по словам ее командира, «стали душой нашей группы». Что было с ними дальше - неизвестно.

Читал я воспоминания Пенякова и не переставал удивляться: двое бывших русских пленных встречают на итальянской земле английского офицера - русского по происхождению и бельгийца по паспорту - и вместе с ним борются против общего врага! Такое не придумаешь специально. А вот поступку Ивана и Николая, которые могли спокойно пересидеть войну, да не захотели, я не удивился. Их, как и других наших соотечественников, бежавших из плена и примкнувших затем к союзникам в Европе или в Африке, неумолимо толкало на бой с врагом чувство патриотического долга, хорошо известное едва ли не каждому русскому человеку. Такова уж наша многовековая традиция: когда Родина в опасности, собственная судьба отступает на второй план. Вспомним времена Александра Невского и Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Отечественную войну 1812 года…

Это ваш читатель, Игорь Александрович Реформатский, председатель Совета ветеранов 84-й Харьковской Краснознаменной стрелковой дивизии. Спасибо за статью. Теперь я больше знаю о Пенякове, о том, чем он занимался до войны.

А что вы знали о нем раньше?

Дело в том, что майор Пеняков подписал акт встречи передовых отрядов советских и британских войск в Австрии. Было это 9 мая 1945 года, в 20.00, в районе городков Войтсберг и Кофлах. С советской стороны этот акт, вроде знаменитой встречи на Эльбе с американскими войсками, подписал майор Лыков, представитель штаба нашей 84-й дивизии. Я даже запрашивал английские архивы о судьбе Пенякова.

И что вам оттуда сообщили?

Да ничего особенного. Что родился в 1897 году, прославился в «Личной армии Попского», во время встречи с советскими войсками в Австрии выполнял обязанности офицера связи при командующем 8-й британской армией генерале Маккрири. Писал я и в совет ветеранов 8-й британской армии. Но ничего нового от них не узнал.

А не могли бы вы дать мне адрес этого совета ветеранов? - спросил я Реформатского.

Пожалуйста! - И продиктовал адрес.

8-я британская армия - та самая, что сражалась при Эль-Аламейне. Возможно, ее ветераны вспомнят о своих русских товарищах по оружию! Увы, не вспомнили. Зато сообщили, что существует Ассоциация друзей «Личной армии Попского».

Из переписки с координаторами ассоциации Роем Патерсоном и Гайем Харрисом я узнал, что они периодически устраивают встречи ветеранов «Личной армии Попского», работают в архивах, чтобы восстановить боевой путь этого легендарного подразделения британской армии. Я спросил их о судьбе Ивана и Николая. Поначалу они ничего мне сказать о них не смогли. Но в конце 2005 года я получил очередное письмо из ассоциации, в котором говорилось: Иван и Николай были уволены из британской армии вскоре после окончания войны, получив при этом приличное по тем временам выходное пособие. Куда они девались - не известно. Зато известны фамилии: Иван Мораи и Николай Колагин (возможно, Калягин или Кулагин).

Я тут же запросил Центральный архив Министерства обороны в Подольске. Ответ пришел только через год и, увы, неутешительный. «В неполной алфавитной картотеке военнослужащих, находившихся в немецком плену и освобожденных из плена советскими войсками, Мораи Иван, Колагин (Кулагин, Калягин) Николай не значатся».

А тогда, в 1990 году, ответ из архива в Подольске я получил довольно быстро. Судьбы трех командиров-танкистов со «съедобными» фамилиями оказались совершенно различными. Полковник Капустин благополучно прошел всю войну и уволился в запас в 1946 году. Очевидно, что он не мог быть прототипом Хлебникова. Полковник Чесноков погиб 29 декабря 1942 года. Правда, место его захоронения не указано, но это явно не Северная Африка. Путь туда пролегал только через плен, а в этом случае в архивных документах даты смерти быть не могло. И, наконец, полковник Студнев. Пропал без вести в 1941 году. 29-я танковая дивизия, которой он командовал, в первые же дни войны была разгромлена фашистами и уже 14 июля расформирована. «Пропал без вести» - значит, скорее всего, оказался в плену. Стало быть, с героем книги Борзенко совпадают не только звание и должность, но и судьба. В общем, подходит и возраст. «Раскрасавец парень, косая сажень в плечах, годов тридцати пяти, не больше - так характеризует Хлебникова в книге один из его друзей-танкистов. Николай Петрович Студнев родился в Тверской губернии в 1902 году, значит, к началу войны ему было от силы 39.

Так что же, комдив Студнев и полковник Хлебников - одно и то же лицо? Возможно. И вполне объяснимо, почему при такой фамилии у англичан отложилась в памяти ассоциация с хлебом. Ведь студень - блюдо им чужое, а хлеб - первая еда, даже у англичан.

Но прототипом полковника Хлебникова мог быть и русский эмигрант, воевавший, как И. Д. Звегинцов, в рядах союзников. Скажем, подполковник-танкист князь Дмитрий Георгиевич Амилахвари (1906–1942), храбро сражавшийся в войсках Свободной Франции и погибший при Эль-Аламейне. Этот человек, получивший из рук самого генерала де Голля высшую награду - Крест Освобождения, был легендарной фигурой. «Среди солдат Свободной Франции создался настоящий культ памяти подполковника Амилахвари», - писал в 1947 году другой участник североафриканской кампании, эмигрант Владимир Алексинский.

О подвигах Амилахвари наверняка знали англичане. Причем для них он определенно был просто русским офицером. В боевом содружестве вряд ли имели значение гражданство или национальность. Выходец из России - значит, русский. Возраст Дмитрия Георгиевича практически совпадает с возрастом Хлебникова: он погиб в 36 лет. Впрочем, древняя грузинская княжеская фамилия Амилахвари, как сказали мне специалисты, к хлебу никакого отношения не имеет.

Из книги Новейшая книга фактов. Том 3 [Физика, химия и техника. История и археология. Разное] автора Кондрашов Анатолий Павлович

Из книги История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год [В авторской редакции] автора Петелин Виктор Васильевич

Из книги Джон Браун автора Кальма Анна Иосифовна

21. «Полковник» Фордз Пики делались якобы для защитников свободного Канзаса. Но это был только удобный предлог. Страна, для которой Браун готовил оружие, лежала гораздо ближе. Только один человек в мире был посвящен в планы Брауна. Этот человек был англичанин Хью

Из книги Женские судьбы разведки автора Антонов Владимир Сергеевич

Глава VIII ПОЛКОВНИК АФРИКА В течение долгих лет жизни этой замечательной разведчице-нелегалу - Африке де Лас Эрас - не раз приходилось менять имена. Но для большинства своих коллег по разведке она навсегда осталась в памяти под оперативным псевдонимом «Патрия», что в

Из книги Жертвы Блицкрига [Как избежать трагедии 1941 года?] автора Мухин Юрий Игнатьевич

Полковник и Сталин Судя по датам, в конце марта или в самом начале апреля Сталин получил с фронта письмо, посланное с явным нарушением субординации. «Начальник оперативного отдела штаба 33-й армии полковник Толконюк Илларион Авксентьевич. Действующая армия 30 марта 1944

Из книги Русские в Латинской Америке автора Нечаев Сергей Юрьевич

Глава шестая Б. А. СМЫСЛОВСКИЙ, ОН ЖЕ АРТУР ХОЛЬМСТОН, ОН ЖЕ ПОЛКОВНИК ФОН РЕГЕНАУ… До середины 50-х годов славянской диаспоре в Аргентине покровительствовал советник президента Хуана Доминго Перона генерал Борис Алексеевич Смысловский.Псевдоним этого человека - Артур

Из книги Гений войны Суворов. «Наука побеждать» автора Замостьянов Арсений Александрович

Полковник Суворов Весной 1763 г. Суворов получает новое назначение - он принял в командование Суздальский полк, располагавшийся на древней новгородской земле, под Новой Ладогой.Заместителем Суворова стал подполковник Яков Трусов - высокообразованный дворянин,

Из книги Белоэмигранты на военной службе в Китае автора Балмасов Сергей Станиславович

«Полковник Х» С распадом в 1928 г. Русской группы Чжан Цзучана русские образовали новый отряд у Чан Кайши. Это были в основном «техники», летчики и чины бронепоездов. Генерал-майор Иннокентий Сергеевич Мрачковский, перешедший в октябре 1928 г. на сторону Гоминьдана, стал

Из книги Узники Бастилии автора Цветков Сергей Эдуардович

Из книги Предки богов. Затерянная цивилизация Лемурии автора Джозеф Фрэнк

Из книги Крупнейшие шпионы мира автора Уайтон Чарльз

ГЛАВА 13 ПОЛКОВНИК АБЕЛЬ Большую часть крупных достижений советского шпионажа за годы Второй мировой войны можно отнести на счет шпионов ГРУ, самыми известными из которых были Зорге, Росслер и Клаус Фукс. Однако к концу военных действий Советы координировали работу всех

Из книги Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции автора Сташков Глеб В.

Глава IX Полковник против генералиссимуса Манифест 17 октября 1905 года стал чертой, разделившей царствование Николая II на две части. Россия превратилась в конституционную монархию. Никакой закон не мог вступить в силу без одобрения Государственной думы. Права

Из книги Александр Васильевич Суворов. Его жизнь и дела [вычитано, современная орфография] автора Телешев Николай

СУВОРОВ - ПОЛКОВНИК. Суворов возвратился в Россию; здесь получил он в свое командование Суздальский полк. С большим усердием и удивительным рвением принялся молодой полковник за обучение вверенного ему полка особой военной тактике, которую выработал он сам и которая

Из книги Вокруг «Серебряного века» автора Богомолов Николай Алексеевич

Из книги История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие автора Кузьмина Светлана

Велимир Хлебников Поэт-будетлянин Велимир Владимирович Хлебников (настоящее имя Виктор. 1885, с. Малые Дербеты Астраханской губ. – 1922, Санталово Новгородской обл.) занимает в русской поэзии особое место. Уникальность личности, одаренность, яркую индивидуальность,