«Был такой случай»: Как отец Мисаил проповедовать учился. Детей в современном мире
Широкая натура
Батюшки редко бывают нормальные. В плане комплекции. Или толстоваты с походом или худоваты с оттягом. Средним попам чего-то не хватает в сакральной идентификации образа. Малозаметны они и не харизматичны. А вот основные группы весьма презентабельны и конкурируют в значимости своего типажа. А еще на автоколесницах ездят. Самые пропащие - на иномарках. Последние времена, братья!
И тут невольно вклинивается особая тема: поповские автомобили. У меня в этой канве своя история. В конце девяностых годов добрые люди, Лена и Юра Красновы, продали нашей семье за символическую цену подержанный автомобиль, «Субару Легаси». Хорошая машина. Благодаря ей у нас появилась возможность добираться на Кинбурн своим транспортом.
В день оформления «Легаси» ехал я по городу на полученном в наследство от тестя жигуленке-»копейке» выпуска 1974 года. Хотя автомобили ВАЗ сборки тех годов были не в пример крепче и качественнее современных, вид у нее был ужасающий. Все мыслимые сроки эксплуатации «копейка» превзошла многократно. Достаточно сказать, что передние двери (как и багажник) привязывались веревками, а под ногами водителя была дыра в полу.
Еду. В подряснике, с крестом. Остановился вблизи главной улицы города. Вышел, подошел к книжному лотку. Слышу разговор трех дородных пацанов типа бригадира-банкира. Пацаны громко обсуждают:
- Поп из «копейки» выполз, видал?
- Да, здоровый поп такой.
- А машина, вишь, «копейка». Рухлядь, сыпецца.
- Во. Так это поп настоящий, понял? Не на мерине…
Я задумчиво сел в свою рухлядь. «Легаси» получил часа через два. Уехал уже на нем. Тот перекресток объехал стороной - не дай Бог разочаровать доверчивые души.
Тогда меня реабилитировала «копейка», даже солидная комплекция не испортила впечатления. Но благие времена прошли, теперь у меня кроссовер «Хендай». Приходится занимать оборону в стане толстяков. Благо есть для этого отработанные схемы. Их три.
Первая: неприступная важность. Рудименты патриархального сознания заставляют народ подозревать в толстой важности некую особую значимость.
Вторая: добродушная веселость. За улыбку люди часто прощают даже толщину щек.
И на крайний случай может пригодиться третья: мол, и мы в духовном плане не лыком шиты. Цитата из Игнатия Брянчанинова (как известно, принадлежавшего к когорте людей полных во всех смыслах): «Худые батюшки, конечно, благообразны. Зато толстые - смиренны».
Ну что же, слова святителя да Богу в уши.
Карман
Как-то еще в студенческой юности я услышал выражение: «У него поповский карман». Колоритная деталь: сказана эта фраза была грузчиком на складе, куда меня откомандировали из стройотряда для пополнения запасов продуктов. Таким образом, грузчик прокомментировал бездонный карман, в который его напарник засовывал уворованные консервы. Выражению я подивился, и даже, будучи еще некрещеным, как-то обиделся за попов.
Через много лет, сам став священником на приходском служении, я на собственном опыте узнал, что такое поповский карман.
Со времени рукоположения и доныне подрясники мне шьет наша подруга и прихожанка Любочка Волоскова. В первом моем подряснике карманы были как в куртке-ветровке - косые закутки, куда только ладонь было и засунуть. Даже карандаш из них выпадал. При пошиве следующего подрясника я попросил Любу углубить карманы. Теперь в них помещался не только карандаш, но даже и малый служебник. Или яблоко. В третьем карманы углубили еще больше. И так - несколько раз. В конце концов, было достигнуто комфортное состояние, когда в карманы свободно и даже незаметно (широкие полы подрясника скрывали заполнение карманов) помещались объемистый требник, кропило, банка со святой водой и свернутая епитрахиль с поручами. А при желании батон хлеба, палка колбасы и бутылка минералки.
Но свойственная некоторым лицам поповская жадность, в данном случае актуализировавшаяся посредством кармана, и тут меня подвела. «Призадумался поп, Стал себе почесывать лоб. Щелк щелку ведь розь. Да понадеялся он на русский авось».
При пошивке следующего подрясника я попросил Любу сделать карманы еще глубже. Просьбу она выполнила.
И вот я, в новом подряснике, раскладываю панихидное приношение по карманам. Поместилось на удивление много, я доволен. Выхожу из церкви. Во дворе за летним трапезным столом сидят несколько прихожан, друзей. Мы договорились тут обсудить накопившиеся вопросы и заодно перекусить. Я иду к столу, достаю из карманов угощение. Хлеб и бутылку домашнего компота достал без проблем. Но когда дошла очередь до консерв, яблок, пакетика с печеньем и конфетами, оказалось, что извлечь я их не могу. Слишком глубоко. Я весь перекособочился и даже присел - не помогает: руке до дна кармана не дотянуться. После нескольких минут дерганий и ужимок пришлось попросить недоуменно глядящих на меня прихожан помочь. Помощь мне оказали: один помощник держал карман приподнятым, другой извлекал припасы. Я развел руками: «Вот, братцы, пожадничал…»
Провальные карманы я, естественно, попросил укоротить. Но поскольку Любочка приезжала к нам не каждую службу да и я в городе бывал не часто, то пришлось потерпеть ямы карманов несколько недель. Все это время инвентарь и пожертвования носил в руках или под мышкой. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!»
Мой анабасис, или Простые рассказы о непростой жизни - Михаил Шполянский
Книга священника Михаила Шполянского - это автобиографические рассказы сельского батюшки (о. Михаил служит в Старой Богдановке, что под Николаевом). Слово "анабасис" означает "восхождение". Восхождение автора книги отца Михаила - это духовный путь от воцерковления до священства, путь к подлинному служению ближнему.
Книга для чтения в трамвае
Как меня рукополагали
Бог поругаем не бывает
Мертвыя погребать...
Антиполиглот
Мелочи приходской жизни
1. Свеча горящая
2. Безумные тигры
3. Кулаком дно бочки вышибая...
4. "Давид пред сенным ковчегом скакаше играя"
5. Крещения: свет и тени
6. Ледяная купель
7. Сон в пасхальную ночь
8. Дорога скорби
9. Рай земной
10. Синий туман похож на обман
11. Храни Веру православную!
12. Факультет нужных вещей
13. Здравствуйте, господин президент!
14. Цыганская свадьба и добрый пoпа
Прилоги бесовские
Кинбурнские зарисовки
1. Богом данная
2. Благими намерениями...
3. Птицы ошалели
4. Война грибов и мышей
6. Без мозгов
9. Нудисты
10. Ангел во плоти
11. Подводная лодка в степях Украины
12. День Абсурда
13. "Зачем, скажите, вам чужие палестины, вот вам история..."
14. Методика доктора Видяпина живет и побеждает
Не смотреть!
Медицинский факт
1. Зуб мудрости
3. Ангелы-хирурги
4. Елей от преподобного
5. Пономари и палки
6. Есть Бог на свете!
7. Совершенство чистоты
Скворцы и дети
Доктор Гена
Водка и Олимпус
Как я разлюбил Папу Римского
Что прежде было - вновь пребудет, Усиленное линзой лет. Кому-то лепет или бред, Кому - пророчество и чудо.
В церковном народе бытуют две точки зрения на то, каковым должен быть образ пастыря, священнослужителя в глазах окружающих - близких, прихожан, общества. Одна точка зрения исходит из того, что клирику (служителю Церкви) следует быть несовместным миру, являть своим житием неотмирность христианства как религии "будущего века". Это мнение имеет весомые подтверждения в Писании (...а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин.15:19)) и в Предании. В соответствии с этим мнением иерей должен иметь "аки ангельский образ" (в полноте воплощаемый в "ангельском чине" - монашестве), быть иным для окружающих и своей инаковостью являть небесную иерархию ценностей. Вторая точка зрения предполагает, что клирик, живя среди людей, должен быть близок, понятен людям, быть для них "своим" и именно в этой сродственности являть людям открытость и естественность для них пути ко Христу. Это мнение также имеет основание и в Писании (для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1Кор.9:22)), и в Предании. Я не буду вдаваться в рассмотрение обеих точек зрения, пытаться их сопоставить и обосновать. Этому не место в формате предисловия. Я только констатирую их существование. И, с моей точки зрения, их взаимную необходимость - как выражение полноты Церкви. И еще я констатирую свою принадлежность ко второму типу церковнослужителей. Возможно, это связано с тем, что крестился я в 26 лет, а священником стал уже в достаточно зрелом возрасте - в 34 года. И потому мир вне Церкви и жизнь на пути к Церкви - со всеми ее ошибками и слабостями - мне близки и понятны. Сейчас, оглядываясь на прожитые годы, я вижу, что даже в самых "экстремальных" моментах моей жизни присутствовал Господь - как Он присутствует во всем и для всех. И это - самое важное откровение для каждого из нас: Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь... Господь близко (Флп.4:4-5). При этом необходимо учитывать, что генезис моих воззрений прошел длинный путь - от элементарного незнания о существовании христианства и Церкви до обретения веры, воцерковления, служения в клире Церкви. И рассказывая о разных моментах моей жизни, я в каком-то смысле рассказываю о разных людях. Так что не стоит считать эти рассказы пособием по подготовке клириков Церкви. Это - просто жизнь. В предлагаемых читателю историях описано немало забавных, а иногда, с житейской точки зрения, абсурдных ситуаций. Это не случайность. Мне кажется, что абсурдные явления жизни - убедительное доказательство существования Бога и Высших планов бытия . Богу же все возможно (Мф.19:26), - и именно это "все" - очевидное нарушение закона вероятности и просто признаков житейской достоверности - свидетельствует о том, что Господом и волосы на голове все сочтены (Мф.10:30). "Все" в мироздании существует только в Его отеческой воле, и мир не есть нечто самодовлеющее и самоценное, но только Путь и Арена - путь в вечность и арена борьбы между Богом и дьяволом - в душе каждого из нас. Итак, не бойтесь... (Лк.12:7). Несколько слов о юморе и христианстве. Оправданна ли, в частности, юмористическая составляющая в моих рассказах? Убежден, что да. С одной стороны, юмор - это подмеченный с улыбкой тот же абсурд жизни. Если наблюдение замкнуто само на себя - получается: "без ума смеяхся". Если же за улыбкой проступает присутствие Божие - это дело душеполезное. С другой стороны, способность к веселью, радости необходимы и для сугубо духовной жизни, ибо улыбка есть антитеза унынию. Конечно, нельзя не заметить, что в Евангелии, которое является абсолютным критерием всего в мире, юмор практически отсутствует. Но сие кажется мне вполне объяснимым и необходимым. Смех Сына Божия в сердцевине падшего мира, скованного путами дьявола, был бы равнозначен хохоту на похоронах. В земном раю до грехопадения смех радости и любви, можно предположить, был естественен. Но на руинах, среди сонма страждущих и гибнущих, он невозможен. Невозможен, в первую очередь, для Того, Кто глубже всех знает и понимает глубину трагедии. В то же время улыбка и смех - как выражение радости о любящем всеприсутствии Божием, о Его милосердии, о красоте и благодатности Его творения - естественны и необходимы. Необходимы, как своего рода "давидово" славословие (выражавшееся даже в танце) и как оружие против сатанинского яда уныния и отчаяния. И это подтверждается опытом святых отцов - от прп. Антония Великого до прп. Серафима Саровского. В качестве примера приведу историю из жития прп. Антония Великого (в своем достаточно вольном по форме, но точном по сути пересказе). Как-то один охотник, путешествуя по пустыне в поисках добычи, встретил группу монахов, трудившихся на сборе хвороста для обители. С ними был и их авва Антоний. Св. Антоний рассказывал братиям нечто веселое, и все смеялись. Охотник подошел к монахам и спросил у аввы: "Как это ты, святой отец, рассказываешь что-то смешное братии, в то время как монахам, как известно, подобает бесстрастие?" Преподобный ответил: "Вот у тебя есть лук. Натяни его", - и охотник натянул тетиву. "Сильнее", - сказал авва Антоний. Охотник натянул сильнее. "Еще сильнее!" - "Сильнее нельзя, тетива лопнет". - "Так и душа монаха. Если натягивать ее сверх меры, она может не выдержать напряжения и пасть. Веселя братию, я даю отдохновение их душам, а они же собирают силы на свершение новых подвигов ради Господа". Так сказал великий авва, основатель христианского монашества. И охотник, вняв его слову, ушел вразумленный. Немного о названии книги. Само слово "анабасис" (греч.) буквально переводится как "восхождение и спуск". Его можно перевести и как "путь по холмам", "возвращение через горы". Впервые в литературном контексте оно было использовано Ксенофонтом в качестве названия рассказа о возвращении домой греческих наемников из неудачного похода в Персию. Также историк Арриан назвал "Анабасисом Александра" свое описание похода Александра Македонского в Индию. Впоследствии слово "анабасис" нередко появлялось в юмористическом ключе - как синоним похождений, приключений; например, "Будийовицкий анабасис Швейка". В книге использованы поэтические тексты. Я должен предупредить, что сами эти тексты прямого отношения к описанным в книге событиям не имеют и подобраны были мной исключительно ассоциативно, по созвучию настроения и образа. Автор стихотворений пожелал остаться анонимом. Во втором издании этот томик (первая часть "Анабасиса") имеет еще один подзаголовок: "Книга для чтения в трамвае". Это не значит, что есть какие-то препятствия для чтения ее в другом виде транспорта. Просто таким образом автор желает предупредить читателя о жанре книги и о ее вполне скромных литературных достоинствах. Не стоит в ней искать чего-либо значимого. Итак, я дерзаю надеяться, что мой "Анабасис" - простые рассказы из моей непростой жизни, - возможно, кому-то окажется в чем-то и душеполезными, а кому-то просто принесет отдохновение и радость.
Иерей Михаил Шполянский
Как меня рукополагали
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Только дым над домишком стоит, Лишь дорога слепит и скользит. Лай собак да ворон черный грай, До страдания дорог сей край.
Круговерть новизны, крутизны, В белизне - ...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→«Легенды отца Мисаила и матушки Голиндухи», повесть, открывающая сборник отца Михаила (Шполянского), священника Украинской Православной Церкви, публициста и писателя, воспитывавшего трех родных и 11 приемных детей, в 2014-м от нас ушедшего, автобиографична. Но герой ее дан будто со стороны. Текст остроумен, однако внутренне серьезен, и эти две части смыслового диптиха стремятся к полноте, они совершенно точно предназначены друг для друга. Отец Михаил вспоминает, как, будучи далеким от церкви подростком, рыбачил с отцом с катера на Днепре. Но первые впечатления от службы являются прямым продолжением развития его личности. Происходящее в церкви поразило юного Мишу Пузенко своей новизной и «надприродностью». Темперамент заставляет автора дать герою имя Мисаила из Пушкинского «Бориса Годунова» и фамилию Пузенко, несущую явно комический эффект.
Повествование о. Михаила всегда по крайней мере двухслойно. Вот сцена, в которой прозорливый монах требует покаяния от прихожанки, которая, в общем, живет по-христиански, венчалась, хоть и тайно, в запертой церкви - времена-то советские: «Не перечь мне, сосуд греха!.. Венчание ваше есть посмеяние над таинством… Живете невоздержанно, послушания мужу не оказываешь! Кайся!» Ирония иронией, но под ней начинает шевелиться страх того, что архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской) называл апокалипсисом мелкого греха. Порой подсознательно вертятся мысли вроде: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи…» (Лк. 18:11.) А ведь повседневные грехи могут критической массой качественно перевесить грехи смертные.
Среди других рассказов о. Михаила есть мистический случай, эпизод называется «Печальная история». Освободившийся из мест заключения, опустившийся Гена прибился к семье священника и сознательно пытался изменить свою жизнь: с помощью о. Михаила и добросовестного сотрудника паспортного стола восстановил утраченные документы, стал работать, вставил зубы, нашел в деревне симпатичную женщину с маленьким ребенком, и дело шло к венчанию. Но в один день Гену словно подменили. Многие скажут: ну запил... Только Гена признался священнику: однажды после причастия, словно повинуясь чьей-то злой воле, не проглотил Святые Дары, вышел из церкви, выплюнул на цветник… Сделался бомжем. Латинского слова «мистика» - «таинственность». Христианство, православие в принципе мистично, не в литературном смысле, а в прямом - главные акты приобщения к Богу, это таинства.
Однажды батюшку при всем облачении, случайно оказавшегося в арт-центре, ретивая фоторепортерша запечатлела на фоне плаката с огромной голой куклой с выдающимися анатомическими деталями и названием акции «Трансцендентность и сексуальность». Родственница священника уговорила фотографессу не публиковать снимок, но та успокоила: «Фотография все равно не прошла бы из-за дурацкого выражения лица: выпученные глаза и открытый рот». Автор не склонен к лакировке действительности, пишет как есть, и это вызывает доверие.
Иногда он сетует на заблуждения паствы: «Погребения… закладывание в гроб водки и сигарет, бросание в могилу денег…» В анализ отец Михаил не вдается - перед нами не богословский текст. И все же в таких эпизодах чувствуется характеристика православия Украины. Острое ощущение недугов украинского православия не дает покоя о. Михаилу, но читается оно редко, почти между строк, автор не пишет о гонениях и прямом святотатстве, повествование замечательно оптимистично.
Рассказ о том, как в определенной степени вымышленный отец Мисаил выбирал манеру проповедей, не только поучителен, но и выдает настоящее литературное мастерство. Подсмотрев пламенную проповедь другого священника, отец Мисаил в своем приходе тоже стал воздевать руки и возвышать голос. Старушки чуть не убежали, так испугались, а юноша, который ездил в сельский приход из города, виновато сказал: «Очень хорошая проповедь. Только если бы вы ее спокойно говорили, было бы понятнее». Тогда отец Мисаил решил взять пример со старца, который на амвоне бессловесно плакал о своих грехах. «Всю службу искал в себе источник слез… Но в этот момент в храм вошла компания молодых людей, они подошли к старосте договариваться о крещении или венчании. Отцу Мисаилу стало неудобно плакать при посторонних. Тогда батюшка крепко зажмурился и усилием воли преодолел приступ стеснительности… Но слез близко к глазам не обреталось». Отец Мисаил вспомнил слова опытного духовника: «Прихожане никогда не будут разочарованы, если проповедь окажется короче, чем они предполагали». И стал искать для проповедей самые короткие тексты.
Мы часто полагаем в священниках людей особых. Это часто мешает нам видеть в священнике человека, что порой оборачивается другой стороной, боязливым отчуждением. Но православный священник еще и батюшка, в некотором роде адвокат и психотерапевт, он накормит и оденет. Заслуга о. Михаила в попытке преодолеть отчуждение, сблизить прихожан и священника на человечной горизонтали.
Очень хороший священник отец Михаил был
Вот он справа на фото:
Мы были френдами в ЖЖ, а об отце Михаиле можно судить по его журналу: http://shpol.livejournal.com/
Об отце Михаиле Шполянском священник А.Шрамко
Про него просили рассказать подробнее, да и заслуживает он того, чтоб о нем поговорить.
Отец Михаил, бывший конструктор-караблестроитель, священник уже 15 лет (как раз исполнилось, когда я был у него на косе).
Еще в советские годы считался "неблагонадежным" и даже чуть было не был судим за "шпионаж" в пользу... Австралии. Единственный на то время австралийский "шпион" на весь СССР. Как же это произошло? Просто как-то в дружеской беседе он в полушутку сказанул, что, мол, в современной мировой войне, если такая случится, шансы выжить есть только у Австралии. В стороне от всего мира - незачем тратить заряды. А потому если уж есть смысл эмигрировать, то только в Австралию. Кто-то стуканул - и пошло раскручиваться "дело". В это время кто-то из его родственников был каким-то начальником в караблестроительном министерстве, а там давно была замечена какая-то утечка информации на Запад. Вот, значит, Шполянский и шпион - готовится даже сбегать в Австралию. "Дело" надутое до смешного. Как потом оказалось, в нем даже в качестве улики присутствовала жалоба, которую Шполянский написал еще 17-летним парнем с друзьями в пивном баре по поводу разбавленности пива! Многое мы еще, оказывается, не знаем о наших "органах":)
Уже вызывали на допросы... но спасла смерть Брежнева. Преследование прекратилось, хотя с работы пришлось уволиться. Хотя еще вплоть до Горбачева по Николаевской области ездил лектор и рассказывал о том, "как разоблачили шпиона Шполянского". При Горбачеве "шпион" осмелел и подал апелляцию. Приехал полковник из Москвы, дело пересмотрели (вот тогда эти все тома воочию и увидел бывший подследственный), извинились и даже предложили восстановить на работе с компенсацией зарплаты и (!) карьерного роста. Но будущий батюшка уже был верующим, его удовлетворяла работа в котельной (все оно, наше поколение дворников, сторожей и кочегаров).
Отсюда начинается и то, что поныне составляет существенную часть жизни отца Михаила. Он стал принимать к себе в семью сирот (даже одного бывшего зэка-бомжа приютил). Так возникает в Богдановке семейный детский дом. Детский дом он и сейчас считает самым главным и продуктивным в своей жизни. Но, как водится, не все так считают. В иерархии зрело недовольство, что отец Михаил занимается "не своим делом", хотя и церковь была досмотрена, и приходская жизнь была нестандартно активна. И вот настало момент, когда после его публичного на епархиальном собрании заступничества за одного гонимого священника, он сам стал гонимым . Его сняли с родного прихода и нарочито издевательски направили третьим священником в дальний приход с условием неотлучного там пребывания. Это ставило под угрозу существование детского дома, поэтому отец Михаил подал прошение о выходе за штат. Прошение было удовлетворено, но так, что "заштатное" состояние фактически превратилось в "запретное". Куда б не приходил послужить о. Михаил, настоятель тут же получал нагоняй из епархии. Поэтому отец Михаил перестал посещать храмы у себя в епархии и только бывая в Киеве сослужит на литургии у одного известного священника. Дома же по воскресеньям и праздникам служит для домашних обедницу с последующим причащением запасными Дарами. Теперь он хочет только одного - чтоб разрешили домовую церковь для детского дома, но даже в этом ему препятствуют.
В дни "оранжевой революции" выступал по телевидению с разъяснением, что принадлежность к МП не означает безусловную обязанность голосовать за "православного" Януковича. От лишения сана его спасло только то, что православная иерархия заняла нынче выжидательную позицию. Но при удобном случае не упускают повода "подсказать", что Шполянский "раскольник" и "уже почти лишен сана".
Поскольку на Украине нынче оживилась всякого прода дискуссионная жизнь, то и отца Михаила, естественно, она вовлекла. Внутрицерковные проблемы, место Церкви в обществе, межцерковные и межкофессиональные контакты... Это стало, по словам самого о. Михаила, одним из трех направлений его жизни.
Первое и главное - детский дом.
А вот третье - писательский труд. Даже у нас в минском храме продаются кое-какие его книги. Книги легко и интересно читаются. Пишется просто и о "самом главном". Там на косе я с увлечением прочитал его содержательную книжку о 10-ти заповедях . Это не скучное богословствование, а интересный разговор "от себя". Вроде как для "новоначальных", но и я (конечно тоже в определенном смысле "новоначальный") с пользой для себя прочитал. Еще раньше прочитал книгу о чудесах в православии. Вроде избитая уже тема, а подана ярко.
Так что если увидите - советую.
В холодное время года отец Михаил живет вместе с детским домом в Богдановке, а на летний сезон пербирается на ту самую Кинбурнскую косу, на которую и меня пригласил. И хотя известно мое впечаление, я не жалею уже хотя бы из-за возможности пообщаться и ближе познакомится с о. Михаилом, его родственниками, друзьями и детьми. Некоторые дети уже выросли. Ведут достойную жизнь, хотя все они из "неблагополучного" окружения. Из воспитуемых сейчас четверо - три девочки и мальчик. Что сразу отметила моя матушка, в их облике и взгляде нет чего-то такого неуловимо "детдомовского", что часто бывает у сирот. Все они, кстати, называют батюшку и матушку "папа" и "мама".
Когда я ехал на косу, я настраивался во многом спорить с о. Михаилом и спорить резко. Так оно и было:) Но о. Михаил показал себя настоящим священником и просто умным человеком. Не обижаясь на мои выпады, он старательно въезжал во все то, что я говорил. И не всегда сразу, но воспринимал все адекватно, и не просто понимал, но даже иногда переубеждался и соглашался. И вообще у нас оказалось много общих точек соприкосновения во взглядах на Церковь, какой она должна быть... А это для меня сейчас большая редкость - в последнее время даже недопонимание, а вплоть до обвинений в злобе и нелюбви к людям. Что ж.. Это моя вина - надо думать, как, кому и что говорить... Но вот под о. Михаила не надо подстраиваться. Можно расслабиться. А это же и есть отдых"
UPD юрий павлович черноморец:
"Сегодня я прошу: помолиться завтра на литургии о здравии моем, потому что я еле жив на самом деле в свои эти сорок, которые так невовремя. И помолиться об упокоении самого светлого священника которого я имел счастье знать, который очень помог во время кризиса 2004-2005 годов лично советом держаться за самое главное - за Христа, и забыть про все остальное: за отца Михаила Шполянского.
У него были недостатки, я все хорошо вижу всегда если у людей недостатки. Но он был человек рая. Именно вот так вот и было: человек не из этой реальности, а человек особый, с радостью, с солью, с Духом, с теплотой необычайной.
И я Вам скажу что мы все его убили. Мы его не жалели. Мы не хотели за него заступиться в его трудностях. Или не умели это сделать. Его убивала вся эта "система" в которую превратилась наша церковь. Нет место неформатным, живым, инициативным, неудобным. Странно, почему же всем нужно подрезать и головы по самому нижнему уровню и сердца вынимать, и руки выкручивать. Вот он умер. А все кто его убивал вольно или невольно - конечно живы.
И что делать?
И кто станет на его место?
Я не знаю.
И не знаю кто может сказать - что же делать?
Если эти времена - не самые последние - то неужели может быть еще хуже? Если мы не во времена коллективного Антихриста, то что же тогда может быть хуже?
И что делать?
В общем, не знаю уже ничего. Плачу и рыдаю за отцом Михаилом, за умирающим на моих глазах православием. Раньше оно напоминало человека в футляре, теперь все больше - только футляр. Был наш светлячок и сверчок - отец Михаил - один из немногих. Но вот он уже получил все дары - и даже страшный дар смерти.
прошу молитв - особенно за него.
Я не беспокоюсь за его душу - она не может не попасть в рай. Она уже там была, когда он жил тут. Я прошу быть едиными духовно с ним. Чтобы самим подрастать хотя бы до меры его человечности, если не можем дорасти до меры его христианства."
Еще один раз, будучи в гостях в Подмосковье, я был поставлен перед необходимостью поступить аналогично, но уже в более суровом варианте.Приехал я на день рождения друга, в семье которого незадолго до того произошли тягостные, трагические события. Но жизнь продолжалась... На праздничный стол друг заказал барашка, супруга должна былаего приготовить. Ждали гостей. Совершенно неожиданно, против договоренностей, барашка доставили живым. Да еще с большим запозданием. Менять что-либо было уже поздно. Вся многочисленная семьяпребывала в настроении растерянном и подавленном - праздник срывался. Тогда я вызвался помочь. Взял с собой старшего из сыновей друга и пошел с ним на задний двор. Топор, удар обухом по лбу барана; все весьма неуклюже и нервозно. Однако, как бы там ни было, с делом мы справились. Сумели даже освежевать тушу. Обалделость от происшедшего проявиласьтолько в том, что барана мы забили в противоположном от места свежевания углу двора - пришлось увесистый груз тащить волоком. В общем, не скажу, чтобы мой опыт в таких мероприятиях был уж очень существенным. Но принципиальное отношение ксему предмету понятно. Кстати, всего несколько лет назад был в моей жизни и такой, связанный с охотничьим ремеслом, эпизод. Один хороший человек, мой знакомый, попросил освятить его "заведование" -новый магазин охотничьего инвентаря. Просьба его была вполне искренняя, основанная на религиозном чувстве. Т.е. являлась не пустым следованием моде и потаканием суеверию - он был верующий христианин. И все же сомнения у меня были серьезные: освящать орудия убийства? Я довольно долго - несколько недель - тянул с решением вопроса.Советы знакомых как-то на сердце не ложились. Молился. Господь вразумил. Случилось мне в те дни читать книгу Зернова "Три русских философа". В статье об А. Хомякове я прочитал, что этот глубокийхристианский мыслитель и благочестивый член Церкви был не только заядлым охотником, но и крупнейшим для своего времени теоретиком охоты, знатоком множества нюансов сего занятия в традициях разныхнародов. Почтение, с которым я относился к личности Хомякова, ответило мне и на вопрос об освящении магазина: надо понимать так, что ничего неприемлемого для христианина в сем занятии нет, и потомуосвящение потребного инвентаря является допустимым и даже необходимым для верующего человека. Магазин я освятил. На память у меня остался простой, но замечательного качества складной охотничий нож"Магнум", не раз оказывавший мне на Кинбурне добрую службу. Итак, понятно - я "не охотник" не из сентиментальных соображений. Почему же? - ведь возможностей к тому было более чем достаточно еще и всветской жизни. Думаю, связано это с отсутствием во мне настоящей азартности. Интерес игры для меня всегда заключался в процессе, выигрыш как игра амбиций не интересен. Выигрыш же материальный простопретил - ради этого я принципиально никогда не играл. В то же время сама игра - движение фигур или шаров, расклад карт или символов - иногда занимала. Но эта занимательность всегда была дозированной,не было желания тратить на то силы и время. Видимо, потому и охота меня не увлекла - азарта нет, а как способ пропитания в наших условиях она крайне малоэффективна (по этой же причине сбор грибов илирыбалку я понимаю тогда, когда добычи много: клюет вовсю или грибы сами под ноги бросаются). Но все это вовсе не подразумевает, что я хоть как-то осуждаю охоту или не понимаю охотников; мое отношениек сему виду времяпрепровождения есть только следствие моего характера и не более того. А среди моих друзей немало страстных охотников. Один из них - добрый друг Александр Бабич.
Истории, героем которой он был, и посвящен этот рассказ. Лет десять назад мы с Аллой были на отдыхе на Кинбурне. По распоряжению начальника порта Хабарова нас поселили в благоустроенном жиломвагончике на территории так называемого морпричала. Зимой Днепровский лиман замерзает, и доставка людей на косу из Очакова осуществляется через морскую сторону кораблями (буксиром или лоцманскимкатером), выделяемыми для этого Никморпортом. Для приема этих кораблей на морском побережье косы соорудили причал с ведущим к нему с берега мостиком. На берегу для обслуживающего морпричал персоналапервоначально был сооружен этакий барак на несколько комнат, обшитый шифером. Рядом стоял длинный деревянный стол, скамьи, навес. На маскировочных сетях висели подвяливаемые лещи, а то и севрюжки. Настоле - копченая осетрина, калканы, крабы, мидии. Вся картина - с ночными посиделками, кострами и песнями - замечательно напоминала морской вариант "особенностей национальных охот, рыбалок и пр.".Позже база морпричала обустроилась, появилось здание морвокзала, жилые домики, даже сауна и музей истории Кинбурна. С появлением комфорта исчезло ее обаяние. Но это было позже... Тогда, в один изпромежуточных этапов застройки морпричала, когда жилые вагончики уже появились, но до сегодняшней урбанизации было еще далеко, и произошло описываемое событие. Вагончиков на территории морпричаластояло уже штук шесть, был еще цел и шиферный барак. Но людей обычно на территории обитало немного: работники морпричала - начальник Юра Ястребов, матрос Коля, водитель Анатолий. Кроме нас, изотдыхающих был еще заместитель начальника Никморпорта Александр Николаевич Бабич, какой-то мужчина и две женщины. А то, что Александр Николаевич страстный охотник, я уже упоминал. Время было - началоосеннего охотничьего сезона. Конечно, и Саша не преминул в оном поучаствовать. Охотились на уток, гнездящихся в большом количестве на косе, а еще более - на пролете, а также на перелетных дикихгусей. Охотники - Юра и Александр - выехали на джипе к озерам ночью, затемно. Когда небо только серело, над головой пролетела стая гусей: одна, другая. Очередная стая приближалась с северо-востока,идя очень низко. Когда ведущая птица была над головой, Александр Николаевич выстрелил. Серая тень в дымке утреннего тумана сделала резкий вираж, ушла за озеро и там исчезла в высокой траве. Но дажена таком расстоянии был слышен удар о землю - гусь-вожак оказался на редкость крупным (рассказывали в стиле охотничьих повествований - так гупнулся, что аж земля задрожала). Минут через двадцатьохотники отыскали добычу. Перед ними лежал гигантский пеликан... Охота на этих птиц запрещена. Но кроме того, как и большинство питающихся исключительно рыбой птиц - чайки, бакланы и пр., - пеликанысовершенно несъедобны: мясо очень жесткое и воняет рыбой. Но Бабич и Ястребов поступили по-мужски - уважаю! Плод своей неудачной ошибки они не бросили, но погрузили в машину и повезли на базу. Еслиуж так случилось - придется съесть, хотя бы таким образом реабилитировав ситуацию. Проснулся я рано, часов в пять. Вышел из домика; светало. Наш домик, как и другие, расположенные по периметру, стоялна краю просторной территории: небольшие песчаные холмы, луговое разнотравье. Посередине двора - полугрузовой джип "Тойота"; Александр и Юра с Колиной помощью достают что-то массивное из кузова. Яподхожу, любопытствую. Не сразу понимаю, что это перистое чудовище - пеликан. Начинается разделка туши. Обрубают шею, лапы, крылья. Саша берет крылья в руки - гигантский размах. Шутит: держа рукинаперекрест, приставляет их сзади к лопаткам. Идет по лугу; крылья вздымаются над плечами и, касаясь песка концевыми перьями, тихо шелестят за спиной. В это время на крыльцо нашего вагончика выходитАлла - почему-то проснулась необычно рано. И вот она видит: по лугу на фоне восходящего солнца идет обнаженная фигура (плавки телесного цвета вряд ли были слишком контрастны). И за спиной, опаленныерозовыми лучами, развеваются огромные белые крылья. Я смотрю на матушку. Она медленно опускается на ступеньки крыльца... Саша складывает крылья и, взяв их под мышку, идет к кухне. Матушка сидит накрыльце, подперев щеку ладонью. Солнце заливает золотыми потоками укромные уголки низин и впадин, тени растворяются в песке, шум прибоя - в звуках начинающегося дня....
Александр Николаевич, затеяв игру, проникся образом. В результате не преминул поучаствовать и в дальнейших событиях. Часа через два разрешение на швартовку к причалу запросил рыболовецкий сейнер.Моряк вразвалочку сошел на берег... Классического, почти опереточного вида мореманы-рыбаки - в робах, с бородами и дубленой просоленной кожей - сошли на причал. Видят: по берегу слоняется вроде какпоп в дырявом подряснике. Мореманы пошептались с матросами причала и выслали на переговоры делегацию в составе двух личностей, замечательно похожих на флибустьеров-философов из "Пиратов Карибскогоморя". Худой (в полном соответствии с теорией "дихотомии добра и зла") поинтересовался возможностью преумножить количество добра в мире - освятить их "Летучий Голландец". А я только рад - весьнеобходимый инвентарь всегда при мне, дело доброе. Но корабль освящать - не автомобиль, банкой воды не обойдешься. Нужно ведро, а к ведру, желательно, - помощник, пономарь. И тут вызывается Бабич -он ощутил себя приобщившимся к миру горнему и участие в священнодействии воспринял как закономерное продолжение "ангельского служения". Итак, я при епитрахили и требнике и "этот мальчик со мной" приведре освященной воды обходим корабль, палубу, немногочисленные помещения, моторный отсек; темную глубину трюма кропим сверху. Служба завершена, все вполне довольны. Об оплате я и не думаю - и наприходе она у нас была совершенно символическая , только ради отчетности. А тут и говорить не о чем. Сидим за столом под маскировочной сеткой, пьем чай из местных трав. Рядом - колонка с водой, бочка, корыто.Подходит один из "пиратов", на плече - мешок с добычей (?); неразвязанный мешок падает в корыто. "Пират" удаляется на корабль. Юра поднимает увесистый и чем-то плотно заполненный куль. Развязывает.Из мешка выскальзывает гигантский осетр - длиной более моего роста. Осетр сворачивается в корыте, хвост лежит на земле. Юра удовлетворенно хмыкает: "Это, батюшка, ваш заработок". Я изумлен: - Что этоони такую рыбину выдали? Она же сумасшедшие деньги стоит, такое и брать неудобно... - Удобно, удобно.